Чаша Супай – один из самых  могущественных артефактов когда- либо существовавших. Легендарный кубок инкского бога войны и смерти – дарующий своему обладателю не только абсолютную  безграничную власть, но и молниеносную победу над его врагами. Инкская мифология гласила, что чаша была затеряна где-то в дебрях Амазонии. Сколько археологов не  отправилось  на ее поиски, все возвращались с пустыми руками. Словно существовала некая  завеса скрывающая ее от людского глаза. Но, то, что не подвластно обычным смертным – подвластно Богу, тем более, если это не кто иной,  как  Бог смерти, отправленный на поиски чаши смерти. С самого начала, вся эта весьма сомнительная операция не понравилась Богу. Мол, у меня и так дел предостаточно, мне некогда заниматься еще и поисками. Анубис не привык размениваться по пустякам. На деле же все оказалось куда сложнее, чем изначально предполагалось шакалом. О данной экспедиции никто не должен был знать, соответственно, выдавать свою божественную сущность, шакал никак не мог и ему, как и обычному смертному, пришлось  вооружиться соответствующей экипировкой с парочкой мачете, так, для самообороны. И вот, уже несколько часов подряд бог смерти бродил кругами, бесцельно размахивая клинком, круша местную флору. Иными словами говоря, ну совсем не привлекая  никакого внимания к своей персоне. Мошкара замучила, комары, видимо, решившие поживиться свежей кровью, кружили недалеко от мужчины, но, не решаясь приблизиться к Богу смерти.  А те первые, которые все же достигли своей цели – штабелями падали  на землю, не выдержав смертоносной ауры шакала. Еще бы, сын Осириса, сегодня явно был не в духе, день не задался с самого утра, когда он впервые сбился с пути. А ведь он только начинался.   –Какого черта я здесь делаю? – но, вместо ответа, лишь доносившиеся из кустов утробное рычание. Повернувшись на звук, Анубис нервно усмехнулся, завидев парочку блестящих глаз – так…тихо киса, не нужно лишних движений, - мужчина стал медленно отступать назад, но хищник продолжал следить за каждым его шагом, даже и не думая выпускать намеченную жертву и уже явно готовясь к броску. Напряжение нарастало. Не выдержав, бог рванул что было духу. Должно быть, и сам от себя такого не ожидая. Шакал никогда не отличался особыми способностями к спорту, не говоря уже о забегах на длительную дистанцию. И вот, задыхаясь, падая, запутавшись в собственных ногах, периодически хватаясь за бок и проклиная  все на свете, ему все же удалось отделаться от «амазонского преследователя». Грудную клетку сжимало от боли, словно та вот-вот разорвется, она жгла огнем, и каждый глоток воздуха казался мучительным испытанием. Ноги гудели. Перед глазами плыло, а мозги которые и без того туго соображали сейчас и вовсе перестали работать. Помимо всего, Бог смерти окончательно потерялся. Но, вскоре стало легче дышать, даже вернулось частичное осознание реальности. Вымучено улыбнувшись, а после и вовсе рассмеявшись Анубис выкрикнул в пустоту - так тебе, хищник! Выкусил? – он был счастлив, еще бы, спастись от хищника – чем не повод для радости? Пребывая в хорошем расположении духа, впервые  за день, он не заметил, что стоял на краю обрыва ведущего к реке, оступившись, Бог смерти кубарем полетел вниз. Периодически доносились разного рода звуки – что-то среднее между ой и ай, а так же просачивалась нецензурная брань, пока, наконец, не послышался громкий хлюп. – Вынырнув, мужчина внезапно сообразил, что плавать, то он – не умеет.  Кое- как барахтаясь и создавая еще больше шума и брызг вокруг себя, шакал еще несколько минут ломал комедию или же драму, пока его не вытащил один из случайно оказавшихся неподалеку шаманов скрывающихся в этих джунглях.
- И как Вас угораздило сюда попасть? – старец, тяжело вздохнув, осматривая сына Осириса с ног до головы. Сам же шаман выглядел крепким, жилистым, совсем не подходящим для 130 –летнего старца. От чего, Анубису стало еще более неловко, что его спас мало того что смертный, так еще и дед.
- Я ищу  здесь одну чашу.   – шакал внимательно проследил за изменением лица шамана, было видно, что тот явно знает, о чем идет речь, и этот разговор его явно напряг, - Интересно, зачем, Богу смерти, понадобилась чаша Супай?- тот нахмурился. Мужчина нервно усмехнулся, мысленно прикидывая, как и где он прокололся, выдав тем самым свою сущность, но на ум мало что приходило. Заметив смятение на лице Бога, инк продолжил – не волнуйтесь, об этом никто не узнает.  Более того, я Вам покажу, где она. Но, осмелюсь предупредить. Чаша Супай – опасный артефакт. Она сама выбирает, кого к себе подпустить, она открывает все тайные помыслы человека находящегося рядом с ней. Ее невозможно обмануть. Вы не найдете то, что ищите. Супай приносит только смерть и разрушение. Благодарно кивнув, шакал направился вслед за старцем. Как оказалось, они были недалеко от места затерянного святилища, поэтому одежда даже при такой жаре еще не успела просохнуть.  Голоса птиц смолкли, казалось, будто вся фауна джунглей в одночасье исчезла. Тишина давила на уши. Каждый хруст ветки, словно эхо отдавал по барабанным перепонкам. Каждый стук сердца, превращался в симфонию духового оркестра. Внезапно шаман остановился, - дальше, Вы пойдете один. Это священная земля. Ни один смертный не смеет ее осквернить, – с этими словами инк скрылся из виду. Осторожно убрав мешающую листву, мужчина увидел небольшой алтарь, на котором стояла та самая чаша. Одна ее половина, словно была соткана из огня, так она горела при солнечном свете, другая - затягивала свет вглубь самой чаши, отчего та казалось настолько темно-красной,  словно кровь. Ножка кубка была украшена двумя золотыми змеями с переплетенными на его основании хвостами.  Супай словно манила, завораживала взгляд, заставляя приблизиться к ней. Анубис тряхнул головой, словно снимая наваждение, в руках появился Уас.  Еще немного и Бог принял бы свою истинную сущность, но шакал вовремя предотвратил это, оставаясь  в своей человеческой форме. – Вот значит, как ты работаешь. Что ж, ты станешь отличным дополнением в моей коллекции…

Отредактировано Anubis (10.09.13 14:13)

Артефакт подобной силы сам по себе предполагал, что желающих найти его будет вдоволь, но то, что греческий пантеон отправит на его поиски никого иного как саму богиню любви, просто не ввязывался во всеобщий канон приключенческого жанра. Или же напротив? Мужчина, подвергнутый испытаниям и прекрасная воровка, вдобавок ко всему сокровище, пожалуй, из этого вышел бы не плохой сюжет для очередной кинокартины Голливуда. Вот только вместо них играл бы кто-то из знаменитых актеров, например Скарлетт Йохансон с Джонни Деппом или же кто-либо другой из этой плеяды актеров. Завязка была весьма интересной, кульминация, пожалуй, тоже, но вот каким будет финал это еще и предстояло выяснить. Толи кубок достанется Афродите, что разумеется не входило в планы Бога смерти или же попадет во владение  непосредственно  к самому Анубису? Но до этого еще далеко. Пока что все, что отделяет шакала от  чаши Супай это кинжал, брошенный несколькими минутами ранее Афродитой, дабы преградить мужчине путь. Жребий брошен – так гласит этот символичный жест. Интересно, ее угрозы это всего лишь фарс или она действительно обладает такой жестокостью? Хотя, шакал меньше всего хотел проверять, на что способен изощренный женский мозг. Нагнувшись и присев на корточки, мужчина выдернул из земли торчащее лезвие кинжала, поворачивая голову в сторону женщины.  Легкая и слегка хищная усмешка пробежала по его губам, заставляя левый уголок пару раз вздрогнуть. Его взгляд заскользил по ней, оценивая уровень ее привлекательности.  В какой-то момент могло показаться, что мужчина был близок к тому, чтобы испепелить ее. Неотрывно наблюдая за богиней, шакал все больше расплывался в ухмылке. Глубоким с пробирающими нотками хрипотцы голосом так не свойственным богу смерти, - Ты мне угрожаешь? Что ж, тогда это самая эротичная угроза в моей жизни,   – понижая голос практически до рыка. Черты лица, словно стали острее, приобретая оттенки какой-то неуловимой дикости. Какая-то холодная животная страсть, пробирающая до глубины всего естества. Она точно жидкий азот разливалась по жилам шакала, пробуждая в нем все скрытые мотивы его бессмертной души. Точно тот метаморф скрываемый от всеобщего обозрения сейчас, наконец, был единым с его обладателем. Он зверь, он шакал. Медленно поднимаясь, словно выжидая подходящего момента для атаки, шакал продолжал смотреть в глаза богини, периодически скидывая взгляд на ее губы. Мысленно, он уже в который раз впивался клыками в их мягкую плоть и разрывал до крови, стараясь ощутить любовь на вкус. Заламывал эти утонченные кисти, что осмелились преградить путь сыну Осириса. Делать больно, заставлять кричать, стонать от похоти или от невыносимой жестокости, вот что под стать богу. Под стать зверю. Каждое его движение, будь-то  поворот головы, движение кадыка или прерывистое дыхание, все было переполнено животной силой, дерзостью, затягивающей вовнутрь своего сознания. Он зверь, животное, что на уме которого вряд ли известно даже ему. Им движут инстинкты. Сделав глубокий вздох, стараясь нормализовать и без того сбитое дыхание и подойдя к ней практически в притык.  Шакал разгорячен, он не знает слова нет. Он видит лишь цель, и идет к ней, снося все преграды на своем пути. Он жаждет расплаты за дерзость, жаждет ее, стремится.  Из его уст доноситься  утробный рык. Анубис так близко, что слышит дыхание женщины, каждый стук ее сердца. Сейчас все  его чувства обострены. Ощущая ее запах, тепло ее тела – даже не прикасаясь к богине. В какой-то момент бог смерти и сам перестал отдавать себе отчет в происходящем, поддаваясь желанием шакала, он не привык ему отказывать. Он хочет ее, она нужна ему, но, для каких целей, едва ли этот вопрос кого-то заботит. Рука тянется к ней, словно желая вцепиться в копну золотистых волос и рывком прижать к себе, но вместо этого она зависает в воздухе, словно в предвкушении самого сладкого  момента. А после, ладонь касается шершавой коры дерева,  становясь, тем самым еще ближе к ней.  Мужчина медлил, словно ожидая, у кого же из двоих, нервы сдадут первыми.  Кто первым переступит грань, ту самую черту дозволенного. Смотря в ее глаза, Анубис не мог понять, что же она сейчас чувствует,  о чем думает. Нервы накалены до предела. Неужели она не боится его? В таком состоянии он смутно походил на уравновешенного бога смерти. Он псих, он наркоман на грани срыва, он хищник за пару минут до того как вкусит плоть своей жертвы, он охотник затянувший с процессом игры. – Ты боишься меня?   – сказано так будто бы его это сильно заботит, будто бы от ее ответа зависит весь последующий исход событий. Может это все ее чары? Или же чаша все же пересилила Бога, показывая тому, каков он на самом деле. Причин было много. Одна из них риск, опасность только подогревала интерес. Тянется вперед, хочет поцеловать, хочет прикоснуться, хочет обладать. Чаша….чаша…чаша…- едва уловимый голос разума. Чаша, ты пришел за ней…чаша. Казалось, он стал даже сильнее, но это эхо, всего лишь эхо. Чтобы там оно не шептало, ничего не измениться. Зверь останется зверем. Я не отпущу тебя…

