HEATHENDOM: WORLD OF THE GODS |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » HEATHENDOM: WORLD OF THE GODS » Завершенные эпизоды » Девственницы закончились - в ход пошли богини. [03.06.2013]
• Название:
Девственницы перевелись - в ход пошли богини.
• Участники:
Чернобог, Афродита
• Время и место действия:
[03.06.2013], Россия.
• Краткое описание событий:
Жертвоприношение - дело тонкое. А что будет, если жертвой оказался тот, кому там совсем не место?
• Очередность постов:
Чернобог, Афродита,
Отредактировано Chernobog (08.07.13 16:00)
Война шла полным ходом, а вместе с ней росло и благоволение бога тьмы к тем, кто оставался ему верным, следовательно таковых становилось все больше. Периодически Чернобог самолично наводил «шорох» среди людей, дабы склонить их в свою сторону. В нынешнем мире любая опора и надежда была спасительной для людей и те, не раздумывая, хватались за спасительную соломинку. Но, Кощей и правда помогал своим сторонникам, подкармливая их веру, чем способствовал сарафанному радио, благополучно разносящим вести о боге зла через всю страну. Многие все же боялись примыкать у числу поклоняющихся богу подземного царства, ведь рядом с историями и его благосклонности, всегда тащились правдивые истории жестоко обращения с неверными. Высокий риск всегда приносит большие дивиденды.
Испуганный войной люд, старался всеми силами умаслить богов своих пантеонов и количество молитв и подношений даров росло не по дням, а по часа. Само собой, что у всех они были разными и если Афродите приносили фрукты в хрустальном блюде или шелка, то дары Чернобога немного отличались.
На глаза народу он практически никогда не показывал, а его обязанности исполнял один из подручных жителей Нави. Не ведая того, кому молятся, строили храмы и совершали подношения основываясь на легендах и сказания, собственной интуиции или слухах, иногда попадая в цель. Впрочем, с одного конца страны в другой показания различались, хотя суть примерно улавливалась одинаковая. На востоке страны ритуалы, как и сам храм бога, были куда более мрачными и кровавыми, в то время, как западная часть, приближенная к Европе, пускала в ход фантазию и опыт иностранных коллег по несчастью в их ритуалах темным богам.
Западный храм больше нравился Чернобогу и он там изредка появлялся, хотя и скрывал свой облик от людей. Те ни разу не имели чести лицезреть свое божество, каждый раз пытаясь своими дарами призвать Чернобога. Чаю выпить хотят или что? Для чего они пытались вызвонить его, оставалось загадкой в жизни бога зла, которую разгадывать он не спешил. С его обязанностями отлично справлялся демон, а овцы его стада были под присмотром и жаловаться им не было на что.
Он бы так и не явился в свой храм, если бы не один увлекательный случай, послужившей чистой случайностью, но крайне удачной для людей, явившихся в тот день. Храм представлял собой высокое здание, просторное и с массивными колоннами на входе, весь выложенный темными и темно-красными камнями, отличимыми лишь под светом солнца. Массивная деревянная дверь открывалась внутрь сразу двумя половинами, при чем отрывать ее должны били двое, чтобы вход в храм был достаточным для процессии. Внутри были высокие потолки с округленными сводами и большими окнами, пропускающими свет, чтобы темные оттенки камней на стенах, тех же, что снаружи, отливали по всему залу. Вдоль прохода и в зале для жертвоприношений стояли колонным, сверху и у основания отделанные золотом. Почему-то люди были уверенны, что темный бог любитель темных цветов с кровавым привкусом и золота. А вдруг он неформал и увлекается розовым цветом. Интерьерчик был так себе, но пока люди сюда ходят, пусть строят так, как им угодно. Бог не против.
В один прекрасный день, Кощей услышал очередные зазывы с западного храма, особенно привлекающих внимание своей краткой аннотацией даров. Помимо прочего, числилась златовласая женщина, невероятной красоты. А девственницы кончились уже? Решив посмотреть на это диво дивное, явился незаметно в храм. Мужик все еще вещал, обращаясь к предположительно его скульптуре. Предположительно, потому, что раз его никто не видел, то и сделать статую было сложновато, но народ выпил, подумал, еще раз выпил и поставили в храме мужика в блинном плаще и капюшоне с мечом в руках, упертым острием в пол. Последний был олицетворение того самого меча, который сотворен Чернобогом в Нави в подготовке битвы против своих братьев.
Бог зла медленно полз взглядом по мужчине,потом оглядел толпу на заднем плане и только следом обратил взгляд на большой мраморный стол, напоминавший своей формой и видом жертвенный алтарь, усыпанный чем-то странным, а на нем красовалась – кто бы мог подумать – Афродита. Демон, принимающий дары, моментально положил взгляд на девицу и уже был готов распрощаться с народом – обычно ему доставались все человеческие подношения, так как бог тьмы самолично был занят и предпочитал что-то другое.
Сейчас у Кощей глаза округлились от всей картины и вырвался смешок, тут же привлекающий внимание людей. В повисшей тишине, пока не был замечен еще, он вернул себе спокойное выражение лица, делая шаг из тени на свет, вставая перед людьми, спиной к статуе, рядом с алтарем. – А девственницы перевелись уже? – поинтересовался Чернобог у молящегося, не дав ему ответить, - Вот и славно, а то сколько можно одно и тоже. – Подошел к алтарю, разглядывая веревки, привязывающие Афродиту к алтарю. – В этот раз вы очень даже угадали. Мне вот только интересно, как вы проверили, что она не девственница. – Подняв взгляд на стоящего впереди всех, заметил у того явное желание что-то сказать, прямо рвущееся с языка. – Ну, говори. – приказал стоящему напротив, но тот слишком разволновался, очевидно, от встречи с богом и все старался выдавить хоть звук. – Так и будешь молча стоять? – рассердился Чернобог, подходя ближе.
- Это богиня. – пискнул кто-то из толпы, мгновенно привлекая внимание бога. – Что-что? – отталкивая смертного, явно проглотившего язык, прошел прямо. – Повтори. – приказал бог, желая знать подробности. Из толпы вышла девочка, лет шестнадцати, поглядывая на Кощея. – Мы думаем... – начала робко девчонка, под пристальным взглядом бога, - ...нам кажется, это Афродита. – Бог зла вопросительно поднял брови после слова «кажется». – Она очень красивая, выглядит, как гречанка и не похожа на обычных людей. Словно она... богиня. – пожала плечами девчонка, явно осмелевшая к концу свой речи.
Все это вызвало смех бога, но оглядев людей, ожидавших хоть какой-то реакции от своего божества, хмыкнул, еще раз оглядев девочку.. – Хорошо. - Бог доволен. Он развернулся и вернулся к алтарю, запрыгивая на ступеньку, где тот находился. Афро явно забрела не туда, куда надо и попалась этим фанатикам, но теперь его очередь играть. Упершись руками в камень, заглянул в голубые глаза богини. – Мне нравится ваш подарок, только это не Афродита. – заключил бог, оглянувшись на лежащую красотку, ехидно усмехнулся. – Хотя, похожа. – Очевидно, слухи о романе славянского бога и греческой богини ползли не так быстро, спасибо войне, и мало кто пока знал, что связывает этих двоих. Наигранная приветливость бога зла еще больше пугала людей, видевших его гнев в действии, настороженно наблюдавших сейчас за богом зла. – Убирайтесь. – распорол тишину храма, как лезвием и люди тут же поспешили прочь, радуясь тому, что видели своего бога в живую.
Когда захлопнулась дверь храма и последний смертный убрался вон, Чернобог остался наедине с блондинкой, подходя ближе, поигрывая ножом в руках. Упершись локтями в камень, где-то на уровне ее живота, провел заостренным концом ножа по телу девушки от пупка до шеи. – Ты и правда на нее четовски похожа. – блеснул черными глазами Кощей. - Что же мне с тобой такого сделать интересного... – размышлял вслух бог тьмы, играя ядовитой усмешкой.
