Как же не хотел разрывать этот момент, отпускать ее, покидать это место. Ночь, кажется, становилась все темнее, окутывая богов и их грешные деяния непроницаемым покрывалом звездного неба. Он и не помнил, когда за его долгую жизнь, кому-то удавалось пробудить такой набор ощущений и желаний, заставляя его обострять все чувства, ловить каждый вздох, наслаждаться малейшим изгибом прекрасного тела.
Не на шутку разгулявшийся запал двух неутомимых бессмертных подверг тяжкому испытанию некоторые из предметов мебели бунгала, часть из которых не прошла пытку огнем страсти, просто не выдержала и ломалась. Тем даже интересней, ярче, сильнее, просто невозможно было оторвать друг от друга, как наркотик, затягивающий все глубже, пока силы не покинули даже богов, отправляя их в спокойные объятия Морфея.
Ночь, если так можно назвать тот промежуток времени от рассвета до утреннего солнца, прошла мгновенно, тревожа сон бога зла лучами солнца, нагло врезающимся в глаза, как напоминание, жестокое и едкое напоминание обо всем, что было. Он раскрыл глаза, поворачиваясь на бок и тут же наткнулся на спящую безмятежным сном Афродиту. Девушка спала немного на животе, так что он отчетливо видел розовые следы от дверей шкафа на нежной спине, припухшие губы, хранящие следы его укусов и сладкий аромат кожи, теперь перемешанный с его собственным, золотистые локоны разметались по подушке, залитые солнечным светом, играющим ними, купаясь в роскоши богини. До чего же завораживающей была эта картина. Бог тьмы доставил себе последнюю слабость, прежде чем собраться с мыслями, он склонился, целуя плечо, потом шею и губы. Ее тело уже рефлекторно отзывалось на его прикосновения, но будить Афродиту он не хотел, так что быстро отстранился и поднялся с постели.
Ему казалось, что все происшедшее, его ощущения и нереальность случившегося в его холодной душе – это всего навсего влияние блондинки. Ее старательный вклад в помутнение рассудка бога тьмы. О да, убеждать себя в чем-то он умел превосходно. Проблема в том, что в глубине своего сознания, Чернобог знал, как сложно повлиять на другого бога, а тем более на него, и уж на сколько нереально внушить такой букет эмоций.  Но, бог мести счел, будет проще воспользоваться прикрытием способностями, за это возненавидеть саму Афродиту и больше подпускать к себе. Не позволять заманивать его так далеко в игру на тонкой грани с реальностью. Он же видел ее глаза, видел и ощущал каким реальным все было для нее вчера и, если для кого-то это стало бы манной небесной, то для Чернобога лишь проклятьем. Его проклятьем и слабостью, которую проще ненавидеть, презирать и заставить ненавидеть себя. А начать надо было уже. Резко похолодевшим безразличным взглядом он окинул спящую богиню и вышел из домика в направлении деревни. Помнится, ей не давала покоя жрица... Человеческий шаг быстро перешел в волчий бег, оставляя глубокие следы на пески и неся своего хозяина на запах людей. Найти жрицу не составило труда – та мололась в храме о прощении и еще какой-то ерунде. Вздор. Кощей недовольно рыкнул, приближаясь к храму, когда брюнетка выходила из него. Девица успела отойти лишь метров на пять, как огромной животное сбило ее с ног и одним ударом лапы разобрало грудную клетку. Последний вздох вырвался со свистом, оставляя следы крови на серой шерсти и стекая темными ручейками к входу в храм Афродиты. Хотела бога зла в гости? – Получай, милая. Тихо рыкнув, Кощей скрылся в лесу, а от туда убрался в Нави.

/Эпизод закрыт/