Отредактировано Anubis (11.09.13 00:36)

Мужчина неотрывно следил за каждым движением богини, подобно ягуару преследовавшего его несколькими часами ранее. Все эти махинации женщины только подливали масла в огонь, и сейчас шакал походил на атомный реактор готовый в любую секунду взорваться. От легких едва уловимых прикосновений к себе, его тело охватила крупная дрожь, подобно разрядам тока поражающая каждую клетку кожи. Дыхание перехватило, и он уже готов наброситься на нее, повалить на траву или на этот пресловутый алтарь. Черт с этой чашей, черт со всей операцией и ожиданием пантеона. Соблазн слишком велик, чтобы отказываться от него. И притом что он теряет? Ничего. А даже и если, предвкушение превосходит его в многочисленном количестве. Губы едва подрагивают, каждый мускул тела напряжен  до предела. Шакал возбужден, но бдительность все еще не сдала свои позиции безумию. Эта игра. Да, она играет с ним. Да и он не питает сильных чувств, поэтому при малейшем отклонений от его собственного плана, вся былая страсть, все желание мигом обернется в нечто иного рода. То, что вряд ли могло понравиться обоим. В отличии от первого варианта. Хотя, в любом случаи, шакал будет доволен. Вцепиться и перегрызть горло, получить то, что по праву принадлежит ему – таков план к отступлению. Запасной вариант, в случаи неудачи в преодолении инстинктов. Ее мало заботит состояние мужчины, иначе бы она просто уступила. Эта игра, и шакал в ней смутно знает правила. Но в независимости от того какими они будут, победитель может быть лишь один. Так всегда было, так всегда будет. Иной расклад просто бы не удовлетворил никого. Это не интересно. Это безбожно, это глупо. Победитель один - и это будет он. Вот только в одночасье ставки резко изменились, мужчине уже было мало одной лишь чаши, должно быть сейчас та волновала его в самую последнюю очередь. Все его внимание было приковано к более желаемому объекту. Афродита  - словно последняя капля. Афродита – и внутренний контроль окончательно утерян. Зверь прорвал оборону, так неумело выстеленной Анубисом. Он больше не рычит,  не бросаясь, не допуская ошибок. Голова опущена точно провинившийся ребенок, - так хочешь обладать артефактом? - горькая усмешка, рывком разворачиваясь и за считанные секунды, оказываясь у нее за спиной. Руки скользят по ее плечам, едва касаясь кончиками пальцев нежной кожи, пока не достигает кисти, аккуратно беря ее руку в свою. Шакал поднес ее к губам, обжигая горячим дыханием,  покрывая  ладонь  едва ощутимыми поцелуями. Он нежен, он откровенен с ней. Но ненадолго… иначе нельзя, теряется интрига, а любые чувства пусть даже случайно возникшие – нуждаются в эмоциональной подпитке. Абсолютно неважно какой именно она будет. Рывком, хватая за запястья, и с силой сжимая ее в своих объятиях.  Проведя кончиком носа по ее виску, Анубис едва слышно прошептал,- чувствуешь ее мощь, эту силу, исходящую от нее?   – вновь глупые вопросы, на которые тот и так знал ответы, настолько очевидные. Закрыв глаза, мужчина прижался к ней плотнее, уже не сжимая. Ощущая, как через эти прикосновения наполняется силой, той самой исходящей от Супай, которая все еще продолжала находиться в нескольких метрах от них. Бог смерти, медлит в очередной раз, позволяя моменту длиться настолько долго насколько это возможно. Если же суждено проиграть, так пусть этот провал будет запоминающимся. Отпустить, посмотреть, как та побежит за трофеем – глупо, поэтому он медлит, продолжая сжимать в объятьях ту, которая уже успела получить контроль над поведением Анубиса.  Продолжать эту партию – лишь бы доказать себе что все еще ситуация подвластна жнецу. То хрупкое чувство стабильности, которое еще удается сохранять, пока еще удается удержать. Повернув ее к себе и проведя ладонью по ее щеке, он прильнул к ее губам, впиваясь в них сладким и слегка терпким поцелуем, способным забрать душу. Он не кусал, как хотел этого ранее, он не был нежным, как требовалось в такой ситуации, холодный расчет и та дикая страсть, что еще не успела утихнуть в нем. То, что так старалась пробудить в нем богиня, разве он не достаточно хорош для нее? Мягко оторвавшись, Анубис приоткрыл глаза и так же хрипло, как и в прошлый раз, -  прости, но она моя – с этими словами он исчез из виду Афродиты, появляясь непосредственно около алтаря и беря чашу в руки. Бог усмехнулся, пожалуй, теперь игра была закончена, и он получил именно то, на что рассчитывал. Поцелуй прекрасной дамы и конечно же чаша власти. Еще сильнее расплывшись в улыбке, обнажая клыки, сын Осириса закинул кубок  в свою сумку.  Ну что, Афродита, как тебе такая игра?

Отредактировано Anubis (11.09.13 12:16)

Тяжело дышит, а затем выдыхает, точно последний глоток воздуха, так неспешно. Главное не потерять новообретенное спокойствие, только не сейчас, только не так. Но увы, чаша выскальзывает из рук богини и падает на землю вдребезги разбиваясь на сотни осколков. Чаша, из-за которой он терпел все эти издевательства над собой и своей гордостью, ради чего и затеял всю эту игру. Ради чего вообще согласился на всю эту махинацию, но ее нет. Она разбилась. Теперь от нее нет ни малейшего толку, ее не склеить, да и это уже не будет той самой чашей. Тем самым кубком, трофеем – которого жаждали оба. Он зол, действительно зол,  настолько сильно, что сейчас богине просто не поздоровиться. Срываясь с места и уверенными шагами приближаясь к женщине, Анубис внезапно остановился. Его зрачки расширились от удивления, на лице застыл немой вопрос. Осколки чаши задымились, растворяясь на глазах, и словно жидкость уходя в землю. Какого черта?   – пронеслось в голове Бога. Что вообще происходит?   – ответ пришел так же внезапно как и сам вопрос. Ему вспомнились слова шамана: - чаша сама выбирает себе хозяина. – усмехнувшись хитрости инкских Богов, мужчина вновь продолжил свой путь по направлению к девушке, и вместо того чтобы кричать, всеми самыми извращенными способами изводить ее, шакал протянул ей руку, помогая встать. - сильно ушиблась? Идти сможешь? – внимательно посмотрев в ее глаза и не дожидаясь ответа, Анубис взял ее на руки и понес прочь из святилища инков. Найдя более подходящее для ночлега место, шакал посадил богиню на лежавшее бревно и принялся рубить ветки, дабы насобирать хвороста для костра. С момента разбития чаши, сын Осириса не сказал больше ни слова, предпочитая отмалчиваться. Более того, ему просто не хотелось разговаривать с ходящей проблемой, свалившейся на его голову. В некотором роде взыграла обида, - еще бы не обидно когда желаемый трофей ускользнул из рук, да и никакой эмоциональной разрядки не последовало. Иными словами говоря, день был явно неудачным для Бога. И сейчас единственное, что Афродита могла сделать для него, это помалкивать, стараясь не провоцировать и без того неадекватного жнеца. Закончив с разведением костра, мужчина наклонился к своей сумке, начиная в ней копошиться и вскоре извлек оттуда небольшой шерстяной плед. Подойдя к женщине, он бережно накинул его ей на плечи, предполагая что, скорее всего, да еще и при тесном контакте с мокрой одеждой шакала, та замерзла или хотя бы озябла. Впрочем, вечером в джунглях он лишним не будет. Что теперь будет и где ее заново искать? А ведь Супай могла находиться где угодно. В самых отдаленных уголках Тибета, на краю земного шара или же вообще в Атлантиде, существование которой,  было явно преувеличено. Но никаких ответов, даже малейших подсказок и так мало времени, чтобы найти ее. Нужно было сразу хватать ее и не морочить ни себе, ни богине голову, тогда бы возможно ничего из всего этого не произошло. Они бы не застряли ночью, посреди джунглей, да еще вдвоем. Нет,  с одной стороны женская компания куда приятнее гордого одиночество, особенно когда твоя напарница сама богиня красоты и любви. И вообще вся эта история уж слишком дурно пахла, точно вражеский эксперимент, в котором они- всемогущие боги – всего лишь подопытные. Мужчина и женщина в одном месте, ночью, где в радиусе множества миль нет  ни одной живой души, кроме них самих, это чревато последствиями, о которых они уж явно никогда не забудут. Но с другой -  именно из-за этой прекрасной спутницы они и угодили в эту передрягу. Если бы не она, он бы уже давно  сидел в кресле, попивая только что заваренный кофе, греясь у камина в своем особняке. Нет, ну угораздило же. Полевые условия, весьма сомнительная компания, и толпы кишащей мошкары, не говоря уже о прочих обитателей местной фауны. Знакомиться с которыми, у бога смерти не было ни малейшего желание. Более чем, он искренне желал, чтобы хотя бы на сегодня они все вымерли. Костер едва спасает от холода, да и все еще влажная одежда при легком дуновении ветра давала о себе знать, порождая новую волну дрожи на теле мужчины. Ему холодно, но он в жизни этого не признает. Ему холодно, но вместо того чтобы искать тепла в объятьях женщины, шакал снял рубашку и повесил неподалеку от костра на импровизированной вешалке, дабы хоть чуточку ее просушить. Расхаживая туда- сюда, он погрузился вглубь своих мыслей, пытаясь выстроить новую логическую цепочку последовательных действий, новый план, следуя которому, он вернет себе утраченный артефакт, да и выберется из джунглей без приключений. О да, их как раз на один день было просто предостаточно. Пожалуй, это самая запоминающаяся вылазка в его жизни, сама экстремальная так сказать. В животе заурчало, еще бы, Бог в надежде на то, что вся эта экспедиция будет довольно быстрой, даже не позавтракал, а ведь уже было время ужина. Благо додумался взять с собой небольшой сухой поек. Правда, после купания в речке, он явно утратил те вкусовые качества, которыми обладал первоначально. Подняв глаза на богиню, - есть хочешь?