Если вдруг что-то взбрело в голову богине любви, это нельзя будет выбить из нее, никакими способами. Женщина намертво будет стоять на своем, даже если все это будет против нее, и может кончиться плохо. Внутри, Афродита все, конечно же, понимает, что сейчас, в такое время, когда война еще в самом разгаре, нельзя высовываться, нельзя попадаться на глаза случайным прохожим, но раз уж решила, значит, она полетит, значит, добьется своего, и сойдет в аэропорту там, куда хотела бы приземлиться. Что же, собрав свою сумочку, без особых вещей, просто все необходимое, Афро снова решила наведаться в Россию. Для чего, спросите вы? Проведать знакомого своего, Чернобога, уж давненько он не звонил. Занят наверно, кем-то. Ну, если даже и занят, то освободит пару минут, ради того, чтобы встретиться с ней, иначе беды не миновать. Выдохнув, Афродита связывается по телефону со своим знакомым, и говорит ему, что богине нужно вылететь в Россию, но без лишних документов, и так далее. Ей отвечают согласием, и естественно, вызвав такси, Афродита отправляется в аэропорт сразу же. Она пребывает на место, и уже там ее ждет пара человек, которые проводят блондинку до самолета, и садится на выделенное для нее место в салоне. Там, за ширмой, где ее никто не сможет увидеть, в бизнес-классе, как и привыкла летать последнее время богиня любви. Девушка выдыхает, и теперь, она может снять спокойно очки, и посмотреть в окно, а там и просто осмотреться, без этого лживого, темного оттенка. Проведя по волосам, Афродита прикрывает глаза. Кажется всего на пару минут, но эти минуты, длятся достаточно долго. Богиня погружается в сон, что собственно не похоже на нее, потому что Афродита не спит утром, она не привыкла так, иначе голова, не смотря на то, что женщина богиня, болит, не прекращая. Да, иногда даже человеческие проблемы, задевают богов, и тогда, кажется что различие между этими двумя личностями, малы, совсем малы. Сейчас, так много изменилось в жизни. До того, пока не началась война, все было предельно ясно, не нужно было что-то решать, что-то предпринимать ради собственной безопасности, стоило лишь скрыться один раз, и все. Не выделяться просто. Сейчас, люди смотрят на все, чтобы только увидеть перед собой бога, испугаться его, или попросить взять на свою сторону. Афродита, последнее время собирала своих союзников. Она нейтральна в войне, но что не сделаешь, ради собственной безопасности. Это были не только жрицы, не только жрецы, все, в том числе и охрана, ну и другие люди. От всего этого, Афродита уже давно устала, однако никак не могла доверить столь важные дела кому-то еще, даже если всю жизнь могла доверять человеку, и знала его как свои все пальчики, на руках и ногах, одновременно. Знаете, доверие, это такая шаткая штука, стоит только предложить вариант лучше, и сразу, твои люди куплены конкурентами, или твоими врагами. К счастью, у Афродиты было больше поклонников, чем врагов. Она была похожа на известную певицу, или актрису, к которой питали лишь любовь, не ненависть. По крайней мере, люди. Боги, просто не считали ее достойным для них врагом, поэтому и не хотели ее уничтожить. Но все же, в данное время, всякое бывает, и Афро должна быть крайне осторожна. В основном, этим занимаются те люди, которым она доверила такую ношу. А точнее, тем, кому вручила себя. Время в самолете пролетело словно за секунды, и на протяжении всего полета, Афродиту не трогали, и даже не беспокоили по поводу фруктов, или других сладостей, которые уже приготовили специально для богини. Все решили, что тревожить божественный сон, никто не должен, а на вопросы других пассажиров, отвечали, что это очень важный гость, что было правдой, но истину никто открывать не собирался. По прибытии, Афродита уже успела проснуться, и как только ей разрешили выйти, спустилась с борта самолета, и прошла в аэропорт, прикрывшись небольшим платком, и солнечными очками. Не смотря на то, что в России только начиналось лето, Афро не стеснялась прохлады. На ее теле даже не показалось ни единой мурашки, а заметив как приветливо ее встретили, богиня даже улыбнулась. Её вывели из аэропорта, провели к такси, и обязались отвезти в гостиницу. Афродита наверно наивно повелась на все это радушие. Ну, кто, скажите, знает, что она вдруг прилетит в Россию? Кто? Конечно никто. Медленно, маршрут поменялся, и богиня уже начала подозревать, как что-то здесь не то. Попытки вырваться позже, когда ее привезли куда-то, вытащили и завязали глаза, оказались тщетными. Богиня не смогла даже сказать и слова, как ее заперли, кажется в какой-то комнате. Она слышала рядом какие-то звуки, кажется, это были другие девушки. Но что ей делать, когда богиню связали, и даже не дали ничего сказать толком. Ещё час, Афродита просидела просто так, ни о чем не думая. Ей незачем было гадать, что с ней сделают, что предпримут, или куда поместят. Богиня, кажется, смирилась, но это было пока что. Пока ей не открыли глаза, и она не могла, как следует оценить все.
Пришло время распрощаться с черной повязкой. Женщина осмотрелась. Она была одна, а прямо перед ней, лежала на небольшой кровати, какая-то ткань. Что? Решили раздеть саму Афродиту и заточить ее голую в эту ткань? Умно. Парочка девушек зашла внутрь, и богиня немного отстранилась. Они просят ее успокоиться, но как же тут успокоишься, когда такое происходит. Афродита ступает шаг назад, потом еще один и не дает себя в обиду до тех пор, пока в помещение не входит мужчина и не раздирает ее одежду в клочья. Что вы думаете, сказала Афро? Она в недоумении. - Да что вы себе позволяете? Что это вообще такое? - ее держат, мужчина осматривает ее, хищно, жадно. - Ведите эту женщину в зал! - диктует он. В какой еще зал? Вы что? Совсем с дуба рухнули? Афродита вздыхает, и сопротивляется, но она всего лишь женщина, а силой пользоваться сейчас бесполезно. Хотя, она могла бы. Её ведут вперед, и надевают на нее плащ, похож на шелковый, но немного мягче. Афродита выдыхает, ее тело совсем не прикрыто. Хочется закрыться от всех. Тогда, мужчина кидает ей ткань, которой Афро не на долго обертывает себя. Все это самодельное платье, фактически спадает, когда ее начинают вязать. В зале, большом и темном, еще совсем нет народа. Однако уже с началом все этого, процессия собирается, и даже становится душно. Афродита пропускает все, что о ней говорят, она не слышит этого. Она второпях осматривает зал, своды, все помещение. Она никак не может понять, что это, однако, как только натыкается на фигуру из камня, вздыхает. Ну, все, она реально попала. Сбылось то, о чем мечтал бог тьмы. А она еще думала его искать. Сам нашелся. Нет, конечно, печально будет, если ее убьют, или что еще. Прикрыв глаза, и постаравшись выбраться, Афродита застывает. Она слышит приятные, знакомые нотки. Этот голос, такой знакомый. На лице, возникает отблеск улыбки. Но богиня не знает, в хорошем ли настроении бог тьмы, или сегодня, ему кто-то его испортил. Хотя, это не важно. Если сейчас он рядом, значит, не позволит никому тронуть ее, по крайней мере, пока. Остается с ним одна, после многочисленных слов, а потом смотрит на него, своими голубыми глазами, и улыбается, следя за ножом, которым Чернобог прекрасно владеет. - Можешь съесть. - усмехнулась. - Или отвязать меня, и просить все что угодно - вот зря же сказала? Зря доверила ему какие-либо идеи, ведь в голове этого мерзавца, но любимого же, может столько разной фигни появиться, что потом, не выйдет отделаться. Но Афродита отвечала за свои слова. Она искала именно его, хотела его увидеть, а теперь, лежит на его жертвенном алтаре. Что же, одно из его желаний официально исполнено. - Отпусти меня. Я же не сбегу. - уверяет Афродита, слегка лукавит, но ведь правду глаголет. Она не сможет от него сбежать, даже если сильно хотела. Но она ведь не хочет.
Отредактировано Aphrodite (08.07.13 21:20)
Теперь, когда зал был пуст и они были одни, он слышал ее голос и внутри что-то радовалось присутствию Афродиты, а хищная улыбка сообщала, что и положении девушки весь занимает Чернобога. Впервые жертва на алтаре улыбается при виде своего потенциального мучителя, хотя многие шли добровольно, считая это честью, быть избранной для бога. Но, судя по веревкам, Афродита желанием не пылала, когда ее сюда вели. – Я не прошу, милая, я же бог. – снисходительно ответил бог зла, ведя ножом ей к самому горлу, пока острие не уперлось в сонную артерию. - Пришел, увидел, победил. - мысленно передал привет Боне, процветающему сейчас где-то в кругах французского ада.
– Вот есть – это идея занятная. – волк приблизился к ее лицу, разглядывая голубые глаза жертвы. – С чего бы такая покорность? Привязано ведь не просто так. – а ведь некоторые даже выживали, хотя на свободу уже не возвращались. Их участь была довольно печальна – безмолвно пенять на судьбу где-то в недрах Нави.
- А вдруг сбежишь. Мне и без ловли полуголый девиц проблем хватает. – потом догоняй ее, убивай, зови прислужников, чтоюбы тело убрали. Да и жалко не воспользоваться таким подарком. Вообще, Афро явно явилась с добрыми намерениями, но Чернобог не умел просто так, взять и отвязать, скзать, что на самом деле рад ее видеть. Все это слишком просто и скучно.
