О, это было феерично! Кощей и мечтать не смел о драме такого размаха и эмоциональном всплеске в исполнении самой Афродиты. По библиотеке летали цветы, ругательства, книги, растения, в какой-то момент над головой просвистел кактус с лилией на макушке, привлекая удивленный взгляд Чернобога.
Едва избавившись от колючих растений, быстро перемещался в попытка – иногда тщетных – увернуться от воплощения гнева богини. Подобный шум способный был поставить на уши весь дом, но в какой-то момент стало плевать, да и Кощей внушил все вне комнаты отчетливый страх даже подходить сюда.
- Прекрати! – попытавшись поймать ее, только получил дверной ручкой. Самое эпическое противостояние в мире. Как бы не пытался подойти к ней Кощей, богиня уворачивалась, снова и снова кидая в воздух теперь уже книги. А он любил свою библиотеку. И подобное кощунство очень злило темного бога.
Наконец он уловил момент, переместился к ней за спину. – С ума сошла? – недобрый рык раздается эхом по всему залу. Он крепко держит ее – не дает вырваться или дергаться, хотя все это бесполезные методы усмирения подобного рода буйства. Варианта было два: выдать ей звонкую пощечину, что было крайне неудобно в данном положении, или…  Кощей буквально швырнул ее в ближайший стеллаж, прилавливая всем телом и
впился ей в губы: безжалостно, жадно с животным инстинктом, словно это было самое важное в жизни.
Только высшим силам известно, почему они так действовали друг на друга, но единой касание всегда зажигало бешенную искру. Уперевшись коленом между ее ног, избавил от возможности сделать какое-либо движение. Лицо горело от пощечин, половина тела от ваз и прочих предметов, мало известных науке и все это в комплекте порождало гнев, сейчас отлично приправленный той самой искрой. Руки властно пробежались по телу богини и сжали попу, еще раз впечатав в стеллаж так, что с верхних полок посыпались книги. Он силой вырывал у нее этот поцелуй, не представляя угомонит ее это или придется переходить к более радикальным мерам, но все продолжал, ускоряя поцелуй, делая глубже и желанней, пока новые идеи не начали рождаться в буйной головушке.
- Ты ревнуешь? – внезапное проведение стало совершенным удивление, чего волк и не стал скрывать. Поздно Кощей это осознал, а теперь было поздно. С таким чудным раскладом, сейчас криков станет еще больше, но Кощей такой Кощей… Не отступив ни на миллиметр, уперся в нее черным взглядом. – Отвечай!

Происходило невероятное. Афродита одновременно сопротивлялась и хотела еще, даже своим гневом сводя с ума. Как бы она не била, ни кусалась, крепкая хватка волка ни ослабла, скорее только сильнее пригвоздила ее к твердому покрытию за спиной. Гнев передавался в поцелуе, в каждом прикосновении и вздохе, ее тихое постанывание вопреки сопротивлению было красноречивей любых слов, резкими пульсирующими волнами разрывая тишину в библиотеке.
- Не отпущу. – перемешивая слова с поцелуями и прикосновениями, Кощей по-хозяйски исследовал ее тело, так нагло сдавленное платьем. – Да посмотри же ты на меня! – вырывается рык, глаза сверкают бешенством и злобой в ее чистом проявлении. Еще и кусается! Рука Кощея сдавливает ей горло и тем самым заставляет смотреть прямо себе в глаза. От ее сопротивления Чернобог становится только настойчивей, истязая ее губы,  терзая душу и изводя тело порывистыми поцелуями быстро перемещающимся по щекам богини к шее, следуя по ней вверх к уху, прикусывая под конец.
– Чем тебя так зацепила маленькая влюбленная девчонка? – шепчет ей на ухо, все еще надежно удерживая. Конечно, она в любую секунду могла переместить и убраться подальше, но волк же ей этого никогда не забудет, да и Афро слишком гордая для подобной выходки – оба знаю это.