Случайный взгляд, случайное прикосновение, не требующее продолжение. Все это, просто случайность, ничего больше, только воспоминания, которые когда-то будут вызывать смех.  Все это не стоит ни малейшего внимания. Не стоит думать над тем что и так предрешено. Но почему-то сейчас было вовсе не до смеха, даже наоборот. Внутри лишь постепенно нарастающее чувство опустошения и разочарования. А быть может, пелена уже успела спасть с глаз или просто, Анубис,впервые, за весь день - трезво мыслил. Пожалуй, настолько трезво, что скорее смахивало на безумие. Причин для радости  не было, поводов для размышления – предостаточно. С чего начать и как повернуть ситуацию в нужное русло. Выходить проигравшим - не входило в планы шакала, пускай он уже и допустил непростительные ошибки, пускай потерял чашу и не имел ни малейшего представления, где ее вновь искать. Он не неудачник. Сын Осириса, не может вернуться домой с пустыми руками. Он не пустой звук, не тень, скрываемая за кулисами всеобщего театра жизни. И снова такое ощущение, что все, что он не делает – все валиться из рук, все рушиться. Точно неприглашенный гость, точно лишний, разве это приятное чувство?Нет, это мерзко. Не злиться на нее? Очередная язва со стороны женщины, в положении которой, было весьма опрометчиво вот так шутить с богом смерти. Мужчина, конечно, любил хорошее чувство юмора, но лишь тогда, когда это уместно, а не когда  больше нечего сказать.  Да и это едва ли могло разрядить ситуацию. Не злиться? Разумеется, это невозможно. Она хоть понимает о чем просит?  Или действительно не представляет всю масштабность ее поступка? Пусть радуется, что я вообще ее не убил, - пробурчал себе под нос так тихо, что услышать мог лишь он. Закрыв глаза и набирая побольше воздуха в легкие, делая шаг навстречу, ему неприятно, до жути что все ее попытки извиниться заканчиваются очередной язвой  и этим пледом, – неужели я настолько не похож на мужчину, что нуждаюсь в твоих подачках? – в каждом слове настолько яро читалось негодование, казалось, что он просто вгоняет собеседника в землю, одной лишь своей интонацией, – не злюсь. – словно ирония в голосе, но вместо нее едкое замечание. Он тоже может язвить, тоже может огрызаться. Если женщина сама не желает по-хорошему, то Анубису, ничего не остается как просто стать ее джином и с полной невозмутимостью сказать банальное «слушаюсь и повинуюсь» и пригвоздить богиню к блажащему дереву. И что дальше? Вряд ли он продумал все настолько далеко. Ей нечего ему предложить, нечего дать.  Разве  что  - утешение, уже без того униженного за сегодня, ЭГО.  Хотя, этого было бы слишком мало, чтобы полностью утихомирить бушующую обиду и жажду придушить блондинку. Окинув ее взглядом, мужчина усмехнулся, восседает словно на троне. Небось, чувствует себя хозяйкой положения или же играет в очередную свою игру.  Вот только шакалу уже порядком осточертели все эти игры. Он ненавидел, когда им помыкают или пытаются играть. Он никому не позволял играть с собой, особенно какой-то жалкой женщине, которая считала себя по всей вероятности, чуть ли не  даром свыше. Как будто за всю эту клоунаду, Бог смерти, еще и должен был ее благодарить. Нет, он все же должен благодарить всемогущего Ра, за то, что тот отвадил своего преданного слугу от этой порочной богини. Даже рассказать будет нечего. А ведь он почти поверил, что Афродита ему понравилась, что хочет иметь с этой женщиной более длительные отношения. Поэтому уж лучше так, чем быть очередным. Пусть играет с другими, найдет себе дурака и плетет свои изощренные интриги, без участия бога смерти.  Тогда им обоим удастся забыть их случайную и весьма неудачную встречу. Или же сделать все иначе? Наклонившись к ней, Анубис зависает в нескольких сантиметрах от ее лица, игриво улыбаясь, опуская  руки на ее плечи и заглядывая в омуты синих глаз богини. Бесконечность. Вот что он видел в них, то, что пытался почувствовать в самой Афродите. Движение ее тела, жар дыхания и тихий шепот – большего не нужно, лишь едва доносимое эхо звуков дополняя картину.  Чувствует ли она себя настолько же уверенно, как и пару минут назад, изменилось ли в ней хоть что-либо – это все лишь пустой звук для шакала, он не задумывается о таких мелочах. Ему лишь интересно, как быстро она заподозрит, что ловушка захлопнулась и теперь бежать некуда, пора ей столкнуться с тем, чего она больше всего боится, по крайней мере, так считал сам Анубис. И это нечто куда страшнее пустых угроз или двусмысленных взглядов со стороны мужчины. Он не собирался с ней делать ничего, что могло бы перейти границу его непоколебимых убеждений, да и пугать никто никого не собирался. Всего лишь игра. Проверка на прочность. Как быстро она скажет да. Как быстро скажет нет. По-сути сам же ответ не важен, главное то, как это будет сделано, а не смысл.  Какой примет поворот вся эта опостылая ситуация. Смотрит в глаза так неотрывно, пристально, словно пытаясь разгадать всю скрытую сущность женщины сидящей перед ним. Ладони своим жаром согревают ее озябшие плечи. Осторожно, едва сжимая, всем своим видом показывая, что он уже не зол, что конфликт исчерпан, и пора бы открыть новую страницу  в их отношениях. Старается успокоить, согреть по возможности, а быть может, проявляя и скрытые знаки внимания, заинтересованности. Хочет показаться надежным, которому можно довериться, который способен свернуть горы, только лишь ради благосклонной улыбки Афродиты. Хочет, чтобы она ему верила. Осторожно привлекает к себе, укрывая в своих объятиях от всех опасностей диких джунглей, укрывая от себя же самой. Запустив пальцы в ее волосы, медленно перебирает золотистые пряди, подушечками лаская кожу головы. Так теплее. Казалось, он и сам уже согрелся.  Дрожь прошла, да и стало как-то спокойнее. По-прежнему вокруг сплошная мгла, и лишь звезды не перестают мерцать на небе, озаряя все вокруг сияньем ночи. Идеальный момент для романтики. Но нет же, это не входит в планы Бога, нежно улыбаясь богине любви, - я не достаточно хорош для тебя. Но и ты, будешь самой последней женщиной, с которой я бы хотел провести ночь. Даже чаша от тебя и та убежала…- резко оттолкнув ее от себя, но аккуратно, чтобы богиня не упала вновь. Шакал отвернулся от нее, – ты мне не нужна. Держись от меня как можно дальше, с этими словами Анубис  достал спальный мешок и стал готовиться ко сну.

Отредактировано Anubis (12.09.13 22:27)

Спокойствие пришло настолько быстро, что и былая буря эмоций. Поистине, это женщина могла пробуждать в нем самые разнообразные чувства, которые иногда пугали мужчину. Во многом ему казалось, что он больше никогда их не испытает и что вся эта игра слов, всего лишь новый отрезок беговой дистанции его бессмертного существования.  Ничто иное как  - обычный калейдоскоп событий, с единым различием, у них была частичная или полная эмоциональная привязка к горстке воспоминаний. Сложив в книгу и закрыв которую, мужчина  начинал новую. Новую историю эпопеи,  похождений  божественного раздолбая. Так и сейчас, пускай у него пробудились какие-то чувства, он продолжал осознавать реальность, со всеми возможными последствиями. Шакал, искренне пытался придерживаться намеченного плана, дожить до утра, не привлекая к своей персоне никакого внимания.  Провести ночь так, чтобы по наступлению рассвета, когда первый луч солнца коснется листьев деревьев, не захотелось отворачиваться, стараясь скрыть презрение, испытываемое по отношению к его спутнице. То отвращение, которое нередко возникало у него к ней. Анубис был искренним в своих словах, сказанных ранее. Она действительно была бы последней женщиной, с которой он бы хотел застрять в этих необитаемых людьми джунглях. С кем хотел греться у костра и пусть и так изощренно выяснять отношения. Она даже не слушает его, выпуская ключевые слова, которые так тщательно и возможно жестоко пытался донести до нее Бог. Но нет, очередной флирт, создавалось такое ощущение что эта женщина была соткана из лжи, порока и флирта. Хотя чего он хотел от богини любви? Она же знаменитая Афродита, перед чарами которой не устоял ни один мужчина, даже его дядя Сет, коим так восхищался хранитель  мертвых.  Разумеется, ни один мужчина, до него конечно. По крайней мере, шакал так хотел думать. Иначе не старался бы из всех сил противостоять самому себе. Что, к сожалению, удавалось  с таким трудом, с таким явным притворством, что даже самому становилось тошно от всего этого фарса. – Ты мне не нужна, – повторил Бог, но уже менее уверенно, точно сомневаясь в своих словах, в тайне раздумывая над ее завуалированным предложением. Просчитывая в голове всевозможные вариации, которые могли привести к более или менее благоприятному исходу для них обоих. Или скорее для него, богиню, пожалуй, вообще вся эта ситуация забавляла. Но даже во всех этих  предположениях, все еще оставался тот единственный  вариант, в котором Афродита говорила правду и мужчина действительно ошибался. Ошибался в себе, в ней, во всем. Но который, меньше всего укладывался в голове египтянина. Повернув голову к ней и еще раз, повторив заученную фразу, точно старая пластинка, застрявшая на одном отрывке. В его синих глазах читалось смятение, словно внутри, он ведет свою собственную войну, стараясь что-то предотвратить. Или не выпустить? Но разве такое могло быть? Разве на это способен человек, который так легко готов был выпустить зверя, пустить все на самотек, срываясь с катушек и демонстрируя свою власть? Говорит одно, думает другое, поступает и вовсе иначе, словно так и должно быть, словно раздвоение личности, словно в нем живут одновременно абсолютно разные, не умеющие уживаться вместе люди, которые разрывают его сущность на части. Но нет, это всего лишь глупые предположения. В большинстве ситуаций, Бог просто не думает или не хочет этого делать. Поступая по наитию и наблюдая за результатом своих  опрометчивостей. Она ему не нужна, но в противовес своим словам он разворачивает ее к себе, целует, скользя руками по ее телу. Словно во сне, сердце замирает, слышатся отдаленные раскаты грома, словно внутри, падают цепи, сковывающие его желания. Скоро пойдет ливень, но мужчину это абсолютно не заботит. Ему плевать, плевать на все, что твориться вокруг. Словно лавина волна эмоций становится все более несдержанной, необузданной. Новый раскат, кажется, даже ночное небо озарилось яркими вспышками  света, на секунду стало настолько светло, что свет болезненно резал уже привыкшие к полумраку глаза. Сжимая в своих объятьях,  привлекая как можно ближе к себе. Сминая в руках влажную, неприятную на ощупь одежду богини, стараясь избавить, от ненужного плена. Обжигая своим дыханиям и касаясь губами нежной кожи, Анубис пытался что-то шептать, но все слова словно утопали в раскатах, но уже ударов собственного сердца. Холодные капли дождя   попадая на разгоряченную кожу, предавали рецепторам новый импульс, усиливая и без того запредельные ощущения. Каждая клеточка тела напряжена, зрачки расширенны, а дыхание сбито. Не желая сдаваться, не желая останавливаться.  Чувства обострены, утробный рык вырывается из недр затуманенного сознания. Мелкий проливной дождь, превратился в настоящий ливень. Костер уже давно потух и единственным источником света, остались нередкие вспышки молний, освещающие богов.
                                                                                        ***
Утро выдалось ранним, возможно потому, что шакал так и не ложился. Окинув взглядом спящую богиню, он едва заметно улыбнулся, поправив одеяло на ней, склонившись, едва коснулся губами ее виска и  вновь отстранился. Он думал о чем-то своем, втайне улыбаясь своим мыслям, а быть может, настроение просто было хорошим. Но вдруг, его внимание  привлек какой-то шум, соскочив с места, мужчина не успел сориентироваться, как их окружила целая толпа местных аборигенов, настолько сильно смахивающих на древних инков, что Богу стало не по себе. Те что-то говорили на своем, понятном лишь им языке. Хотя, судя по интонации можно было безошибочно определить, что настроены те явно враждебно. Анубису это не понравилось, но что более странно, почему он не заподозрил ничего. Почему не сработал инстинкт. Шакал всегда предупреждал его об опасности, но сегодня он почему-то не среагировал. Это странное молчание насторожило Бога, стараясь вызвать уас.  Дальнейшее его и вовсе повергло в шок, когда ничего, абсолютно ничего не произошло. Стараясь переместиться, тоже неудача.  Смятение и нарастающая паника.   Что происходит? Почему я не могу воспользоваться своей силой?   – шок был настолько сильным, что мозги просто отказывались вырабатывать хоть мало-мальски приемлемый  ответ. А меж тем, аборигены приближались. – Афродита, проснись!! – теребя ее за плечо,  - кажется, у нас проблемы..