- Так похожа на Афродиту. – склоняется над девушкой и тихо повторяется, совсем близко, изучает взглядом ее лицо. – Только ты красивее. – заключил Чернобог, отодвигаясь прочь и меняясь в голосе, - и стройнее. - Не зря оставил связанную.
Он сделал круг почет вокруг алтаря, мельком кинув взгляд на свою же статую. Не нравился ему этот мужик в плаще, у которого и лица не было видно. Себя родимого ни в жизни не опознал бы в этой мрачной фигуре тоски и печали. – Не, - сам себе ответил Кощей, - Совсем не похож. – все еще смотрел какое-то время на фигуру, а потом опустил глаза на блондинку.
Ладно, продолжим играться жертвой и устроем тестирование. Нож быстро сверкнул в руке, делая разворот и легко перерезал толстые веревки, сковывающие руку девушки. – Похоже, ты самая интересная из всех жертв, что мне приносили. Даже получше нового икс-бокса. – А тот был реально крутой. Того, кто был автором этой идеи, бог велел найти и наградить, ибо куда полезней любой прочей ерунды.
- Чем докажешь, что ты – Афродита, м? – азартный блеск в темных глазах впился в голубые океаны богини. Она все еще пугала его. Возникающий водоворот эмоций при ее близости пробуждал в Чернобоге желание оттолкнуть ее, разливался по всему телу желанием и болью, сводя живот, как тонко проволокой. Такое ощущение никто и никогда не смел пробудить в боге зла и именно оно свидетельствовало о подлинности богини, но она этого не знала, а Чернобогу нравился такой ее вид.
Цель, ради которой Афродита прилетела в Россию, была достигнута. Она так хотела снова увидеть его глаза, видеть его всего, здоровым, и невредимым. Так оно и получилось, С богом тьмы, за время пока они не виделись, ничего не произошло, но кажется, все это он устроил даже специально. Специально делал так, будто не знает кто она, не может никак сопоставить все "за" и эти надоедливые "против". Все, что так и роится в его голове. Что он задумал? Решил поиграть в кошки-мышки? что же, можно и сыграть, тем более он должен был знать, и уже давно принять тот факт, что Афродита любит играть, для нее, почти всегда, все игра, не более. Однако, впервые в жизни, в своей долгой, многовековой жизни, Афродита осознала, что может любить. Любить только одного его, но толком в этом не признается, пока не станет совсем ясно, для них двоих, то, как друг без друга сложно. Хотя, даже если бы они и наверняка осознали, что все, происходящее между ними, все эти чувства, действительно не так просты, как кажутся, они не могли бы изменить то, что было так давно. Их браки. Конечно, сейчас и без этого, можно встречаться, видеться, проводить вместе время, но в период войны, конечно, все это очень сложно, не смотря на то, как легко, казалось бы, боги могут перемещаться по земному шару, тем более в самолетах и другом транспорте. На это, денег у них было достаточно. Ну, даже если и не хватало, то эти товарищи, добивали людей своей силой, и умением убеждать. Оказавшись здесь, в храме Чернобога, как раз того, с коим она хотела встретиться, было наверно совпадением, достаточно редким, и как казалось сейчас Афродите, ей крупно повезло, что бог еще и сам явился, открылся, и теперь, стоит рядом, утверждая, что просить он не должен, просто может пожелать. - Хм, я тоже богиня, и не наглей. - усмехнувшись, Афродита немного приподнимается, смотря на него. Ей хочется его обнять, прижать к себе, провести по волосам, которые тут же запутаются на ее пальчиках. Это будет так приятно, что не передать словами. Выдохнув, и осознав, что ее не отпустят, Афро легла обратно, тщетно стараясь окутать себя побольше в плащ, чтобы не быть уж полностью голой. Хотя, что ей скрывать перед ним. Даже царапину на бедре, он поставил ей. Кстати о царапине. Видимо волк настолько сильно хотел пометить свое, что эти следы, на божественной коже, только лишь на немного пропали, а в основном, их можно было увидеть, и даже четко. - Меня просто раздражают эти идиоты, которые так нудно и долго читают нотации о подношении жертвы богу. Разве нельзя просто выдать то, что требуется, и молча уйти, вот ты мне скажи? - Афродита погружена в свои мысли. Теперь, ее волновало не то, что она перед богом тьмы полуголая, но то, какими на самом деле занудными бывают люди. А все почему? Потому что у них нет возможности хоть как-то рисковать. Это боги, могут позволить себе пару раз попасть в аварию, не разбиться, или упасть с чего-нибудь, и снова остаться в живых. У людей, такого не было. Сейчас, конечно же, многое изменилось в мире, но не настолько. Все же кто-то, а это были именно те люди, которые прислуживали богам, все же сохраняли веру, и делали так, как писали их предки. Да, может быть века три, четыре, ну пусть даже пять, все это было как нельзя, кстати, сами боги упивались таким моментам, но сейчас, они стали более современными. Это эти дураки, все еще считают, что греческая богиня должна обязательно носить на себе тунику, и на ножки надевать золотые сандалии, хотя такой облик Афро тоже нравился. Нужно же было оставить капельку из древности, в память о былом. - Похожа? Что значит, похожа? - поворачивается на Чернобога, и смотрит на него, не понимая, что ему от нее надо. Когда слышит в свой адрес такие лестные замечания, немного злится, но потом, остывает. Ну, это как же можно? Куда худее? Итак, словно не кормят беднягу, а еще худой назвал, и сказал, что Афродита, красивее Афродиты. Получается, конечно, как в любимой фразе: "масло масленое", но что же мы можем поделать. Наблюдая за всем тем, что делал Чернобог, Афродита не упустила и момента, когда можно было присесть на жертвенном камне, и закинуть ножку на другую, проведя одной рукой по кисти, которая была ранее привязана. - Ох, как же жали руки эти веревки. - выдохнув, Афродита посмотрела на Чернобога. - Так. Ты не шутишь что ли? Кощей, у тебя явно проблемы с памятью. - ну конечно же он шутил, конечно же игрался, как и она, но сейчас, кажется было не до этих игр, ведь она пришла к нему, сама, а он. Ну ладно, хочет поиграть, пусть будет так. Девушка спрыгивает с камня, и проходит к богу, встав к нему вплотную. Она медленно ведет своей рукой по его груди, и потом, просто поворачивается к нему спиной. - Ну, ты осмотри, "свои" владения. Может, наконец-то вспомнишь, ту самую Афродиту? - улыбнувшись, Афро делает пару движений попой, и поворачивает голову на бок, чтобы видеть Чернобога, и его выражение лица. - Ну что, видишь, знакомый подчерк? м? - смеется, конечно, ведь это так было бы глупо. Но они дети, и будут детьми. Им можно. Им все можно.
Зря Афро старалась прикрыть свое обнаженное тело тонкой тканью, упорно не желающей прятать красоту от внешнего мира, то и дело сползающей, тихо падая на алтарь. Кощей даже помог ей, толкнув остававшийся кусок тонкой материи, созерцая свою жертву. Любил он поиграть с жертвами, а тут такая радость внезапная перепала и грех упускать шанс.
- С памятью все отлично, не переживай. – заверил девушку, высвобождающуюся из тесных объятий веревок. На руках остались красноватые следы, но она опустила руки и рукава заструились вниз, покрывая светлую кожу богини тяжелой тканью.
Все было отлично и так под контролем, даже в момент, когда Афро подошла к нему совсем близко. Кощей приподнял голову и оглядел девушку, не поддаваясь ее провокациям и прикосновениям, хотя близость именно этой женщины переворачивала все внутри, но игра увлекает. И они продолжают свой маленький спектакль, разыгранный для них же самих, пусть без лишнего пафоса и ненужной бравады, зато им нравилось и это главное.
Перед глазами мелькает золотистая копна волос и вот Афродита уже спиной к нему. – Заманчиво. – Особенно, про «свои» владения понравилось Кощею. Подтолкнув девушку немного вперед, вынудил упереться руками в холодный мрамор алтаря, а сам оказался предельно близко за ее спиной, почти обдавая дыханием шею. Такая скованная близость, без ведомого продолжения, щекотала нервы, разливалась ледяной водой по всему телу, тут же нагреваясь до самых высоких температур и закипала в кончиках пальцев. Проводит рукой по волосам богини, по плечу и медленно, немного надавливая, ведет рукой вниз к бедру.