По правде, Кощей не сильно верил в ее ревность: неужели она допускает мысль, что он может кого-то любить? А его «отношения» с другими мало когда обходили богиню, потому это представление требовало разгадки и Кощей намеривался получить ее любым способом.
- Мне нравится, когда ты злишься. – усмехнулся ей в лицо волк, касаясь пальцами лица Афродиты, вытирая дорожки слез – какого черта с ней происходит? Чем больше она сопротивлялась, тем больше требовал ответов бог. Он провел языком вдоль ее шеи, шепча на ухо осевшим голосом, – Я не хочу ее. – кусает за ушко и снова возвращается к губам. – Я хочу тебя. – уверенность в голосе определенно давала понять, на сколько мало вариантов выбора оставалось у богини, попавшей в западню темного бога, властно требовавшим ответа и не допускающим каких либо других способов развития, кроме его.
- Милый, я вернулась! – раздался голосок Рене где-то в доме. Чернобог нехотя оторвался от своей богини и покосился на двери. В этот миг в девушку стал проникать панический страх подходить к библиотеке, как и во всех обитателей дома. Рене на секунду замолчала, а потом весело рассмеявшись, куда-то пошла по своим делам. Кощею не хотелось, чтобы им кто-то мешал, к тому нежная девичья натура могла не понять происходящего, а от того и угроза свадьбы могла появиться. Последнего Кощей никак не мог допустить, хотя бы потому, что следуя уговорам будущего мужа, Рене позвала Изабеллу подругой невесты. Та согласилась, а потом рыдала всю ночь, как сообщили надежные источники. Афродите бы понравилась эта история, как и другая, более сложная, но пока Чернобог не получит, никто ничего не узнает.

Весь запал дополнился странным задумчивым выражением лица. Он не отпускал ее, даже не двигался, пристально вглядываясь в каждое ее движение и сопоставляя со всем предыдущим. Богиню пробивает легкая дрожь и руки инстинктивно крепче обнимают ее.
- Я много чего не должен был… - усмехается бог мести, ловя на себе такой крайне нежный взгляд богини, что подозрения просто неизбежно приходят в гости. – Даже не знаю… - он заговорщицки подмигивает ей, ведя пальцем от ключицы до выреза и обратно. Нежно мило и податливо  - иногда это работало с Кощеем, но вот глупые попытки перевести тему только раздражали бога. Правда, она решила обмануть таким элементарным способом бога лжи, помимо прочего ряда наименований его очешуительной персоны.
- Можешь использовать ручки, сколько пожелаешь. – легкий поцелуй накрыл ее губы, не давая отвечать. – Только на свадьбе веди себя прилично. – о, да! Она будет приглашена вне всяких сомнений!

И что это решил заговорить с Афродитой незнакомыми словами – «прилично». От куда ей вообще знать обозначение этого слова, кроме как примерного или наигранного. Впрочем, спектакль удавался. Кощей коснулся оголенной ножки и сделал глубокий вдох, глядя ей в глаза.
- Жениха можно начинать поздравлять уже. – отвечает ей в той де манере, опаляя дыханием и почти целуя, но только слегка задевает ее   губы своими. – И в основном – неприлично. – усмехается волк самой заговорщицкой ухмылкой – что-то задумал. Рука ловит ее, придерживающую платье внизу, скользя по бедру Афродиты к попке. – Можешь начать так. – глаза сверкнули чем-то темным, хищным. Он внимательно смотрит на нее, потом вытягивает тонкую шпильку из волос и золотистые локоны осыпают плечи богини, слегка оголенные ее играми.
- Я отвечу тебе на все вопросы разом. – думала, можно устроить такое и остаться безнаказанной? О, расплата только начинается. - Немного неприличного - это так... - Одновременно с тем, как Кощей одарил богиню откровенным поцелуем, руки ухватились за корсет платья и стоило только дернуть, как тот разошелся по шву, падая к ногам Афродиты. Видимо, везение было еще и на стороне Чернобога, так как его порыв насилия над платьем разорвал не только корсет, но и зацепил юбку, которая успешно последовала примеру предыдущего участника, с шелестом оседая на пол.