Отредактировано Anubis (13.09.13 13:54)

Осматриваясь по сторонам пытаясь прикинуть степень угрозы. Взгляд зацепился за легкую брешь в человеческом кольце, в который они были заточены.  Шакал все так же молчал, не подавая ни малейшего знака, не напоминая о своем присутствие, заставляя Бога полностью полагаться на себя. Афродита что-то говорила, но он даже не слышал ее, стараясь, сосредоточится на главной проблеме. А меж тем круг все сужался. – Пожалуйста, доверься мне.   С этими словами бог схватил богиню за запястья,  ринулся бежать, увлекая ее за собой. Пробив круг и скрываясь в джунглях. Ветки били в лицо, оставляя глубокие порезы,  но думать об эстетике было некогда. Аборигены преследовали их по пятам. В тот момент, когда казалось, что они оторвались, те возникали их самых неожиданных уголков, каждый раз находя. Еще бы, они ориентировались куда лучше  в этих джунглях, чем боги, лишенные своих сил. Впереди показалась какая-то пещера, скрытая за густой листвой.  Разрывая голыми руками растения, периодически морщась, когда шипы впивались в кожу, Анубис затолкнул вовнутрь женщину и сам забежал за ней следом. Тут же прижимая ее к стене, тем самым скрывая обоих в темноте. Рядом пронеслись преследователи, они были настолько близко, что казалось, что еще минута, и они найдут их. Прижимаясь крепче, мужчина буквально вдавливливал Афродиту в стену. Сердце колотилось как бешенное,  отбивая четкий ритм марша в грудной клетке. – я рядом, все хорошо. – тихо шепча, так чтобы его слышала лишь она. Что это было? Попытка успокоить или же аутотренинг? Но он не переставал повторять эту фразу, вслушиваясь в доносившиеся шаги. Но вскоре все стихло. Выходить все еще было опасно, но не настолько, чтобы продолжать оставаться в такой неудобной позе. Отстранившись от Афродиты, Анубис пробурчал себе под нос - прости, - а после более уверенно продолжил. –  да, нас хотят убить. Но это не самые худшие новости. Я не знаю что с моими силами, но чтобы я не делал, ничего не происходит. И этому есть только одно логичное объяснение. Мы застряли в прошлом. А без них, я не могу вернуть нас обратно. – тяжело вздохнув подытожил бог. Осматриваясь по сторонам,  египтянин усмехнулся. Настолько комичной показалась ему вся эта ситуация.. – Назад нельзя. Это единственный шанс отсюда выбраться.   – с этими словами  он вновь взял женщину за руку и повел вглубь пещеры, оставляя честь или же проклятье первопроходца за собой.
                                                                                                             ***

Передвигаясь в полумраке, мужчина скользил рукой по шершавой поверхности скалы. Тяжелый, болезненный вздох, на висках появились испарины, губы пересохли, от чего шакал периодически их облизывал. Перед глазами все плыло, словно в немом бреду, продолжая свой путь. Тени, блики сплетались в причудливые силуэты, вновь и вновь вводя в заблуждение. Возникали странные видения, а голова была настолько тяжелой, что казалось, плечи просто не выдержат этой тяжести. Жарко. Невольно вспоминались родные пустыни, но даже они сейчас бы  показались мужчине блаженным оазисом. Крепче сжимая руку богини в своей ладони, дабы не потерять последнюю связующую нить с реальностью. Шаг, за ним еще один, продвигаясь вглубь пещеры. Неспешно, стараясь не оступиться, проверяя почву под ногами. Малейший шорох, эхом отдавал по стенам, удваиваясь и подобно вакууму собирая внутри себя звук и звуча уже колоколами по барабанным перепонкам. Тошнит, настолько сильно, что едва удается подавить рвотный позыв, уже чувствуя на рецепторах языка его мерзкий вкус. Боль, ноющая непрерывная, сковывающая каждый мускул, заставляя находиться в постоянном тонусе. Галлюцинации – пугающие, зачастую своей реалистичностью с примесью воспроизведенных фрагментов из прошлого, проникая настолько глубоко, вороша то, что стоило не тревожить.  Парализуя возможность восприятия. Хочется пить, но воды не осталось. Растворяясь в ощущениях, теряясь, поглощенный темнотой. Сколько они уже здесь? Час или два, а быть может больше. Здесь время  словно остановилось. Секунды превращались в минуты, минуты в часы.  Казалось, что лабиринт бесконечен. Тепло ее руки сливаясь с жаром собственного тела, порождало новый выброс адреналина, заставляя организм работать на пике своих возможностей.  Глаза уже привыкли к темноте, но по прежнему видимость оставалась минимальная. Приходилось полагаться на внутреннее ощущение, на голос, ведущий за собой. Это единственное что осталось. В пещере с такой эхолокацией  слух превращался в прекрасного помощника,  пока не наткнувшись на очередную преграду, понимаешь, что доверять ему не стоит. Он лжет. Сплетая пальцы с ее, стараясь подбодрить, давая понять что Анубис рядом, он  не оставит и чтобы там не было они вместе пройдут через это. Внезапный просвет слепит глаза, где-то вдалеке виднеется блики, доносимые от света костра. Остановившись, шакал собирается с мыслями. И вновь делает шаги, шаги навстречу неизвестному источнику света. Бог смерти прекрасно понимал, что возможно за поворотом их могло ждать что угодно, вплоть до аборигенов от которых те только чудом спаслись. Было бы забавно, преодолев столько трудностей угодить в ловушку. Но нет. Около костра сидит мужчина, силуэт которого кажется знакомым. Пытаясь сфокусировать зрение дабы разглядеть его лицо, шакал допускает ошибку, тем самым выдавая свое присутствие. Услышав шорох, мужчина оборачивается и, сорвавшись с места, направляется в их направлении. Прижавшись  спиной  к холодному камню, из которого была сооружена пещера, хранитель мертвых старается задержать дыхание, но тщетно. Недалеко от его уха слышится знакомый голос, насмешливо выделяя каждое свое слово. – А ты научился слушать внутренний голос. – вздрогнув, шакал перевел взгляд в сторону доносившегося голоса. Незнакомец вышел на свет, позволяя разглядеть свое лицо. Это был все тот же шаман, которого египтянин встретил вначале своего путешествия. Правда, тот скинул лет 70 и выглядел практически ровесником самого мужчины. Что само по себе было невозможно. Люди не способны на такое, даже самые могущественные шаманы. Словно прочитав его мысли, шаман продолжил,  - а я и не человек. Тебе еще многому предстоит научиться, если хочешь вернуть то, что по праву принадлежит тебе. Или хотя бы получить то, за что ты так цепляешься. А это должно быть твоя очаровательная спутница. Афродита, если не ошибаюсь. Мысли бога путались, он даже предположить не мог, откуда лесной шаман так много знает о нем, не говоря уже о Дите. Насторожившись, шакал закрыл собой женщину, не позволяя тому приблизиться к ней. На что инк лишь усмехнулся.- Простите за мою бестактность. Я Супай, бог войны и смерти, олицетворение дьявола и хозяин чаши которую вы разбили. Хотя, признаюсь, я даже благодарен вам. Давно хотел это сделать, да рука все никак не поднималась. Мое детище как ни как. Проходите, присаживайтесь. Анубис с трудом верил своим глазам, пытаясь найти хоть малейший подвох, чтобы предотвратить возможные последствия такой неосторожности. Более того, подпускать к этому новоявленному Супаю, богиню он не намеривался. Яро защищая то, что по его мнению, должно принадлежать ему. – а с чего это мне верить тебе? Ты уже один раз представился шаманом, почему не можешь проделать это снова. Вводить в заблуждение твой же конек.   – на что инк лишь усмехнулся. – Тогда скажи, зачем мне было тебя спасать, помогать найти чашу, да и выводить из пещеры?. Анубис нахмурился, из его губ случайно вырвалось утробное рычание, что говорило о том, что доныне молчащий шакал, наконец, оповестил о своем возвращении. При этом находясь явно в плохом расположении духа, - а кто сказал, что это все это не твоих рук дела?
– Уволь, Анубис, подозрительность не лучшая твоя черта. Мне незачем это делать. В отличии от тех, которые снаружи, я пытаюсь помочь, так что вам придется мне поверить или же умереть от отравления. Должно быть, ты уже ощутил всю прелесть этих пещер. Голова не кружится? Зрение не подводит? Рвотных позывов нет? А как насчет пронзающей каждую клеточку  боли? Ооо, видимо все обстоит куда хуже, чем я мог предположить. На выпей - с этими словами Супай протянул шакалу  флягу с весьма подозрительным содержимым. Поднеся к губам, Анубис, хотел выпить, но что-то его остановило.