Пару месяцев назад он оставил там свой след, точнее шрам, при чем довольно глубокий, так что на «заживание» ему понадобилось бы время. Пусть сейчас он был не таким красочным, но Чернобог запросто признал бы свое творчество. К нему он сейчас и подбирался, останавливаясь на бедре девушки, чувствуя ее горячую кожу по тканью, жар всего тело и его податливость. В такие момента фантазия рьяно подкидывает самые красочные воспоминания их совместного времяпровождения, немедленно опрокидывает на тебя все эти впечатления и заставляет переживать все сразу, желая повторить.
Делает глубокий, расталкивая воздухом порочные мысли, не дающие сосредоточится на чем-то еще, помимо богини. Подходит совсем вплотную, обнимая одной рукой за живот, а второй начинает медленно собирать в руку ткань на той части, где должен быть след от волка. Понемногу ножка Афродиты выныривает из глубоких складок ткани, предоставляя взору бога тьмы всю свою красоту, все больше открываясь под его чутким руководством.
Освобожденная от оков ткани божественная ножка плавно перешла в бедро, открывая миру часть круглой симпатичной попки Афродиты, обращая к себе внимание Чернобога. Тот присел, оглядывая свои труды, теперь почти исчезнувшие, но все же три ниточки светились на нежной коже, как живое напоминание того дня, ничего не значащего в календаре, но определенно что-то переменилось тем утром в их вечной жизни. Пальцы касаются по очереди каждого шрама и с каждым прикосновение улыбка становится все хитрее, скрывая под собой целый букет эмоций. – Красиво получилось... – задумчиво протянул Кощей, оставляя по поцелую на каждом шраме от волчьей лапы. – А приехала зачем? – тихо спрашивает, наклоняясь к ее уху, - Не на алтаре у меня повалятся, предполагаю. – поднимаясь в полный рост, потянул за легкие завязки на плаще и тот упал к ногам богини.Так Чернобогу нравилось определенно больше, чем вся эта ткань, скрывающая желанное. – Теперь я тебя не отпущу прост так.
Теперь успокоившись, и стоя смирно перед богом, Афродита надеялась, что далее будет что-то интересное. Конечно же, ведь не смотря на всю затянутость этой игры, парочка никогда не оставляла игру, не доигранной. Сегодня, она должна была быть веселой, и даже очень. В мыслях, Афродита уже могла себе представить, что будет, если фантазия бога тьмы разыграется, как следует, когда тот проведет своей рукой по телу Афро. Но на данный момент, казалось, что его ни что не может отвлечь, или отстранить от мыслей. Что же, все это было ложью, ведь стоило только Кощею коснуться приятной, бархатистой кожи богини, как его мысли явно улетучились куда-то не в ту сторону. От этого, на личике Афро появилась приятная улыбка, которая теперь, вряд ли сойдет, и оставит на ее прекрасном лице, лишь пессимистичную гримасу. Игривый нрав связывал богов. Они словно дополняли этим друг друга, и никто не обижался, на нечаянно проделанную шутку. Хотя, в основном, шутил Чернобог, ему положено, по статусу, и вообще, он владел прекрасным чувством юмора, конечно же, во всей этой массе, более присутствовал черный юмор, но это не столь важно, Афродита его понимала с полуслова. Наверно поэтому, между ними, начала медленно образовываться, не только дружеская связь.
Стоило Чернобогу немного приблизиться к богине, совершить легкий толчок, своим телом ее, прижимая к жертвенному камню, при этом заставляя упереться об него руками, Афродита резко выдохнула, вкушая всю пикантность данной выходки. Сердцебиение сразу же увеличилось. По венам начал скакать пульс, играя странную для богини мелодию. Однако Афродита не обратила на это внимания, она посмотрела вперед, и теперь, не хотела видеть бога тьмы, она хотела чувствовать, всем телом ощущать приятное прикосновение его рук к ее телу, к ее бедрам, легко прикрытым так не понравившейся богу тьмы тканью. Она хотела ощущать то обжигающее дыхание, которое скользило по ее шее, в тот момент, когда Чернобог медленно прижал ее к камню, еще сильнее. От чего, богиня ощутила не приятную боль, внизу живота, кажется, но это не так было важно. Главное было то, что он опускался вниз, осматривая сотворенное самим собой творение, и осторожно касался его губами. Стоило Афро прикрыть глаза, как все чувства, она увидела в разных красках. Это были тона от желтого, до, кажется светло-голубого, как и ее глаза. Она ни разу не ощущала такой легкости, такого желания, и страсти, бушующей внутри. Но оттягивание всего этого слишком мучало, а значит, нравилось. Афродита прикусила нервно нижнюю губу, и немного оттянула ее зубками, выдохнув. Стараясь как можно быстрее вырваться из этого плена, как можно скорее вырваться из тех сетей, которые он успел расставить. Давно они не виделись, давно не встречались, и это время, убивало. Не то, чтобы Афродита каждый день вспоминала о Кощее, не то, чтобы каждый день думала о том, что он делает. Нет, но она переживала, этого нельзя было скрыть, она волновалась, и да, иногда, думала о нем, что он делает сейчас, думает ли о ней так же, как и она. Однако, понимала в то же время, что мысли Кощея, могут быть забиты чем угодно, но не любовью, а собственно вместе с ней, и не Афродитой. Что было крайне обидно, печально, и как-то даже немного ее расстраивало, но что поделаешь, нельзя просто так вешать нос, тем более, Афро не из таких. Она спокойно могла себе представить, или просто предположить, что Чернобог сейчас с другой. Да, эта мысль, кажется, последнее время вызывала в ней лишь ревность, но богиня умело это скрывало, под ледяным спокойствием, и не желанием пудрить себе мозги этой ерундой. - Красиво? - вдруг спрашивает Афродита, успевая очнуться, от того блаженства, которое накатило на нее, и потом, немного поворачивает голову в его сторону, чтобы хоть как-то видеть, что он делает, что захочет сделать. - Ну это же твоих рук дело, значит, не должно быть не красиво. - все закономерно, бог зла, никогда не сможет отказать себе в лести себе любимому, это Афродита знала, она была уверена, что любой темный бог, кем бы он не был, даже если взять того же Аида, всегда будет думать о себе как о чем-то большем, о самом высоком в мире. Хотя, кто этого не любил. Сама Афро была готова слушать комплименты от поклонников к себе, только бы глупостей не предлагали, типа "выйди за меня, о прекрасная", или "хочу, чтобы ты родила мне детей". Всегда, пожалуйста, но в очередь, ребятки. Хочется так и ответить, однако богиня достаточно терпелива, чтобы не обращать внимания на такие заявления.
Он спрашивает, зачем она приехала? Нахал. Даже не подумал, что Афродита могла просто так сорваться, чтобы проведать его в России. Нет, нужно обязательно спросить. - М, да ты и сам наверно знаешь зачем. Уж точно не с плохими намерениями. - поворачиваясь к богу, Афродита осматривает его, а потом статую. - На алтаре? Хм. Это было задумано. Знаешь, как девушки делают. Садятся в пирог, а потом выскакивают. Вот, можешь считать, что это подарок. Та-дам. - разводит руками, и улыбается. - Ну а если быть серьезной, то, я просто решила тебя навестить. - А все так хорошо начиналось. Торт, девушка, вылезающая из него, небось, в купальнике, и с дурацкими ушками, типа зайчик, или кролик. Ну, это не суть. Приятное появление, а вот тут, такая реальность. Но, тоже не плохо. ведь попалась она ему совершенно случайно, и приезд, был точно не запланирован заранее. - Просто так? А как отпустишь? - интересуется Афродита, понимая, что бог тьмы может придумать все что угодно. Ей не понравилась сама мысль, что ее жизнь, теперь кажется, была в его руках. - Будешь надо мной измываться? Или наоборот, чайком угостишь? - осматривая его, останавливается на губах, но пока не смеет подойти ближе, пока не тот самый момент, когда нужно кидаться на шею, и целовать страстно, чтобы наконец-то избавить себя от надоедливого желания. - Так, как дела обстоят у вас тут? м? - интересуется богиня, и снова осматривает храм. - Не плохой храм, кстати, только, довольно мрачный. Ну а так, уютно. - проговаривает Афродита, и упирается попой в жертвенный камень, смотря на Кощея пристально, теперь, почти не моргая.
Вот что за женщина такая! Стоило ей явиться на порог, как все мысли, планы и идеи теряли для Кощей любой интерес. Теперь все вращалось вокруг нее, но вслух этого бог зла не признает, как и того, что на самом деле испытывает к богине. Раньше ему тоже приходилось влюбляться, точнее увлекаться, но это было легко и просто, оставалось на уровне дополнительных дел дня и средством расслабления. Воздушное ощущение, доступное, и мягкое, напоминало пенку на кофе, совсем не главную, но являющуюся интересным элементом. Их тесные взаимоотношения с Афродитой он тоже сперва принял за мимолетное чувство, но оно незаметно пробралось в глубину, вплетаясь и оставляя следы в душе и памяти, неизгладимые шрамы, какие может оставить лишь любовь. Даже богам не под силу излечиться от этого недуга, он был выше их, сильнее любого, быстро оборачивая в свою веру и лишая желания иметь хоть какой-то шанс отступить.