- Вот так уже лучше, но все еще не то. – ощущая тепло ее кожи, через оставшееся на богине белье, волк опускает от плеч к бедрам, наслаждаясь каждым ощущением. – А я думал, ты опять закатаешь истерику без повода, но с дверными ручками. – оставаясь надежно зафиксированой, она мало что могла сейчас сделать но, стоит признать, справлялась со своим положением на отлично. Кощею не составляло труда признать силу соперника - наоборот, он не любил слабых, а потому редко когда вступал с ними какое-либо противостояние. – Такой ты мне безумно нравишься. – сладко шепчет ей на ушко совсем тихо, словно демон.

Ощущение тепла ее, такое манящее и нежное бередило воображение темного бога всевозможными картинками радужных перспектив. Шумно вздохнув, едва не зарычав, пожирающий волчий взгляд оглядел тонкую фигурку Афродиты, покрытую едва заметной тканью. Рука сами заскользили по телу, стоило ей сделать шаг навстречу.
- Разве тебя волнуют деньги и стоимость. – со знанием дела отвечал Кощей, подхватывая ее ножку. Ткань скользнула вниз и рука коснулась шелковистой кожи на бедре блондинки. Дальше любые слово утонили в поцелуе Афродиты, увлекая бога зла, затягивая и маня далеко за берега осознания реальности. Это было последнее, что сейчас нужно было Чернобогу, но он поддавался ее стонам, ножке на бедре. Мало кто их женщин мог пробудить в переборчивом боге такой водоворот эмоций, как это делала она. Не мудрено для Афродиты, но дело было не в этом. Что-то было в самой ней, не в богине или ее силах, а ее женской натуре и именно это привлекало бога мести.
Он с трудом заставил себя вырваться из затяжного поцелуя, когда руки уже блуждали по самым желанным местам богини, а остатки сознания и терпения цеплялись за отдаляющиеся берега трезвого ума. – Для тебя стараться я могу только в постели, моя прелесть. – прошипел ей в губы, прикусывая те и снова накрывая поцелуем, словно пытался запомнить их вкус напоследок. Оторваться от нее оказалось сложнее, чем хотелось бы и волк еще несколько раз заново целовал богиню, периодически увлекаясь на столько, что ее тонкое белье начинало ползти вверх следом за его руками. Но, в итоге он все же совершил над собой титаническое усилие и заставил себя выпустить богиню из рук.
- Ты так и не сказала, зачем явилась? – отшатнувшись от нее, Кощей облокотился о стоящий позади столик, переводя дыхание. – Неужели только ради скандала на почве не ведомо чего? – наконец приняв привычный  безразличный вид, он оценил вид богини с расстояния и довольно улыбнулся. - Или продемонстрировать то, что я уже много раз видел. Не удивила, ничего нового. – тон медленно стал скучающим, а взгляд с большим интересом пробежался по корешкам книг.

Сложно было переоценить масштаб эпичности происходящего: Карл все никак не унимался и во всю голосил, Рене уже била не совсем мелкая и далеко не дрожь – ее буквально колотило, а слезы катились градом, народ подскакивал со своих мест, безумно вращая глазами то на Карла, то на Рене, иногда на Кощея, но его персона в этой драме оказалась как-то не сильно ключевой. Вот кем интересовались еше меньше, так это чертовкой в первом ряду, строящей рожки богу зла. Лицо Кощея в этот миг выражало больше насмешливости, чем гнева, или даже снисходительности к мелким пакостям Афродиты (Если бы он знал Дея в то время, то точно понял бы, от кого тот понабрался мелочности).