Отредактировано Anubis (14.09.13 22:50)

Вся эта ситуация мужчине явно не понравилась, да еще и это подозрительный шаман, чисто случайно оказавшийся богов войны. Тошнота, которая не проходила, полное отсутствие сил, да и тревога за женщину, сопровождающую его. Почему шакал волновался за нее? Она была объектом явной заинтересованности Супая, а уж он, понимая всевозможные намерения мужчин по отношению к красивым женщинам, не хотел делиться. Инк скользил любопытным взглядом по обоим, изучая, с каждым разом ухмыляясь так, будто бы знал что-то, чего не знали сами боги, но усердно не хотел делиться собранной информацией.  – А что это ты его так защищаешь? Не доверяешь мне? Это уж слишком очевидно, – бывший шаман громко засмеялся, словно не беспокоясь что их укрытие могут обнаружить. Отойдя к костру, мужчина принял более серьезный вид, продолжив свою речь, он уже не контролировал их реакцию взглядом, предпочитая изучать что-то более интересное. Например – пламя костра. Тем не менее,  тяжелое давящее ощущение будто бы за тобой наблюдают все еще оставалось. Повернувшись к Афродите, Анубис, едва ей улыбнулся, подбадривая. – Он может нам помочь, не стоит пренебрегать этим шансом. Но и слепо верить его словам. Мы выберемся, я тебе обещаю, - вновь улыбается, нежно почти что ласково, будто бы и не было между ними серьезных разногласий и неконтролируемого соперничества. Он не злиться, хотя должен был, считая, что ни одна женщина не должна указывать богу смерти, что и как делать. Он сам все решит. Так  было всегда. Но не с ней. Возможно, на отношение шакала повлияла забота, проявленная по отношению к нему, коей тот, в последние лет так десять, был лишен. Может тот самый целомудренный позыв богини, сдержавший Анубиса от себя самого, на время, усмиряя ту страсть, которую Афродита будила каждым своим прикосновением. Действительно, с богиней любви – шутки плохи. Шакал осторожно вывел из пещеры, и только сейчас заметил, что спутница все это время передвигалась босиком. Опустившись перед ней на колени, само это поведение уже было странным, не перед кем, никогда даже перед Ра, он не приклонял их. Только голову, да и то, в лучшем случаи. Осторожно коснувшись ее ног, стал рассматривать повреждения, стараясь причинить как можно меньше боли. – Нужно промыть.   – подытожил бог, приподнимаясь и беря девушку на руки, как и тогда – впервые. Донеся до костра, шакал посадил ее на небольшую скамью, вырубленную из дерева. Видимо Супай, нередко принимал гостей, отчего вооружился вот такими приспособлениями. Что сказать, весьма странный, но гостеприимный  хозяин. Оторвав кусок ткани от своей футболки,Анубис сделал из  него, что в духе бинта. Чувствуя себя виноватым, если бы он заметил раньше, возможно и надобность в перевязке отпала. – Так и будите молчать или примите мою помощь, наконец? - донеслось со спины, -Держи, это вода, обычная вода. Если не веришь, я могу сделать глоток, и вы убедитесь, что она не отравлена. . Египетский бог, повернул к нему голову, внимательно вслушиваясь в каждое его слово, следя за выражением лица. Говорил ли он правду, Анубис не знал, но и отказываться от воды, в случаи того, что это была действительно вода, было крайне не разумно. Жажда мучила уже давно. Протянув руку и взяв то, что протягивал шаман, египтянин благодарно кивнул, и слегка смочив ткань в этой жидкости, стал смывать с ее ног кровь, а после, отрывая новый лоскут, перевязал раны Афродиты. – Вот и славно. Вижу, вы закончили, – инк расплылся в самодовольной улыбке, с прищуром смотря на них. Закончив с обработкой, сын Осириса, повернулся к рассказчику  лицом, выжидающе поворачивая тему разговора в нужное русло,-  Ты говорил, что знаешь, как отсюда вообще выбраться и что происходит. - голос шакала звучал глухо, непривычно низко, раздражая слух. Это был не тот глубокий, низкий голос которым мужчина пытался соблазнить Афродиту, не тот приятный бархатный тембр разбудивший ее с утра. Что-то новое, созвучное со смертью, внушающий ужас и смирение. Он был чужд шакалу, это было слышно в каждых нотках произнесенных ним. Словно на срыве голосовых связок, так низко, напрягая горло, вызывая дрожь в теле собеседника. Анубис был чем-то расстроен или взволнован, так можно было трактовать внезапную перемену. Инк почему-то тоже изменился в лице, улыбка сползла с его губ, зрачки расширились, взгляд, перестал бегать, как это было раньше. – Да, я знаю. Вы оказались в прошлом. Причина всему расколотая чаша, существующая вне времени и пространства. Разбившись в будущем - она треснула и в прошлом и в настоящем. За одним лишь исключением, в нашей эпохе, существую всего два ее куска, разрозненных, затерянных, которые находятся в разных местах. Собрав которые, вы вновь получите целый артефакт, вернетесь в свое время, – рассказ на этой ноте оборвался, Супай задумался, создавалось впечатление что он размышляет, а стоит ли вообще говорить где же находятся эти куски. Не вызовет это каких-либо необратимых последствий. Пустить ли все на самотек. Но вскоре продолжил. – Одна ее часть, та что поглощает любой источник света, находится в храме Кенко. Другая, та что горит ярче огня, внутри млечного пути, – голос бога стих. Шакал погрузился в раздумья, стараясь припомнить хоть что-то из того, что он читал про культуру инков, постепенно меняясь в лице, - Храм Кенко? Главное святилище инков?! Охраняемое, более 5-тью тысячами воинов? Это самоубийство!!  Зарывшись пальцами в свои волосы и натягивая так чтобы почувствовать как болезненно натянулась кожа, шумный вздох, а после обреченное. –  что мне нужно сделать? Я найду их… Иного пути нет. Это было не геройство, не проявление мужества, обычное здравомыслие. Он должен был. Ради себя, нее, их. Должен. И постарается вернуться живым, во что бы то не стало.

Отредактировано Anubis (16.09.13 13:01)

Cause you are my destiny

Приблизившись к женщине, Анубис вопросительно посмотрел на нее, даже не собираясь перечить. Разумеется, он мог бы сказать: «нет уж, женщина, сиди здесь и знай свое место», но желание поступить непредсказуемо, пересилило Бога. И вместо длительных объяснений, разглагольствований, мужчина решил поступить проще. Обворожительно улыбаясь, он коснулся пальцами ее скул, наклоняясь к ней  и замирая в нескольких сантиметрах от ее губ, - Я и не собирался оставлять тебя здесь. С ним. Ты моя судьба и я не стану тебя  с кем-либо делить. Поэтому не разочаровывай  меня, держись ближе, чтобы я мог чувствовать тепло твоего тела, – демонстративно отстраняясь и бегло облизнув пересохшие от обезвоживания губы, египтянин, соглашаясь кивнул. – Да, пожалуй, от воды мы бы не отказались. Мог бы ты снабдить ею, на первое время, чтобы смогли добраться до храма без приключений. Что? Какую чушь он несет. Интересно это каким способом он собирался исполнять свое обещание. Все же они собирались вовсе не на романтическую прогулку по местным пейзажам, особенно красивых ночью.  Да и на экскурсию так же мало смахивало. За это сомнительное удовольствие хотя бы не пришлось платить. Уже нашлось что-то хорошее. Все же, Анубис, в некотором роде был оптимистом, если можно назвать так сарказм с примесью неуемного фатализма. Происходящее оценивалось им всегда довольно скептично, объективно как бы сказал научный сотрудник, но все же оставлял возможность для свершения чего-то благоприятного. Если еще и сама чаша свалилась в целом виде им на голову, это бы значительно облегчило их задачу. Но и уже то, что шанс вернуться домой все же есть, в свою очередь невообразимая удача. Шакал еще раз смерил богиню оценивающим взглядом, прикидывая с какой скоростью та сможет передвигаться и что если за ними увяжется погоня, вместе сбежать им никак не удастся. Оставлять ее прозибать в этих джунглях, Бог так же не собирался. Велика честь аборигенам, оставлять такую женщину для их извращенных забав. Самому мало. Значит, придется придумывать что-то другое, применять хитрость так сказать,  к чему Анубис никогда особой склонностью не отличался. В конце концов, он бог смерти, его задачей была, есть и будет забирать души и отправлять по месту назначения. А не воевать. Иначе, зачем нужны были такие Боги как Сет, Сехмет, Мафдет? Поэтому на школьной скамье, мужчина как-то предпочитал пропускать уроки стратегических маневров. Ну не сложилось, ну бывает. Кто ж знал, что сейчас данные навыки ему бы ой как пригодились. Увы. Зато, шакал умел импровизировать, зачастую это получалось даже весьма удачно, не раз выручая из множества запутанных ситуаций.  Помимо всего, Анубис с детства увлекался историей, а став взрослым и вовсе зачитывался, создавая такое впечатление, что нет того чего он не знал о той или иной цивилизации. Так и сейчас пораскинув мозгами, египтянин уже чертил на земле какую-то карту. Это было ничто иное как план древнего города Куско. Приходившегося столицей инкской империи на протяжении ее наивысшего расцвета. Само название переводилось как «пуп земли», все дороги, какие бы не выбрали боги все равно привели бы их непременно туда. Другой вопрос, что сам-то храм перепадал совсем на другую сторону, скрытый в горах. Попасть куда, было крайне затруднительно, учитывая местный рельеф. Да и сам Кенко, скорее смахивал на неприступную крепость, чем на религиозное сооружение, ритуального назначения. Значит у них не так уж и много вариантов. Самым простым из них, было, конечно же,  - выдать свое присутствие и в качестве пленников, будущих висельников, отправиться, при всем параде делегированных инков, в святыню богов. Тогда бы и чашу нашли, однако из этого всего возникала другая, немало важная проблема. Выбираться -то как? Если же, попробовать зайти тайно, их все равно ждет преграда в несколько тысяч свирепых, напуганных воинов. Которые ни за что не упустят возможности пролить чью-либо кровь, дабы усмирить озлобленное божество. Анубиса ни один из вариантов особо не прельщал. Кто ж захочет рисковать своей или же чужой жизнью, ради неизвестного результата?! В любом случаи у них –то будет всего одна половина чаши, вторая кроиться в загадочном лабиринте именуемым млечным путем. Как боги собирались скреплять ее, тоже стоило подумать.   Жнец, весьма сомневался, что все будет настолько просто, если можно так назвать, учитывая какой ценой им предстоит добывать эти два осколка. – Вот мне, честно, очень интересно. Если этот храм такой охраняемый и находиться глубоко в горах, распростертый на множество километров, как им доставляют питьевую воду. В огромных количествах ее туда ручным трудом и этими средневековыми приспособлениями не доставишь. А значит, должен быть какой-то внутренний источник. Подземное озеро или же река. Можно ли ее использовать в целях безопасного пути? – рассуждая в слух, шакал настолько погрузился в свои мысли, что лишь голос шамана, вывел его из оцепенения. Прозвучавший настолько внезапно, по мнению бога, что тот аж вздрогнул. – Хороший ход. Вполне. Там есть один подземный сток, проходящий по всей системе горных хребтов, выходящий как раз таки в зал жертвоприношения. Иной вопрос, где именно находиться его начало. Даже инки не знают его истоков. Как же ты, еще и с балластом за спиной, - Супай покосился на богиню, едко усмехнувшись ей, давая всем своим видом понять, что речь идет об Афродите, - собираешься искать его. Да и потом. Ну, найдешь ты его, и что дальше? Сын Осириса напрягся, а ведь действительно, этот момент он как-то упустил в своем,  так называемом грандиозном плане. Еще раз, отмечая про себя, что стратег из него - некудышний.