Единожды признав в себе это чувство, старался не концентрироваться на нем и особенно хорошо это удавалось до сегодняшнего дня. Появление богини, такое внезапное, одновременно обрадовало и разозлило бога тьмы той легкостью, с которой она считала себя в праве являться и требовать внимания. С другой стороны ему было плевать и что-то внутри тянулось, радостно желая быть ближе к блондинке.
– Эффектно у тебя получилось, даже не поспоришь. – Без торта тоже удалось отлично. Зато смешанные эмоции очередной раз закипали в Чернобоге, медленно растекаясь вязкой болью по венам, толкая его вперед. И он шел к ней, ближе, медленно подступая, как волк к жертве, щурясь и усмехаясь. По ее лицу скользнула странная тень то ли легкого недовольства, то ли испуга, но увидев цель, волк не остановится. – Я могу и то и другое! – Зачем выбирать между измываениеи и чаем. Очередность оставим ту же.
Пока Афродита расспрашивала про его дела и оглядывала храм, Кощей оказался совсем близко перед ней, одной улыбкой показывая, что сейчас лучше бы оскалился. Желание уже давно захлестывало бога тьмы своими волнами, стоило коснуться ее и кровь отлила от мозга к более отдаленным местам. – Великолепно, что тебе нравится – проводит по волосам девушки, почти не касаясь их, но наблюдая за этим движением. Легкая мягкая улыбка, как если бы он в следующий миг хотел свернуть ей шею. Чем-то она его сейчас раздразнила и бог тьмы был на взводе, готовый укусить в любой момент. Если у вас переменчивый характер, то таких поворотов не избежать.
Он, нежно провел пальцами по ее щеке, спускаясь к ключице, пока не взялся за край плаща у горла богини и не дернул его резко прочь. Ткань в руках затрещала предсмертным тоном, обнажая тело Афродиты на радость Кощею. Удачное было жертвоприношение. Хотелось ее немедленно поцеловать, сию же минуту ощутить сладкий вкус и приятный запах той единственной, кого смог полюбить за свою вечность. О да, он несомненно любил Афродиту, но все так же протестовал против этого чувства всей своей сущностью, иногда поступая слишком жестоко или резко. Но, она не уходила, всегда оставалась, а значит, может и правда что-то видела в нем, в его темной озлобленной душе.
Как только только плащ рванул к полу, Кощей резким движением развернул Афро к себе спиной, заставляя занять прежнее положение, только теперь он ярче чувствовал ее, видел мягкую кожу и ощущал ее под руками, медленно поднимающимися от бедер к плечам и вниз по рукам, смыкаясь на кистях. Касается губами плеча, потом шеи и ушка, упиваясь инстинктивным движение и откинутой назад головой женщины. Было сейчас между ними что-то острое, но чертовски приятное. – Как отпущу, как отпущу... – передразнил ее, добираясь до другого уха, прикусывая, - Пока что я хочу тебя. – Всегда хотел и не только телом, но и душой. Ее одну он мог желать снова и снова, каждый раз переживая заново и ярче все ощущения. Выбора у нее, собственно, не оставалось. Зажатая между богом и алтарем, блондинка не имела шанса вырваться, а значит была в полной власти хозяина храма. Снова и снова изучая ее тело, уже знал, как сделать богине приятно, но не «спустить курок» преждевременно. Как же было приятно слышат ответ ее тела на действия Кощея, ее сбитое дыхание, хотя и сам он уже дышал немного хриплом. Разнесенное с кровью чувство поглощало, стирало все мысли и слова, оставляя только их двоих, только голое желание и ничего больше. Почему Чернобог смог отделить эту страсть от любви и понять, что именно испытывает – не известно, при чем даже самому бессмертному, но уверен был на все сто.
Сейчас, между ними начинала мелькать какая-то непонятная, и ранее не ведомая страсть. Кажется именно в этот момент, сердце так сильно билось, отбивая ритм, хуже того, который задает самый быстрый танец в мире. Афродита выдыхает. И при этом выдохе, она прекрасно ощущает, как сердце бьется, как оно стучит, словно о стенки организма, требуя немедленно выбраться наружу и полностью отдаться на растерзание волку, даже не думая о том, что немного позже, оно будет, несомненно, нужно. Богиня прикрывает глаза, оставаясь в тишине этого помещения, ощущая, как любой шум, может вызвать, даже самое тихое, но, тем не менее, эхо. В миг, все мысли, о чем-то ином, о чем-то совершенно отдаленном, теряются, умирают на фоне тех, что снова и снова лезут в голову. О нем, только о нем, и больше никто не способен так занять ее голову, ее мысли, как этот мужчина, этот бог, темный бог. Тем не менее, он пробуждает в ней такие эмоции, которые не смог пробудить никто. По телу бегут бешеные мурашки, они покрывают все тело, и не дают богине покоя. Нет, от них невозможно укрыться, и поэтому, отходя от мыслей, Афродита открывает глаза, и смотрит на приближающуюся фигуру бога тьмы и мести к себе, так медленно, словно хищник, сейчас крался по высокой траве, чтобы не спугнуть выбранную им жертву. А она спокойно могла назвать себя таковой. Она полностью попала в его сети. Не он в ее, а она в его, и от этого, нет покоя. Не богиня любви, влюбила в себя мужчину, а она сама, словно маленькая девочка, дала волю своим эмоциям, и распрощалась с тишиной, и покоем, которого вполне хватало ранее. Она не могла жить без него, без его шуточек, без его тараканов, которые частенько выдавали себя. У нее тоже были такие, но сейчас, пока что, еще не время показывать их, не время расслабляться. Сейчас как раз, нужно было взять себя в руки, и делать поменьше тех лишних движений, тех лишних жестов, которые могли бы выдать все ее чувства. Он тоже переживал, и насчет этого, они вместе были скованны, словно дети, боялись признаться друг другу в реальных чувствах. Словно от этого, могла измениться вся их жизнь. Афродита часто об этом думала. Думала, как они могли бы быть вместе, и все пути, все дороги, быстро расходились, не успев сойтись. Так будет и с ними в реальности? Так будет и от этого не сбежать? Вот, чего они вместе так боятся, что они вместе боятся потерять. То влечение, которого сейчас, так много, ту страсть, что зашкаливает, разбивает все градусники, и пускает на волю губительную ртуть, с помощью которой, они забываются, забываются, чтобы проснуться, и снова быть любовниками. Как это серьезно звучит. Любовники. Нет, они уже давно не любовники. Наверно, с той самой встречи, когда решили разругаться, точнее, когда Чернобог решил все разом прекратить. Тогда, уже в тот момент, они поняли, что сделали друг другу больно. Больно. Боль. Это слово, которое не свойственно богу тьмы, было в нем? Неужели? Неужели все настолько серьезно, что нельзя передать словами? Как могут два разных бога, любить друг друга, так искренне, так нежно, и радоваться друг другу, словно дети малые. Честное слово. Но Афродиту влекло к нему. Она не могла остановиться, не могла остановить и его, когда тот дернул за ткань плаща и так беспощадно его убил, уничтожил. Да, все это звонким эхом раздалось по помещению, и уже когда Афродита снова стояла к нему спиной, не пыталась даже двинуться с места, только лишь поддавалась на его действия. Все это было чертовски приятно, он уже знал, знал и помнил, как можно ее ублажить. Да, нужно менять, меняться, и становиться еще более непредсказуемой, не такой открытой, словно любимая книга. Богиня втягивает носом воздух. Легкие наполняются приятным страстным ароматом. Этот аромат желания, эта нежность, страсть, медленно разливаются по всему храму, захватывая самые отдаленные даже его уголки. Что же, он хочет, тогда будет по его желанию. Сегодня, и тогда, когда он этого захочет снова, она его, только его. И на этом, она готова поклясться, что останется его навечно. Но только лишь для себя, больше ни для кого другого, не вслух, дав упиваться Чернобогу тем, что он действительно ею любим, что она действительно так страстно его желает, как он желает ее. Всем телом, медленно подаваясь назад, упирается еще сильнее в тело Кощея, вздыхает, и ведет по его руке, вверх, до того места, куда может достать. Она не закрывает полностью глаза, не хочет их закрывать, но и поворачиваться, меняя положение, ей не хотелось бы. Так, она может чувствовать себя слабой, принадлежащей ему, а он, мог ощутить власть над ней в полной мере. Хотелось ли ей этого? Конечно. Быть нужной, быть любимой. Это нужно каждой богине, каждой женщине. В особенности Афродите. Она не часто была любима по-настоящему. Порой, все, что было с ней, всего лишь ее собственные чары, обман людей, подчинение их собственным желаниям. А сейчас, казалось, все было иначе. Афродита специально не пробовала на нем свои силы, не подчиняла Чернобога себе, не внушала ему любовь к себе, и это было приятно. Будоражило ее всю, и, конечно же, заставляло подчиняться. Она упирается руками сильнее в алтарь, и смотрит на камень перед собой. Что-то внутри, словно постукивает, и заставляет волноваться, переживать. Боится его потерять. Да, возможно. Именно это, заставляет ее так бегать глазами по жертвенному камню, именно эта мысль, так плотно засела у нее в голове, что сейчас, сможет выйти наверно, только если Чернобог сильно постарается.