Совершенно спокойный взгляд Чернобога встречается с богиней, тот немного щурится, хитро усмехаясь, но с этой блондинкой волк разберется потом, а сейчас – Рене. Упускать шанса со свадьбой совершенно не хотелось, потому Карла резво начала бить судорога, тот извивался на полу как раненый уж, пока изо рта не пошла то ли пена, то ли кровь. Не будучи переборчивым в причинах случайных смертей случайных встречных, Кощей все таки использовал на Карле один из давно отработанных приёмов с летальным исходом, крайне напоминающим припадки с помутнением рассудка.
- Доктора! – раздалось в зале. Рене в это время металась взглядом между почти-мужем и Карлом, наверняка подумывая кинуться к нему, но оторопев от ужаса под строгим взглядом Кощея. – Отрицай. – недовольный глухой голос донес до нее единственный логический выход из ситуации и, руководствуясь ни то страхом, ни то логикой, девчонка принялась во весь голос кричать, что не понимает о чем этот безумный и любит она только своего жениха. При этом красочно кинулась на шею будущему супругу, нашептывая тому что-то на ухо.
Холодный щупальца страха медленно, но уверенно сковывали всех в зале, поселяя  в их человеческих душах панический испуг перед воспоминаниями о случившемся. Вскоре Кощей «отпустил» их, чтобы возобновить церемонию, когда тело Карла вынесли прочь, а Рене перестала рыдать, успокаиваемая Чернобогом. Картина была та еще, но на что не пойдешь, если надо. Впрочем, Рене была не симпатична ему и все свое внимание на свадьбе он посвящал лишь ей. Даже месть богини не тронула его, не заставила отвлечься от своей невесты и хотя бы взглянуть на Афродиту.
Спустя пару часов все словно забыли о случившемся, веселясь в саду под ярки солнцем и цветными зонтами. Рене растеряла свои страхи, наслаждаясь обществом мужа и периодически бегала к Афродите – очевидно приняв ее за близкую подругу – повествуя той о прекрасных моментах замужества.
Где-то к середине праздника, Кощей поймал момент, когда Афро сидела сама, повернутая спиной к нему. Паника резко сковала все ее действия, страх пробирал до самых костей и заставлял зацепенеть на месте, пока бог не нагнулся над ее ухом. – Тебе, очевидно, не нравится моя красавица-жена. – тонкие нити страха отпустили ее, забирая принесенный холод. – Кстати, спасибо. Если она и правда беременна, то она лучший подарок, который ты могла мне сделать. – Кощей не любил полубогов, а потому и сам не стремился обзавестись потомством. С другой стороны Людовик начал бы задавать вопросы и круглый животик Рене как раз будет кстати. Кощей заговорщицки улыбнулся, – Не хочешь прогуляться? – он, кажется, спрашивал, но Кощей ведь не спрашивает. Тон голоса отчетливо давал понять об отсутствии альтернатив и Афро оставалось только пойти с ним.

Ее отшатнуло от меня, как только мы сделала несколько шагов в сторону морского берега. Шум праздника все больше отдалялся, оставляя нас наедине друг с другом и волнами, оставляя где-то позади выдуманных персонажей наших очередных жизней.
- Ничего не нужно. Просто прогуляться хочу. – я улыбаюсь, но сам замечаю как странные эмоции бегут по лицу богини и ее глаза наполняются гневом, отчаяньем и досадой, тем самым руша мои планы на ближайшие пару часов.
Особенно не стремясь проверить нервы Афродиты на прочность, кажется, все же добрался до той грани, где был ее главный раздражитель – Рене. Или же мое отношение к ней: показное или нет, но в любом случае крайне убедительное даже для Афолдиты.
- Какие эротически угрозы. – облизнувшись от предвкушения очередного скандалища, сжал ее кисть, но в ту же секунду раскатисто рассмеялся. В руке богини красовался идеальный персик, красивый и бархатистый, как ее кожа, такой же аппетитный и сладкий. – О, нет! Только не персик! – наигранно ужаснулся я, все еще смеясь над нелепой  и смешной попыткой богини, пока ее глаза не наполняются слезами. Такого поворота я точно не ожидал.