Отредактировано Anubis (16.09.13 20:53)

Шакал, еще долго что-то обсуждал с инкским богом войны, строя развернутый  план для сочинения, на тему что я делал прошлым летом. А ведь рассказать действительно было бы о чем. Вот только если они выберутся отсюда. Почему-то все, абсолютно все упиралось именно в это условие. Единственное что оставалось, принять как должное и попытаться доиграть партию до конца. Желательно выйдя победителями. Даже нет, просто закончить весь театр абсурда, достойная плата за мучения и неудобства, вызванные злополучным артефактом. Что бы случилось дальше, не разбив, они чашу? Закончился  ли их разговор на той же ноте что и начался? К сожалению, нельзя предсказать, просчитать абсолютно все варианты. Да и толку думать об этом, все равно уже ничего не вернешь. Зачем заморачиваться над тем, что уже давно не зависит от богов? Заговорившись до такой степени, что мужчина просто не заметил, когда богиня любви успела исчезнуть из его поля зрения. Подорвавшись, он стал вертеть головой, стараясь предположить, в каком направлении она могла пойти.   Дорог было много, как и возможностей. Бог смерти, чисто инстинктивно выбрал одну, коя, на его мнение, казалось той самой. Оставалось только уповать на удачу, баловнем которой, повелитель дуата иногда был. Передвигаясь незнакомой местностью, он особо не спешил, предпочитая оставаться настороже. Толи опасаясь случайно наткнуться на представителей инкской цивилизации, толи стараясь не проглядеть силуэт еще недавней спутницы. Почему она ушла? Неужели слова, сказанные им, были настолько обидны? Возможно, конечно, он и перегнул палку,  но сделал это не специально. Напротив, шакал не пытался язвить, указывать, всего лишь разрядить ситуацию. И у него это получилось, правда, по всей видимости, вовсе не в ту сторону, предполагаемую изначально. Чувствуя себя полным кретином, египтянин, отошел довольно далеко от костра, оставив все объяснения незаконченными, витающими в воздухе, отягощающими его. Все же, поиски были не долгими. Вдалеке он увидел знакомый женский силуэт. Что-то блестит за ее спиной, но что это? Ручей?  Неужели она нашла тот самый источник, о котором до недавнего времени шла речь. Приблизившись настолько тихо, словно хищник, крадущийся к своей жертве, он осторожно, дабы не спугнуть, сел на землю, недалеко от Афродиты. Шакал не смотрел на нее, предпочитая изучать местный пейзаж, а то и вовсе смотря сквозь него, куда-то в темноту, где растворяются все краски этого мира. В вечную темень, господствующую до утра. Пока солнце не прогонит, заставив скитаться до нового наступления ночи. Он всегда ассоциировал себя с нечто подобным. Темным, мрачным, что скрывается лишь стоит появиться свету в его жизни. Богине он присвоил роль того самого ослепляющего солнца, на которое смотреть без очков было невыносимо больно. Такого далекого. Но завораживающе-пленительного. Может не все слова выпаленные чисто случайно мужчиной, были глупой выдумкой?Выдавая, скорее желаемое, за действительность. Две стороны одной медали, такие разные, у них нет общего. Даже точки соприкосновения. Когда закончиться ночь и наступит день – она, непременно, уйдет. Унеся за собой горсть воспоминаний превращенных, подобно умирающему фениксу, в пепел.  Ему грустно, но не от того, что обидел спутницу, что возможно, окончательно испортил и без того хрупкие отношения. Ему грустно от того, что все не вечно. И неизвестно что именно подразумевалось под этим «всё». Зачерпнув рукой живительную влагу и пропуская сквозь пальцы, Анубис едва заметно улыбнулся. Все последствия пещер, давно отпустили своего пленника, а быть может, сам шакал, изъявил желание почистить организм хозяина. Хоть что-то полезное делает, - думает бог. Египтянин, поднимает синие глаза, смотря на свои пальцы, влажные и холодные от ободряющей воды ручья.  Рассматривая линии на ладони, сейчас они настолько хорошо видны, что предсказать ему будущее, вызвалась не одна гадалка.  Смотрит на капли, как те испаряются с кожи бога. Чувствуя себя ущербным, как и тогда, когда мать соизволила отказаться от него, когда потерял трон, когда ушла жена. Слышится тихая, печальная песня цикад, уносящая сознание в далекие жаркие страны, повествуя одну из своих бесчисленных историй. Анубис со всей силы сжимает челюсть, вызывая давящее ощущение где-то в районе висков. С виду абсолютно спокоен, даже в какой-то степени безмятежен, но внутри бушуют стихии. Думает о чем-то своем, не тревожа покой богини. Будто его и вовсе здесь нет. Словно лишь тень, скрываясь. Закрыв глаза и едва слышно проговорив: - L`amour  n`est rien. Словно насмехаясь, произнеся на языке любви, такую бессмысленную фразу: «Любовь – ничто», словно вызов, направленный против всех. А быть может, всего лишь констатация фактов.  Слова, вряд ли схожи на извинение, да ли ей он это говорил? Всего лишь мысли вслух. А затем, поднимаясь с сырой земли и отряхнув и без того грязные штаны, повернулся спиной к Афродите собираясь уходить, - Ты мне нужна. Я не справлюсь один, но тебе решать идти со мной или нет, – с этими словами, бог, скрылся в темноте.

Отредактировано Anubis (16.09.13 22:43)

Едва соприкасаясь пальцами с ее рукой, случайно задевая. Руки все еще холодные, не успев согреться. Должно быть, сердце гоняло кровь по венам не достаточно быстро. С какой стороны не посмотри, быть человеком – отвратительно. Постоянно лезущие в голову ненужные, пессимистичные мысли, и как люди с ними справляются? Самокопание, выворот все наизнанку и поиск того что может ранить посильнее, специально. Мазохисты, определенно. Богу смерти это не нравится, единственное, что сейчас он хотел это поскорее вернуть свои силы, чтобы отключить, то, что заставляло быть кем-то другим. Таким уязвимым, слабым – это не он, нет. Та сторона, которую хочется запрятать подальше.  В конце концов, он мужчина и не ему ныть о жизненных неурядицах, тем более  в присутствии дамы. Шакал молчал. Твердо решив для себя, что на этом их общение закончиться. Все равно, все рухнуло прежде, чем египтянин смог соорудить замок. О чем-то думает, продолжая идти чисто на автомате. Главное заполучить чашу, вернуться домой, а после, после он уйдет, не бросив даже банальное «прощай». Забудет, как всегда выкинет из головы. Будто бы ничего не было. А что вспоминать? Ссоры, размолвки, соперничество, неудавшийся секс? И снова ругань, брань  в промежутках между побегами от аборигенов. Совсем не то, чем стоит гордиться. Ему плевать, настолько, что даже та проблема, которая волей судьбы связала богов, явилась мелочной, незначительной. Такой, что бог просто предпочел игнорировать ее. Передвигаясь, шаг за шагом, еще не раз случайно задевая ее руку своей, но уже не вызывая дрожь от контраста прикосновений. И больше никакого контакта с его стороны. Итак не в первый раз выставлял себя не с лучшей стороны. Не в лучшем свете так сказать. Чего только стоили те попытки соблазнить, настолько жалкие, что бог уже как –то начал сомневаться в себе, стал что ли менее уверен? Сын Осириса, никогда особой самоуверенностью не отличался, но вот вера, была непоколебимой, в себя, свои силы, но, не переоценивая их достоинства. Сейчас и вовсе, планка самооценки была опущена чуть ли не ниже того, чем она вообще чисто физически могла опуститься.  Ничего не хотелось говорить. Не только Афродите, но и вообще извлекать какие-либо звуки. Даже тому Супаю, от наставлений которого зависел успех их операции,  зависела жизнь, их жизнь. Более чем, он даже не собирался возвращаться к злополучному костру. Казалось, будто бы, мужчина потерялся и сейчас отчаянно пытается найти дорогу обратно, но.…На самом же деле, шакал просто брел,  стараясь отбиться от богини, всеми силами добиваясь, чтобы та, вернулась к костру. Оставляя его в блаженном одиночестве. Настолько необходимое богу. По началу, ее присутствие, наоборот - воодушевляло, но сейчас, напоминало о том, что они по прежнему застряли в прошлом, на них открыта охота, трофеем в которой предоставлены головы богов, так еще не имея ни малейшего предположения, что же делать дальше.  Более чем, Анубису просто плевать. Оказавшись здесь один, скорее всего он и вовсе перестал бы думать, опустив руки и проживая одну человеческую, пускай и очень короткую жизнь. И тогда отдохнуть, отдохнуть от всего, включая себя. Спуская тормоза, повелитель дуата, уже даже не следить за тропой, стараясь запоминать каждый поворот, просто следуя за тем, куда та его выведет. Напрочь забывая о присутствии еще кого-то рядом.  Хруст, звучит устрашающе, за ним еще один. Но Анубис его кажется не слышит или же просто делает вид что не замечает, пока это не перестает быть возможным. Оступившись, нога проваливается, а после вновь победоносный треск и мужчина полностью проваливалился.
                                                                                                                            ***
Глухой удар о землю, а следом еще один, сверху. Должно быть, падая, он увлек Афродиту за собой, и теперь,  та лежала на нем. Так ли это, мужчина  не знал. глухой выдох, вырывавшийся из сомкнутых губ. Тяжесть и болезненное ощущение где-то в центре грудной клетки,  явно дурной признак, нередко являющийся предвестником сломанных ребер. Голова гудит, а в глазах все еще темно,  даже, несмотря на то, что само ловушка – отдаленно напоминала систему подземных тоннелей и довольно таки хорошо освещалась настенными факелами. Дыхание сперло, настолько больно, отрезвляюще больно, что функции зрения довольно быстро восстановились. Не хватает воздуха. Бог, губами судорожно хватал каждый его глоток,  от чего задыхался еще сильнее, – слезь с меня,- прохрипел бог. Афродита была легкой, и он знал это, но падение с десятиметровой высоты не прошло бесследно, превращая пушинку в нечто тяжелое, что именно, мужчина даже примерно не смог предположить. Собираясь, все силы в кулак и скидывая с себя девушку.  Тут же принимая сидящее положение. Зря, очень зря. Раздирающее ощущение нещадно вырвалось из груди, очередной хрип. Морщась от боли, снова перед глазами плывет, видимо это ключевое состояние его Амазонской поездки.  Ненавижу быть человеком, – злобное рычание из которого невозможно выделить хотя бы одно слово. Сжимая пальцы рук в кулаки, так что костяшки побелели. Шумный вздох, выдающий агрессию жнеца.  Слепая ярость – вот что осталось у бога смерти, все, что пока не давало слететь окончательно с катушек. А что же может быть хуже, неадекватного бога смерти?