Любитель покомандовать, он никогда не стремился подчинять себе тех, кто слабее или хотя бы не на одном уровне с ним. Роберn Браунинг писал: «Предел возможностей человека должен быть превзойден, иначе для чего нужны небеса?». Небеса богу зла не нужны были буквально, но как образ чего-то более высокого и сильного, чем сейчас были весьма внушительным термином. Сейчас же все было иначе. Иначе, чем с кем либо другим из женщин, что у него были и будут. Да-да, именно так. Чернобог уже был уверен в несравненности Афродиты и том, на сколько недостижима она для любой богини, что уж говорить о смертных.
Все эти изгибы тела, внимательно изучаемые сейчас богом, были плавным и мягкими, похожими от части на характер своей хозяйки. Шумные вздохи и шумные выдохи ее только дополняли общее звучание, так и срывались с дерзких губ, напоминая о резкости, причисленной к заслугам богини. Заставляет ее откидываться назад, держа за горло, но Афро не сопротивляется, только сильнее упирается в него всем телом, дает чувствовать власть над собой и наслаждать ею. Так и было. Это сладкое будоражащее чувство лавой телко по венам, а сердце словно пугаясь этого колотилось громче и сильнее скоростного поезда, даже в ушах шумело от этого.
В голове все смешивалось, действия становились инстинктивными и не подчинялись разуму, а тело бросало в жар, быстро распространяющийся, как пожал. Он перекидывался на богиню, на заливал весь зал огнем и шумом, но Чернобог слышал только ее дыхание, такое близкое и горячее, способное обжечь сейчас. Такого между ними еще не было, но подумать не было ни сил, ни времени. С каждым прикосновением становилось мало. Мало ее, мало воздуха. Да плевать на тот чертов воздух. Наклоняется, обдавая прохладными поцелуями шею, касается ее, сильнее вжимая в холодный мрамор, кусает за плечо, оставляя красный след на нежной коже.
В бесконечной жизни, познав страсть и удовольствие в множестве их проявлений, сейчас было что-то новое. Это желание обладать ей не могло сравниться ни с чем. Оно было даже не желанием, а жизненной необходимость, глотком воздуха под водой или бургером с колой в пустыне. На секунду лишь отстранился, чтобы скинуть прочь футболку, снова возвращаясь к ней, ощущая тепло и близость.
Самым заманчивым было осознание власти над ней, но только по ее желанию. Относительно. Не желай она того же, могла бы сопротивляться, брыкаться и бить его, пока не стерла бы кулачки в кровь, но нет. Хотела, отдавалась, каждым жестом и изогнутой линии тела молила не останавливаться.
Что же ты делаешь, Афродита! Тянет ее за волосы, запрокидывая назад голову, но не отпускать, только прижимает за затылок к своим губам, жадно целуя, до боли, почти до привкуса крови и не может остановиться. Отрывается и смотрит на нее, видит потемневшую голубизну в глазах, словно спрашивая что-то, но молчит. Ему не спросить хотелось, а сказать, только вот что именно, сам Чернобог пока не ведал.
Ему чертовски нравится ощущать ее, чувствовать запах богини, знать, тчо она его, только его и кто бы не оказался в ее постели завтра, думать она будет об этой ночи (или дне. Что там за окном?). Эмоциональность Кощея радушно подогревала все его чувства, разнося пламя в каждую клеточку его бессмертного организма, который, казалось, умрет, стоит Афродите уйти и не захотеть быть с ним. По своей воле. Но а пока... плавным движение, опускается все ниже по ее спине, целуя ее и заставляя нагнуться еще ниже к алтарю, пока сам не оказался возле шрамов снова. Этим он мог любоваться долго, но он ведь тут, чтобы делать приятно богине. Сделать приятно женщине, сделать так, чтобы она потеряла голову от ласк и прикосновений – это тоже не легкая задача. Хотя Кощей справлялся на пять с плюсом, если послушать сейчас богиню. Снова поднялся, теперь уже развернув ее к себе лицом и, приподняв за пояс, усадил на холодный мрамор, тяжело дыша. – Моя богиня... – как будто себе говорил, но выдыхал ей в губы, как факт, как неоспоримую аксиому, как самое важное, что сейчас занимало его мысли. Он был совсем близко, запуская руку в золотистые волосы, стремясь снова прильнуть к красноватым губам.
Mika – Underwater
Страсть - это страшное чувство, самое пробивное, и сильное. Которое может одним своим присутствием, разбивать любые преграды. Даже самые непреодолимые стены, она быстро разбирает на кусочки, и откидывает их в стороны. Иногда, страсть, словно молот, бьет так сильно, но в цель. Прямо в цель. Никогда она еще не ошибалась, никогда не промахивалась. Оставалось только ее приручить, когда она появляется рядом. Но это чувство никогда не станет чьим-то. Оно никогда не покорится одному человеку. Оно никогда не станет прислуживать, даже богам. Афродита это знала. Она сама сейчас была в ее власти, пусть и мысли были совсем о другом, пусть внутри было такое ощущение, словно что-то так беспокоит, волнует, и намного важнее всего, что происходит сейчас, страсть не давала так далеко уйти, не давала Афродите забыть, с кем она сейчас, что между ними происходит. Улыбнувшись, женщина посмотрела вперед, а потом легко прикрыла глаза, поддаваясь на действия бога тьмы. Было больно. Сильно сжатые в его руке волосы, оттягивались назад, и чтобы не доставлять боли, богиня подается назад, запрокидывает голову, встречается с его глазами, и отвечает на этот поцелуй, такой властный, такой жестокий, но приятный. Который несет в себе все скрываемые им чувства. Все, что Чернобог не может сказать ей, все, о чем не может поведать так, в открытую, словами, не может произнести, потому что не привычно, ведь он никогда не говорил это вслух. Боялся ли, не любил так сильно никогда, и даже сейчас, что не может проговорить эти слова, или они так для него чужды, что любой звук, становится болезненным. Она смотрит в его глаза. Не нужно ему говорить, все написано в них, все всегда было в них, только ранее, он никогда не давал другим заглядывать себе в душу, почему сейчас, это получается у Афродиты? Она видит больше чем другие? Она видит в нем то, что отличает от тех богов, которые окружали ее и не перестают окружать. Поэтому богиня не хочет от него уходить? Он другой. Таких как он, нет и не будет. Никогда не будет. Она снова хочет поцеловать его, но не может дотянуться. До сих пор ощущает боль в губах, и выдыхает, снова возвращая голову в нормальное положение. Но уже так, как было, не будет, потому что на шее, словно удавка натянута. Слишком трудно дышать, не хватает воздуха, так жарко, так чуждо для нее то, что сейчас происходит внутри, но Афродита не отстраняется от этого, она не пытается прекратить забравшееся в нее чувство. Она задыхается, перестает ощущать всю ту свободу, которую ранее ощущала так хорошо. Кажется, она пропала, словно растворилась, в желании быть рядом с ним, в желании принадлежать ему всецело. Да, именно всецело. Никак иначе. Она уже давно отдалась ему, давно стала его, только он об этом и мог догадываться. Сейчас, догадается, это точно. С каждым его касанием ее нежной, бархатистой кожи, она словно окуналась в пучину, словно погружалась в воду, и переставала дышать, закрывая глаза. Она так могла ощущать его еще лучше. Его пальцы, медленно шли по спине, а за ними, дорожка из поцелуев. Таких нежных, спокойных, однако с той же стороны страстных, и манящих. Богиня улыбается, она не может открыть глаз, почему? Потому что ей нравится. Ей нравится эта темнота, которая окутывает все тело, и лишь его дыхание на ее коже, лишь его прикосновения губами. Он отстраняется, останавливается на еще не совсем заживших шрамах, которые с каждой минутой становились все светлее, и светлее, приобретая естественный оттенок. Но сейчас, когда там еще есть следы, когда он может созерцать свое творение, она улыбается, не смеет посмотреть на него, не потому что не хочет, а потому что так интереснее. Оттягивать этот момент, когда она снова сможет на него взглянуть. Когда снова ей попадутся эти глаза, и можно