Застыв на месте, несколько секунд непонимающе смотрю на подрагивающие плечи Афродиты, почти вижу, как по ее щекам катятся слезы и меня переполняет непонимание ситуации - крайне раздражающее - надо заметить. Играть друг с другом нам всегда было интересно, однако довести до слез греческую богиню никак не входило в мои планы, да и издеваться над ней в таком состоянии меня мало тянуло. Что было интересно, так это причина ее странного поведения.
- Ди, - интонация меняется, голос становится тише и спокойней, я сжимаю ее плечи и прижимаю к себе спиной. – Что с тобой такое? – как же мне не хотелось видеть заплаканных глаз богини, ее огорчения и недовольного взгляда, но все таки поворачиваю к себе лицом, прижимая совсем близко. – Это обычная девчонка, - удивленный из-за катящихся из голубых глаз слез, обнимаю ее еще сильнее, - а ты  вдруг так завелась из-за нее. – у меня нет ни насмешки, ни сарказма, просто обычные слова, так редко не наполненные каким-либо хитро пляшущим замыслом между строк.
Скрытые шумом волн и зеленью деревьев на берегу, мы были недосягаемы для всего мира, а мои слова, облаченные в шепот касались теплым дыханием лица богини. - Перестань, - убирая с лица золотистые локоны, касаюсь ее щеки тыльной стороной ладони. – Скажи уже наконец в чем дело! – сжимая пальцами ее подбородок, поднимаю заплаканное лицо богини к себе. – Сколько можно вести себя так неразумно! – обманчивый налет строгости в голосе не сочетался с той нежностью, с которой я обнимал ее за талию, но все же испытывать мое терпение не стоило.

- Ну что за ерунда! – раздражение прокрадывается тонкой нитью в интонации, но слишком сконцентрироваться не только не успеваю, но и не хочу. Меня больше заботило это нервное покусывание губ, попытки не отвечать и спрятать свои эмоции, такие явные, словно открытая книга. Я недовольно хмурюсь, испытывающее глядя на богиню, пока  истерзанные губы не говорят главного, наконец-то.
- Ты сошла с ума? – не сдержав легкий смешок, касаюсь ее шеи, путаясь пальцами в волосах на затылке. – Никто не может сравниться с тобой. – шепчу ей за секунду до поцелуя, поддаваясь нежным пальчикам, порхающим по моей шее и лицу. Поцелуй пронзал насквозь, пронося током по венам все ее переживания, от чего моя кровь закипала с непривычки, мечась по венам, от чего объятия стали крепче, опускаясь к круглой попки богини. Желание, такое естественное и порочное, когда в твоих руках Афродита, пробило все тело, передаваясь и ей.
Разрывая поцелуй лишь на секунду, чтобы наполнить воздухом легкие, отступаю на пару шагов и утягиваю ее за собой – подальше от берега и возможных свидетелей. - Моя богиня, - я никого не целовал так, как ее и сейчас это было самое великое исключение из всех исключений. Если же Афро решит испортить этот момент, то Кощей, пожалуй убьет ее, прежде чем  та хоть что-то сделает.
Новый поцелуй увлек Афродиту, мои же руки ласково бродили по ее телу, иногда едва соприкасаясь с кожей, тем самым порождая жар. – Скажи мне, чего ты хочешь. – вероятно даже исполню, пока я в добром расположении духа и покой темной души не потревожен. Медленно целуя ее, я думал о том, почему она вдалась в ревность и о возможности, что гречанка не на столько ненавидит меня, как предполагалось раньше.
- Милый, ты где? – где-то справа у края берега раздался голосок Рене, ее фигурка виднелась у воды в компании одной из подружек невесты. – Иди сюда. – я потянул Афродиту куда подальше от берега и подальше в лес. Только потом я осознал всю неоднозначность момента: могло показаться, что я хочу спрятать ее от глаз Рене и пойти к своей супруге, или же решил убраться подальше вместе с ней.