Отредактировано Anubis (17.09.13 12:28)

Вся злость испаряется словно по мановению волшебной палочки, не оставляя даже неприятного, едкого осадка. Тепло и спокойно, как никогда раньше. Открывая глаза, словно проснувшись после липкого кошмара, сдирая с себя его паутину. Замечая, не враждебное отношение, не упреки, наконец, что-то прекрасное, доброе. От чего так спокойно. Встряска, которой так не хватало. Кто бы мог подумать, что богиня предстанет перед ним совсем в другом образе, о котором он всегда догадывался, но не рискнул спросить. Ни весь неприглядный вид, ни былые размолвки, не смогли испортить то самое и пожалуй первое впечатление, которое только теперь поселилось в сердце бога. Смотрит в ее глаза, словно ребенок, без злости, смятения. Бесовские огни не плясали в них, испарилось лукавство и сарказм, постоянно сопровождающие взгляд мужчины. Искренне, настолько радостно, по-другому. Одним лишь прикосновением она перевернула его мир, успевший разлететься на тысячи частиц, вновь собирался воедино. В одну новую картину, в иную реальность, которая смогла бы затмить собой все существующие параллели. Не стараясь завоевать расположение, что-либо доказать ни себе ни ей. Просто наблюдая, греясь в нежном тепле женщины. Боль испарилась, казалось, даже легкое головокружение отошло на последний план. Словно ребенок, смотря своими большими синими глазами, доверяя свою жизнь в руки прекрасной особы именуемой Афродиты. Все стало неважно. Усталость, преграды. Каждое слово как волшебный эликсир, снимающий их, дарующий веру в себя, порождая храбрость. – Спасибо, - тихо шепчет, вновь закрывая глаза, позволяя тем отдохнуть, но не долго, чтобы не провалиться в такой желанный сон. Сжимает ее пальцы, на губах едва заметная улыбка. Поддержка, это – то, чего ему не хватало раньше. Пусть не признается, а шакал и не вздумает сказать нечто в этом роде, но, как и любой человек, Анубис нуждался в этом чисто дружеском ободрении. Встает, протягивая ей руку, помогая встать. Просто потому что так хочет, не связывая себя по рукам и ногам общими манерами галантности. Конфликт между ними исчерпан, это чувствуется. И теперь, во что бы то ни стало, он попытается сохранить эту хрупкую нить идиллии. То прекрасное чувство спокойствия, взаимопонимания, единства душ. Время на сантименты законченно. Больше никаких лирических отступлений, только вперед, как говориться ни шагу назад. Вперед, к намеченной цели. – Куда это мы свалились? – осматриваясь по сторонам, вслух размышлял повелитель загробного мира.  Судя по всему, этот тоннель простирался ни на одну сотню миль и возможно системой лабиринта опоясал практически все джунгли, включая и сам город Куско. Главной задачей на повестке дня все еще оставался поиск храма, но для начала, нужно было пройти столицу и если они возьмут этот барьер, то добраться до храма не составит ни малейшего труда. Сняв один факел со стены, словно опасаясь, что вдалеке, света могло и не оказаться. Анубис решает пойти вперед,  ведя за собой богиню любви. Кто знает, быть может именно эта тропа и выведет их к заветному городу. – Если честно, я смутно представляю, как мы будем соединять эту чашу. Я не стал бы уповать на то, что она сама возвратит свою целостность. Но все же, если это -  чудом случиться, то нам просто нужно будет держаться вместе, в момент своего единства, она должна восстановить временной баланс и вернуть нас в наше время. Возможно, даже на минут пять раньше, прежде чем та разбилась, - бог хмурился, мысленно все же пытаясь подобрать способ объединить разрозненные части. Анубис не впервые сталкивался с артефактами, зная их капризную, непредсказуемую сущность, он предполагал наличие подвоха. А как же иначе? Какой же артефакт без тайного «сим-сим»? Нет. Для начала стоило посмотреть на самих создателей, очень редко отличавшихся хоть какими-то задатками здравомыслия. И все же. Даже самые адекватные из них, не могли просто взять и не впихнуть какую-то особую систему, благодаря которой предмет активизировался. В преимуществе, это были какие-то магические слова, из серии случайно произнесенных заклинаний или же реакция на прикосновение. Здесь же, была совсем другая история. Инки далеко не дураки,  тем более, если неким создателем является никто иной, как один из самых зловещих, нелицеприятных богов всего перуанского пантеона. Несмотря на все свои якобы благие намеренья, шакал все еще не доверял Супаю, поэтому не упускал возможности, что тот придумал для своей чаши что-то особое. Пожалуй, такое же изощренное, как и сама чаша. Ведь никто так и до конца не понял, почему две части настолько разные и какими свойствами они обладают и имеют ли их вообще? Помимо всего, сына Осириса, напрягало и наличие змей на ножке кубка. Змея – одна из триады священных животных почитаемых инками, изображалась либо одна, либо в качестве кубла. Но две, две? Могло ли это что-то значить? Откинув мешающие мысли, шакал повернулся к Афродите, осторожно прикладывая свой палец к губам, показывая тем самым, что что-то не так. Прислонившись спиной к стене и осторожно выглянув, божество замер, а после, жестами показал что, кажется,  они пришли. В такое везение, мужчине верилось с трудом, в особенности, что прошли то, они не так уж и много, километр или два. Да и полное отсутствие охраны, так же настораживало. Только зайдя в помещение, жнец, наконец, сообразил  в чем дело. Как оказалось, они попали вовсе не в святилище, а в усыпальницу какого-то инки или, по крайней мере, что-то в этом роде. Замурованное так далеко под землей, что в охране это место просто не нуждалось, да и найти его можно было чисто случайно, например как боги, по воле случая провалившись. Подойдя как можно ближе к мумии, шакал чуть не охнул, завидев в его цепких, скрюченных как когти пальцах тот самый осколок чаши. Вот только вовсе иного оттенка, чем описывал инкский дьявол.  Если одна часть чаши находилась вовсе не в системе млечного пути, то соответственно, вторая так же могла  и не пылиться в Кенко. Супай лгал им, сознательно отправляя на самоубийство. К черту его. Даже, несмотря на все это, оставалась не решенная еще одна проблема, где искать второй кусок? Да и как достать этот. – Вот она, – мрачно подтвердил находку Анубис, а после еще более мрачно продолжая, - но я сомневаюсь, что все так просто. Как же мне это все не нравится...

Отредактировано Anubis (17.09.13 22:11)