будет прочесть в них все, все что только будет ей нужно. Он остается там не так долго, приподнимается, и поворачивает Афродиту к себе лицом. На нем, снова сияет та улыбка, которая могла бы покорять мужские сердца, растопит лед, даже тот, который застывал многие века, и поддерживался при низкой температуре. Да, да, это она о нем, о Чернобоге. Этот ледяной мужчина поддался на ее характер, на ее красоту, на что? Афродита не могла никак этого узнать, она смотрела за ним, и казалось, что ему нравится в ней все, точно так же, как и ей в нем. Даже не смотря на то, что он очень часто обижает ее своим поведением. Она умная, смелая женщина, она готова терпеть его выходки, при этом, добиваясь результата. Скажите, ведь было бы совсем обидно, если бы Афро напрасно все это терпела, выходила из ситуации так умело, всегда прощая его? Да, именно, а сейчас, зная, что он может быть другим, может быть с ней другим, при этом все еще скрывая свои чувства, будет терпеть, будет ждать того момента, пока в его настроении появится просвет. Смотрит в его глаза, снова так пристально, смотрит и улыбается. Слышит слова, которые он шепчет ей в губы, тает от них, больше никак это не назвать. Перестает думать обо всем, перестает совершенно себя контролировать. Ведет рукой по его волосам, едва их касаясь, потом запускает пальчики в них, и словно специально путается. Останавливается, сжимает кисть, и улыбается, касаясь своими губами его, а потом проходясь поцелуями по его щеке и скуле. Возвращается к губам, и ничего не может с собой поделать, пропадает. Пропадает в этой пучине, в этой страсти, так пленяющей ее, заставляющей сейчас же прижаться к нему, сейчас же обхватить ногами, и прижать к себе сильнее. Нет, он не уйдет, он не бросит ее, но этот страх, так сильно засел у нее в душе, что больше ни что не сможет выгнать его оттуда. - Я люблю тебя... - тихо шепчет, старается говорить так тихо, как только может. Чтобы никто не слышал. Даже он, возможно, попросил бы повторить. Но она не повторит больше. Не сможет сказать еще раз эти три слова, потому что боится признания. Но не покажет этого. Не покажет, не посмеет. Не сделает этого, пусть и так сильно любит, пусть страдает от этого, пусть ей так тяжело. Любит. Любит и сильно при этом. Не перестанет любить никогда, не бросит, не отдаст. Только ее. И больше ничей.
Лет восемь назад бог зла увидел в Греции блондинку, явно богиню, но на столько привлекательную, что решив не размениваться на обычные комплименты, просто украл ее. Это была его прихоть, мимолетное желание, она была сиюминутным объектом вожделения бога зла, очередной игрушкой, но сумела перевернуть все напрочь.
Тогда была страсть? Да вы шутите! С каждой их встречей этот клубок огня закручивался все сильнее, неизбежно грозя страшным взрывом, опаляющим, если не сжигающим дотла. А гореть можно было начинать прямо сейчас, уже, в ту секунду, когда ножки Афродиты сомкнулись на нем и блондинка требовательно прильнула к богу чужого пантеона, противоположной сферы влияния и вообще того, кого должна презирать по всем законам жанра, а не покрывать страстными поцелуями. Такая теория оказалась не жизнеспособной, абсолютно никчемной и Чернобог с Афродитой доказывали это который год, своим неуемным желанием вопреки любым догмам. Да и какое им дело! Богам все равно до мнения остальных, они живут своей вечной жизнью, переполненной цикличными ритмами от конца света до занудного посещения поклонений себе любимому.
Он буквально чувствует ее реакцию на свои слова, как она становится еще податливей, отдаваясь своим чувствам и желаниям, утопая в них, а заодно полностью сдаваясь во власть бога тьмы. Афро делала это без раздумий, без малейших колебаний, словно давно решили, что так правильно для нее, так лучше. Запускает руки ей в волосы, растрепывая, лихорадочно целуя, пытаясь не упустить ни единого миллиметра драгоценного подношения, стараясь коснуться сразу и везде, тем самым прижимая ее ближе, хотя казалось бы, куда еще ближе.
Даже удары ее сердца стали слышны, такие быстрые и звонкие, словно ритм чечетки, отдавались эхом то ли у него в голове, то ли по всему телу. Словно сердце пыталось выскочить и помочь своей хозяйке, ловко орудующей сейчас пальчиками. Ее прикосновения были одновременно нежными и настойчивыми, такими требовательными, что бог не мог отказать себе и не поймать эту порхающую ладошку, легко касаясь губами кончиков ее пальцев, выпуская снова в свободный полет. Афродите даже не надо было применять свои способности к нему - Чернобог и так готов был сейчас хоть с моста кинуться, тем более, сильного вреда от этого не будет.
Это желание быть с ней казалось бесконечным, создавая ощущения, будто стоит лишь насытиться, как оно вернется, вновь и вновь толкая их друг к другу, но сейчас что-то изменилось. Их связь переходила в нечто большее даже внешне, а что уж говорить о чувствах богов, хоть и старательно скрытых. Он забывается, живет лишь этим моментом: ее дыхание, ее запах, ловит каждый вздох с приоткрытых губ, наслаждаясь их багряным оттенком. Снова целует, увлекая, или сам увлекается, но это не важно. Весь мир вращался где-то в иной вселенной, а тут была всего одна комната и одна богиня. Больше никого.
Дыхание сбилось окончательно, заставляя все чаще дышать и прерваться, но лишь на секунду. Чернобог оторвался от ее губ на миллиметр, просто для вдоха, когда глянул в мутные глаза богини и услышал три слова, которые были словно пуля, вогнанная в грудь с близкого расстояния. Сердце пропустило удар, сделало невероятный кульбит и рухнуло вниз, кажется в самое Нави, а оставшийся стоять бог мести ухватился за ее взгляд своим, врезался, ища подтверждения этих слов, их подлинности. Может, послышалось. Нет, она шепнула это, шепнула прямо в губы, не позволяя словам вырваться на свободу, оставляя их на столько между ними, на сколько возможно. И без озвучки он чувствовал их в каждом ее поцелуем, но этот был словно живым, наполненным таким смыслом, о котором раньше Кощею не приходилось задумываться. Пару секунд он смотрел на нее, пытаясь проглотить и не подавиться такой просто фразой, но ранее никогда не произнесенной для него, а даже если и говорили, то значения для Чернобога это не имело и он смело все пропускал мимо. Что-то изменилось сейчас. Почему он так сомотрит на нее, медленно, слишком медленно и мучительно, целует, все настойчивей и сильнее, но так же плавно, слизывая отголоски этой фразы с ее языка и губ.
Не сочетающимся с таким поцелуем жестом, снимает ее с алтаря и опускает на ту самую накидку, ранее сорванную с блондинки. Почему она это сказала? Зачем? Мысли вертелись где-то на заденем фоне, но их полностью заглушало вернувшееся сердце, теперь бьющееся еще быстрее от желания и страха. Оно словно испугалось Афродиты, ее признания, даже такого тихого и незаметного, зато чуждого темной натуре Чернобога.
Под ними прохладный пол, но плевать, бог тьмы прижимает девушку к нему всем своим весом, где- то внутри прорывается волчье рычание, настоящее, словно вот-вот воплотиться его вторая ипостась. Но нет, все под контролем и это лишь отголосок его эмоции, как и быстрые поцелуи, несущиеся вдоль всего тела Афро. Ее запах дурманит, влечет к себе, он чувствует ее желание, слышит его, улавливает каждую нотку запаха и стона, больше не в силах сдерживаться. Она должна быть его, немедленно, иначе мир канет в бездну и все рухнет.
Даже неутомимым богам требуется перерыв. Оба часто дышали, а эхо их бурной встречи все еще блуждало по залу. Чернобог так и не сумел выпустить ее из объятий, только передвинулся, теперь сидя спиной к алтарю, обнимал ее за бедра, прижимая к себе, в этот раз куда мягче и аккуратней. Ее слова, выдохнутые так внезапно и смело, подогретые порывом страсти, теперь были в нем, жили своей жизнь, шевелились и росли. Они упали на самое дно темной души бога зла, обещая напомнить о себе, при чем в самый не подходящий момент .
Обнимал ее, как самое важное в своей жизни. Может, так и было. Теперь он дорожил ней, ведь никто и никогда не дарил ему таких ощущений. Афродита была способна принести ему покой даже в разгар войны, нервировать, когда тот спокоен, как удав и говорить слова. Совсем не значимые по меркам повелителя Нави, но почему-то нужные. В один миг они становились нужными и главными, единственным, что имело значение, как и богиня. Его богиня. Рука прошлась по золотистым волосам, поднимая ее лицо за подбородок. Бог зла хмурился, но лишь в попытке понять ее, вместе с ее желанием быть рядом. Любовь была для него чем-то невозможным, непонятным и не объяснимым феноменом, а такого Чернобог не любил, желая докопаться до правды. Только не сейчас. Сейчас он только крепче ее обнимает, целуя припухшие губы. Всегда смеялся над влюбленными, думал, что он другой, сильный и сможет усмирить это чувство в себе, выжечь его напалмом и оставить одни угли, а когда настал такой момент, просто сдался, как и миллионы до него и еще больше после. - Таких жертвоприношений у меня еще не было. - тихо проговорил бог, поглаживая ее по щеке. Пока они еще прибывали в состоянии пленников, поглотившего их чувства, мало походили на богов, отделенные от своих обычных привычек, укутанные желанием быть ближе. Даже богу тьмы это не оказалось чуждым, а может, все дело в ней. Хотелось спросить про ее признание, но он пристально вглядывался в лицо богини, улавливая любую эмоцию, а потом передумал, переводя взгляд в потолок. С чего бы ему спрашивать, а ей говорить. Они же боги, в конце концов.
Отредактировано Chernobog (13.07.13 00:12)
Как Афродите хотелось прямо сейчас все это закончить. Всю эту муку, и перейти к тем действиям, к тем настоящим чувствам, которые уже не на шутку разыгрались, заставляя все тело гореть. Это были теперь уже не ведомые ощущения, те, которые ни разу не посещали тело Афро, еще ни разу не бывали в ней, и никогда, даже пусть похожие, не причиняли столько нежности, столько любви. Она произнесла те слова, словно в тумане, она не думала, что они так скоро сорвутся с ее губ, при этом, богиня как можно скорее хотела все это замять, и поэтому целовала Чернобога до тех пор, пока ее губы не стали ныть, от постоянного контакта с его губами. Он не переспросил бы, не стал мучать ее, и себя в том числе, не нужными, и пустыми словами. Все кажется, была написано на лице богини любви. Да, она его любит, так сильно, что уже даже призналась, хотя не хотела, думала еще достаточно долго скрывать от него. Но все это поправимо, и можно сделать так, чтобы бог позабыл об этих словах. Все это будет сделать сложно, но Афродита постарается. Она медленно ведет по его волосам, захватывая его взгляд своим, и пристально смотрит в глаза Чернобогу, читая там что-то похожее на страх, и непонимание. Это все можно было объяснить лишь одним. Афродита слишком сильно ошарашила его, своим признанием, и теперь, он не знал, как поступить. Толи отвечать взаимностью, толи молчать, и просто смотреть на нее, словно так и надо. Ему, конечно же, подошел бы второй вариант, потому как, даже не смотря ни на что, даже если Кощей полюбил бы богиню больше собственной жизни, в силу своей натуры, он ни за что не признался бы в собственной слабости. Мужчины. Они всегда слишком горды, чтобы ступить первыми, слишком осторожны с этим чувством, не то, что дамы. Они готовы рваться во все двери, сносить любые преграды, словно подражая той же самой страсти, стараясь заполучить свое, и конечно же, сделать чувства взаимными. Слишком много девушек, пострадало от этого, Афродита видела, она сама была виновницей того, что унижая девушек, заставляла их ненавидеть порой мужчин. Любовь, злая штука. Пусть кому-то она не нравится, пусть кто-то не понимает ее, но Афродита прекрасно могла управлять этим чувством, хотя, после того, как сама без памяти влюбилась в этого бога, который в другом пантеоне, плюс ее и такой мерзавец, богиня уже не знала, возможно ли вообще подчинить себе любовь.
Оставаясь в его власти, богиня делала все, что только Чернобог хотел. После этих слов, которые быстро слетели с ее губ в его, он стал намного нежнее. Значит, чувствует к ней тоже самое. Это и стоило доказать, это и нужно было узнать Афро. Неужели он стал бы просто так притворяться, и делать так приятно девушке, к которой чувствовал лишь интерес. А хотя, кто же мог его сейчас понять. Он словно изменил себе, стал другим, и совершенно непонятным для Афро. Она увидела его снова с иной стороны. В другие моменты, им правила страсть, желание, а сейчас, забота и нежность. Да, пусть он все еще был немного груб, когда уложил Афродиту на прохладный пол, ну ладно, не совсем на пол, а на ткань от плаща, который Чернобог благополучно разорвал. Да ну и что, все равно, это было чертовски приятно, для богини любви, тем более. В их отношениях, было столько всего намешано. Там как раз, действовала фраза: "от ненависти до любви, один шаг". Так и было у них. И все, что между ненавистью и любовью, тоже. Если присмотреться, внутри этого круга, именно их круга отношений, было столько эмоций, столько непонятных для них самих моментов, что просто так сказать, что эти чувства просты, нельзя. Афродита и сама это понимала. Они с Чернобогом, словно сидели на вершине действующего вулкана. Что Афро была не предсказуема, и до чего умна, что могла выкрутиться из ситуации, применив лишь женственность, нежность, и красоту. И он, Чернобог, мужчина, который в любой момент мог взорваться ненавистью, и подарить ее Афродите, даже не задумываясь о том, что сделает ей больно. Наверно именно это их сближало. Но можно гадать до бесконечности, ведь, правда?
Сейчас, думать не хотелось ни о чем. Он был рядом, и этого достаточно, достаточно, потому что больше никто не нужен. Никакой Зевс, никакой Аид, и даже Посейдон с Аресом. Существовал лишь он один. Любовник, возможно теперь, это можно уже назвать их общим прошлым. Нет, теперь он нечто большее, но знает ли он об этом, хочет ли быть этим большим, и ответит ли взаимностью, да черт его знает. Об этом, Афродита не могла и не хотела думать. Пока они были рядом. Пока по храму, с легким эхом, разносилось это приятное, сбитое дыхание. В тот момент, когда воздуха совсем не хватало, и хотелось просто забыться, Афродита не могла думать о постороннем. Хотелось по крепче сжать его в своих объятиях, доказать, что те слова, произнесенные совсем недавно, были не ложью, но и этого, богиня любви не может сделать. Она не может сейчас показать ему снова все это. Почему? Наверно потому, что не так хотела сказать об этом, не так хотела рассказать об истинных чувствах, но все это случилось само по себе. Сейчас не нужно уже думать о том, что совершено, нужно думать о том, что делать дальше с этим. Ведь сейчас, наверняка, чувства, вызванные в Чернобоге, были как раз из-за этих слов. Скажет ли сам бог зла ей такие же? Признается ли, или снова скажет, что игрался с ней, что она лишь его игрушка, и не более. Но зато, какая дорогая игрушка, что каждый раз, он с удовольствием возвращается к ней, и она ему не надоедает. Его лицо, каждый раз, светится от счастья, скрытого, но ведь Афро видит все это. Стоит только богине любви показаться на его глазах, как внутри Кощея начинают полыхать чувства, совершенно разные, от ненависти, до той самой неизвестной для него любви. Сейчас, когда внутри все смешалось, все чувства сотворили необычный водоворот, Афродита прикрыла глаза, и это приятное ощущение внизу живота стало распространяться по всему телу. Девушка вздохнула, проведя по его плечам, а потом открыла глаза, оказываясь на нем. Он смотрит на нее, смотрит, и что видит? Ни разу еще не сказал, с чем ассоциируются у него ее глаза. Чего они ему напоминают. И наверно не скажет. Это слишком дорогой комплемент. Выдохнув, Афродита до сих пор приходит в себя. Она хочет коснуться своими губами губ Чернобога, но пока не может. Пока, ей нужно отдышаться, перестать жить тем моментом, который уже прошел. Вернуться в реальность, и уже тогда, думать о чем либо. – Ты же, помнится, хотел уложить меня на жертвенный алтарь. - улыбается, смотрит в его глаза, медленно ведет рукой по его щеке. - –Вот я на нем и оказалась. – улыбается, констатируя факт. И вправду, ранее, Чернобог уже произносил вслух что-то по поводу алтаря, теперь, это сбылось. Да и для Афро это будет самым лучшим жертвоприношением. Для всех, этот момент уже вряд ли забудется.
Отредактировано Aphrodite (13.07.13 18:02)
Вы здесь » HEATHENDOM: WORLD OF THE GODS » Завершенные эпизоды » Девственницы закончились - в ход пошли богини. [03.06.2013]