I was trying to go and save my soul,
But loving you really takes its toll.
Cause you`re a demon,
why are you so evil to me?
But I love it so damn
why didn`t I see?
Мужчина поднял глаза вверх, рассматривая, « нечто» служащее потолком, для древней  или возможно не такой уж древней, учитывая  в каком году они находились, усыпальнице. Заранее предполагая наличие всевозможных ловушек. Еще бы, египетскому богу и не знать, какими системами обычно снабжают гробницы, в особенности, если захоронен в ней кто-то из важных персон. Восток дело тонкое как не крути. Но перуанская цивилизация, абсолютно другой мир, с коим одного случайно-экскурсионного ознакомления было мало. Прочтенные книги, зачастую тоже содержали лишь мелкие крупицы истины, допуская всевозможного рода погрешности. Не давая абсолютно никакой уверенности в том, что все было именно так. Книги пишут кто? Люди, а те имеют свойство ошибаться. Делема все никак не хотела развязываться, по-прежнему оставаясь внушительных размеров. Что могло ждать впереди? Шипы, возникающие из пола, валуны, стрелы, ядовитый газ, серная кислота, ложные ходы, все свойственное Египту. Но никак не инкам. Хотя кто их знает? Нагнувшись, шакал взял в руки небольшой камешек и бросил на пол, тут же из стен вылетели стрелы, с все новой и новой частотой. Египтянина это удивило. Это, какое количество стрел нужно было погрузить в устройство, чтобы оно не переставало выдавать смертоносные партии? Как минимум штук сто, если не больше. Хранитель мертвых еще долгое время наблюдал за бесцельной пальбой, прежде чем приступил к исследованию новых секретов гробницы. Как ребенок, с любопытством находя очередную часть головоломки.  Сейчас он меньше всего походил на грозного хозяина смерти, жнеца. Практически не смахивал на того шакала, готового порвать любого кто притронется к его собственности или рискнет претендовать на территорию отмеченную псом. Даже не на вспыльчивого, темпераментного мужчину, коим тот был в минуты необузданной страсти. Нет. Другое. Характеризующее как увлекающуюся натуру, с истинным удовольствием занимаясь интересным для него делом, при этом последнего практически не волновало, в каких условиях все это происходило.  Пусть хоть весь мир рухнет, ничего не изменится. Казалось, сейчас он все же извлек положительные моменты, тянул время, продлевая заветную эйфорию. Но нет,  всего лишь осторожность и недоверчивость взяли вверх над сознанием мужчины. Лучше сто раз перепроверить, чем один раз умереть. Грозила ли смерть жнецу? Шакал не знал, ведь в подобной ситуации оказывался впервые. Ни божественных сил, не регенерации повреждений, ни банальных сверхвозможностей на которые способны были даже люди, вернее некоторые из них. Самые одаренные. Надеясь, что учел абсолютно все варианты. Хотя это было крайне сложно сделать, ибо, не смотря на то, кто ты человек и бог, насколько умен, всегда оставался вариант ориентированный на человеческий фактор – глупость. А ее просчитать невозможно. Она обязательно разрушит все составленные планы, все гениальные стратегии, выйдет боком. Сколько полководцев полегли, упустив из виду такую немаловажную деталь, недооценив своего оппонента.
***
Приблизившись к саркофагу, Анубис склонился над ним, рассматривая иссушенное лицо инка. К смерти, мужчина всегда относился крайне серьезно. Занимаясь сейчас осквернением загробного дома этого незнакомца, шакал тем самым проявлял неуважение к личности. Именно, ведь когда-то именно ей этот человек и был. Он не знает, кто лежит перед ним, какую жизнь он прожил, была ли у него семья? Любил кого-то или был последней тварью. Повелитель дуата, не знал. В который, за сегодня раз, расстроившись отсутствию сил. Это была лишь иллюзия, когда казалось, что жнецы просто забирают души, направляя на высший суд. Они окунались в жизнь своей жертвы, изучали все малейшие детали. Порой это давалось слишком тяжело, особенно когда приходилось забирать невинного ребенка или молодых женщин только что давших жизнь своему чаду. Как вы думаете, почему младенцы, чьи матери умерли при родах, плачут громче других? Они чувствую ту мрачную энергетику, тот запах смерти витающий в воздух. Сколько бы лет не прошло, к этому сложно привыкнуть. Неважно насколько черство твое сердце и холодна душа, бывают моменты, когда даже бог смерти не может рискнуть отнять жизнь. Имена забываются, лица стираются из памяти, но только не последние слова. Порой, они все еще звучат в голове шакала, крики, слезы или же благодарные фразы за счастливо прожитую жизнь. Все это остается, сопровождает бессмертное существование. Дар или проклятье, решает каждый. За это многие и ненавидят смерть, боятся ее, в каком бы обличии не предстала перед ними.  Почтительно склонив голову, словно извиняясь за доставленное неудобство, мужчина осторожно коснулся половины чаши, сжимая в ладони и доставая.  То, что случилось следом, не мог предвидеть никто…
***
Скрюченные пальцы  схватили запястье бога. От неожиданности тот дернулся назад, отрывая часть руки инка. – ТВОЮ Ж МАТЬ!!! - заорал Анубис во всей голос, свободной рукой хватая кости инка и зашвыривая обратно в саркофаг, совсем не заботясь о чувствах умершего как это было в начале. Тяжело выдохнув и постучав ладонью по грудной клетке, где располагался взбешенный орган, стараясь заставить сердце усмирить темп. Казалось еще немного, оно и вовсе вырвется из груди. – Ненавижу мумий, - цитируя фразу из одноименного фильма, Бог повернулся к Афродите, интересуясь ее состоянием, - Сильно испугалась? – приблизившись к ней и коснувшись плеча, ощутимо сжимая его. – Все уже в прошлом. Главное эта часть уже наша. Еще немного и будем дома. Этот кошмар подойдет к концу.

Слова Афродиты вернули мужчину в реальность. Ту самую, в которой у них была всего одна чаcть, где искать вторую не малейшего представления. Куда идти? Что дальше? -вопросы, на которые нет ответа. Если ты  конечно не провидец, коим шакал не являлся. Конечно, все еще оставался вариант вернуться к костру и вытрясти из этого лживого божка все, что он знает, однако без своих сил это будет сделать крайне сложно. Да и где гарантия, что  и в этот раз он не солжет? Никакой. Именно. Тем более,  не стоило и рассчитывать что тот, до сих пор греется у костра и ожидает незваных гостей? Супай, же не настолько глуп. Возвращаться не было никакого смысла. Сами справимся – думал бог, считая, что уж лучше идти, куда ведут глаза, чем преклонять голову перед враждебным пантеоном. Наступит время, когда вы исчезнете, будете стерты с лица земли.  Уж поверьте,  я позабочусь об этом – рычал внутри шакал. Но сам же Анубис не произнес ни слова, накрепко сжимая в руке осколок чаши, передвигаясь вслед за богиней. Да это был  единственный выход. Единственный, о котором они знали. И как только показался просвет, свежий воздух ворвался в легкие, заставляя  делать глубокие, но неспешные вздохи, очищая от той вековой пыли, коей они надышались в гробнице инки. После замкнутого пространства – джунгли казались раем на земле. Шакала радовали и лучи заходящего солнца, и пение птиц, какое-то шипение в траве. Даже угроза встретить аборигенов казалось какой-то нереальной, призрачной. Лишь один порыв который сложно усмирить. Настолько примитивный, что совладать над ним практически нереально. Вся эта грязь, прилипшая  к штанам, запекшаяся кровь от порезов, пот смешенный с пылью, глина. Как же хотелось все это смыть с себя. Мужчина всегда щепетильно относился к чистоте, в особенности, если это касалось его вещей. Всегда чистые, идеально выглаженные рубашки, футболки, джинсы, пиджаки – все идеально. Но сейчас его вид оставался желать лучшего. Наконец выровняв ход с богиней, бог смерти взял ее за руку, увлекая за собой.  Неизвестное направление,  новые и новые повороты. Словно лабиринт, ведущий в никуда.  Двадцать – тридцать минут…сколько они еще будут идти? Сколько времени понадобится,  чтобы решить, что делать дальше? Хоть бы малейшую подсказку. Но внутренний голос молчит, как и молчал до этого. Будто его и не было вовсе. Тупик в размышлениях. В действиях. В вариантах. Как же порой хотелось закричать, «шакал, где же черти носят?! Я нуждаюсь в тебе!». Кричать, срывая горло, чтобы в ответ услышать тишину.  Они ходили кругами…Неужели очередная проделка затейливого инка? Зачем же было помогать? Захотелось поиграть? Было скучно?! Шакал мысленно в сотый раз перегрызал горло Супаю, смотрел, как тот захлебывается собственной кровью, утопая в ней. Как иссякают его божественные силы. Покидает жизнь. Смерть – это искусство, которое рождает шедевры. В ней нет места для банальности! Она не терпит спешки. Поэтому, он будет медлить, растягивая удовольствие как можно дольше. Продлевая мучения шамана, бога, Супая – какие еще имена он носит? Наблюдая за тем, как содрогается его тело в предсмертных конвульсиях, испытывая наставшую агонию. Но, хозяин дуата, не даст ему так быстро обрести покой. Вновь и вновь прогоняя по тому же сценарию, дабы услышать раскаянье. И  рано или поздно, инкский бог все же выпалит заветную фразу, но будет уже слишком поздно. Слишком поздно. Никакой гуманности, лишь жестокость по отношению к нему. Порой Анубис может быть настоящим чудовищем, тираном. На что он способен в такие моменты никто, до сих пор никто не знает. А быть может таковых, уже просто не осталось в живых, чтобы поведать об этом миру. Улыбаясь своим мыслям, мужчина резко останавливается. Удивленно смотря вперед. Похоже, они вернулись к началу. В то самое место, где их застали врасплох. Какие-то вещи валялись разбросанными, другие – и вовсе отсутствовали. Так например небольшие рюкзаки богов. Однако, последние не было проделками перуанцев. Египтянин, заведомо обладающий несколько маниакальной мнительностью, перестраховался и спрятал их. На всякий случай, так сказать. И вот, сейчас удача вновь сопутствовала богам. Достав из тайника  трофеи, мужчина протянул рюкзак Афродите, - это кажется твое. Извини, но спасти твою обувь не удалось, - несколько разочарованно. Словно коря себя за то, что не смог предугадать абсолютно все. Порыв продлился недолго. И вскоре, шакал вновь принял привычную манеру поведения.- Послушай, когда я нес тебя сюда, я видел недалеко небольшой водопад. Я думаю, ты бы хотела переодеться в чистую одежду и смыть с себя всю эту грязь, - словно угадывая ее ответ, а быть может, просто не слушая, бог смерти пошел вперед, стараясь припомнить где же он видел заветный источник.  Несколько минут спустя ему все же удалось вспомнить, еще через несколько минут они были там.  Осматривая местный пейзаж, шакал хмыкнул. Должно быть, сама природа постаралась разделению купальных зон. Перегородка из валунов, что ж так тому и быть. – Я пойду ближе к водопаду, а ты можешь быть тут. Нас огораживают камни, поэтому при всем желании, я ничего не увижу. Не волнуйся, – с этими словами мужчина прошел дальше, начиная раздеваться.
***
Ледяной поток скользил по разгоряченной коже бога. Заставляя вздрагивать, порождая в теле всеобъемлющую дрожь. Хватая приоткрытыми губами, пробуя на вкус. Мужчина чувствовал, как напрягается все его тело с каждым прикосновением оживляющей влаги. Как каждый мускул натренированного тела, превращается в камень. Струясь по лопаткам, позвоночнику, крестцу, вызывая сдержанный, сбитый вздох, словно на пике страсти. Шакал чувствовал, как усталость покидала его тело, наполняя энергией, силой продолжать свой путь. Каждый последующий вздох, словно стон, вырывавшийся из грудной клетки. Анубис уперся руками в выступающие камни, стараясь не потерять равновесие. Все же с силой воды павшей с небес, мало что может сравниться. Тем более человек, коим он сейчас себя ощущал. Откинув голову вперед, словно склоняя перед могуществом стихии, мужчина закрыл глаза, полностью растворяясь  в ощущениях. Все мысли покинули его голову, очищая сознание, даже сердце, кажется, замедлило свой ход. Отдавая тихим, ровным стуком. Тук…тук…тук…Впервые за все время пребывания в дебрях Амазонки, шакал мыслил настолько ясно, осознавая все произошедшее, смотря каким-то отстраненным взглядом. Словно посторонний наблюдатель. Постепенно стали всплывать те детали, которые будучи захваченным во власть эмоций, египтянин не замечал, упускал из виду. От самых незначительных до весомых, которые могли бы сыграть им на руку. Внутри, с каждой секундой, происходили изменения, вселялась непоколебимая уверенность в себя,  в свои силы, в благополучный исход происшествия. Готовность свернуть горы, выдернуть из-под земли. В тот момент, Анубис поклялся самому себе, что сделает все, что в его силах, дабы вернуть их домой. Той неразрывной клятвой,  которую может дать себе лишь воин, готовый принять удар судьбы. Позволить ей, вести себя…

Отредактировано Anubis (19.09.13 11:22)