Как все это невыносимо. Смотреть на него, видеть его взгляд, его глаза, когда они так пусты, так насмешливы. Он смеется над ней, над побежденной женщиной, которая любила, любит, и будет любить. Выдохнув, Афродита прикрывает глаза, а потом смотрит в потолок. Так пристально, так холодно, пока перед ней не появляется лицо Чернобога. Он смотрит, снова. Вот он, победитель, улыбается, смотрит на нее, словно на вещь. Это сейчас так явно ощущается, так явно она чувствует это, дергается, поворачивает голову в сторону, а потом косо следит за тем, как он отстраняется, встает с дивана и проходит к окну. Какой же он красивый, останется в ее памяти, будет в ней всегда. Выдохнув, богиня не ждет, она встает, точнее, садится и смотрит ему в спину, когда Чернробог наконец-то решается заговорить. Что это он? Снизошел до нее? Решил вдруг поинтересоваться у принадлежащей ему игрушке, что дальше будет, или что она хочет? Как в первый день их знакомства, у него в квартире, так отчетливо она это помнит. Сердце разрывается, нервы, нервы. Она смотрит на него. Как он может быть таким спокойным. Всегда, постоянно. Тогда, теперь, и будет таким. Ему можно лишь позавидовать. Внутри что-то гложет ее, она не может спокойно думать о том, как он поступает. Он делает ей больно. Каждый раз, когда они встречаются, старается показать свое превосходство, когда оно не нужно, не перед кем выпендриваться. Из своих двух сторон, он всегда будет выбирать ту, которой плевать на богиню, которая будет забывать ее, унижать каждый раз, как только увидит. - А ты делай что хочешь. - тихо произносит богиня. В ее голосе не слышится ни доли обиды, ни отчаяния, она снова та богиня, которая меняется каждый раз, по ситуации. Сейчас, она должна быть с ним немного грубой, даже после того, как и что между ними было. Это не помешает их отношениям. В конце концов, не испортит до самого конца. Выдыхая, и проводя по волосам, богиня осматривается и встает. Идет в сторону двери. Она не знает что там, куда сейчас попадет, но это не важно, ведь дома у Чернобога никого нет, а это значит, что можно спокойно расхаживать голой, и действовать по своему желанию. - Выпей за меня чего-нибудь крепкого, и отдыхай. - через плечо кидает Афродита и проходит в другую комнату. Да, она намного больше, чем та терраса, в которой они были. Проходит в сторону шкафа, и раскрывает его. Там висят рубашки, наверно те, которые Чернобог на всякий случай оставил. Берет, примеривает, и застегивает на себе. Не так как в первый раз, не превращая ее в платье, а неся на себе так, как подобает. Что же, осталось найти что-то вроде штанов. Она осматривается. - Ты одолжи мне штаны. - снова высунулась из двери другой комнаты, и посмотрела на него. Все такой же красивый, за минуту ничего не изменилось. Черт, как же на него смотреть не хочется.  - Ну что, дашь? - просит Афродита, смотрит на него, потом прищуривается. Да что с ним болтать, надо уходить, бежать от него, чтобы не смог догнать. Иначе, все будет потеряно. А когда интересно Чернобог догадается, что Афродита от него сбегает? Когда он поймет, что богиня, которая только что была нежнее кошки, самой ласковой, и самой покладистой, сейчас просто сбегает от него, не желая больше думать о том, что будет потом. Да и вообще, надо ли будет ему догонять ее, останавливать, заявлять что-то? Афродита выдыхает, медленно спускаясь по какой-то лестнице, не зная, куда идти дальше. Боже, она потерялась. Исчезать, вот так, оказываться снова там, где и была, в номере с Роджером, не хотела. Не могла. Проведя по волосам, богиня любви оборачивается, смотрит назад, туда, где только что она была рядом с ним, рядом с тем, кого так сильно любила. - Ну, пока Чернобог. - проговаривает так, чтобы он слышал. Возможно, она делает это зря, но что поделаешь, надо же было что-то ляпнуть. Выдыхает и двигается дальше по коридору, вперед. Какой же он большой. Останавливается рядом с окном, и смотрит в него, пристально смотрит. Чего только ждет. Потом смотрит на себя и понимает. Ну как она в таком виде по улице будет идти. Как она пойдет? Хотя, может быть и никого нет, да и кого стесняться, в такое время вряд ли кто удивиться, что богиня по земле щеголяет полу голой. Вздохнув, Афродита поправила волосы, и спокойно прошла к выходу из дома. Но что её еще могло остановить? Что? Она сейчас поступала так, как не хотела поступать. Не хотелось ей уходить. Не могла он сделать такой шаг. Она любила его, что сделаешь, и не могла из головы выкинуть. Не могла так взять и все перечеркнуть, как он это делал. Не правильно она поступала. Не хотела уходить, только вот мириться с тем, что постоянно слышит от него колкости. Понимает, не может он измениться, ну так и она тоже не может. Раньше терпела, пыталась сделать его другим, но осознала, что все не так просто как ей хочется. Или хотелось бы. Что делать, наверно правильно она думала, не быть им вместе.

Признаться честно, внутри, где-то в душе, Афродита желала остаться. Она не хотела уходить, делать этот шаг навстречу улице и собственному дому. Все стало неважно в следующую секунду. Афродита даже не хотела продолжать охоту за Роджером, собственно, что сулило Чернобогу не только победу над ней, но и в том споре, в той войне, которая между ними развязалась из-за какого-то смертного. Да и к чему Грекам убивать его, ведь Чернобог и сам избавиться от тела смертного, когда он станет ему не нужным, а судя по всему, игрушки Кощея, долго не живут, тогда, какой смысл? Если только Греки вдруг не решили, что Чернобог может развернуть политику так, что вскоре, война будет и здесь, на нейтральной территории. Но это бред, неужели бог мести глуп и не знает что делает. Тем более что им бояться. Греки и Славяне не в таких уж гадких отношениях, чтобы так решать, хотя, что только Зевс и его свита, могут себе на придумать. Афродита всерьез об этом задумалась, и теперь, цель ее операции, была потеряна. Она не знала, зачем и для чего убивать человека, который все равно умрет? Вот вопрос. А следовательно, можно не лезть в это дело и просто подождать, пока он надоесть Кощею. Эврика. Греки все же слишком сильно кипишуют по этому поводу, и Афродита, тем не менее, не могла вернуться с пустыми руками. Подставлять Чернобога, тоже не хотелось. Она разрывалась словно между двух огней, у Кощея таких проблем бы не было, он, как ни крути, даже не смотря на их отношения, всегда был бы на стороне своего пантеона. У женщин, все куда сложнее. Афродита так хотела быть рядом, что порой думала о том, чтобы сменить пантеон, но тогда, ее убьют, или лишат силы, и превратят в смертную. Нужно было выкинуть эти мысли из головы, они совершенно мешали ей сделать первый шаг навстречу свободе, приятному ветерку, и темноте. Кажется, Афродита уже была готова сбежать, но именно в этот момент, Чернобог, словно по ее мыслям понял, что она думает о нем, явился и встал прямо перед ней. Глаза богини потемнели. Он не может ее останавливать, не может и не будет. Жаль, что Афродита до сих пор не поняла тот факт, что если этот мужчина не захотел отпустить ее, то он не отпустит, сделав все, что в его силах. А в его силах так много всего, одна заморозка эта чего стоит, с которой богиня уже успела пару раз ознакомиться. Выдохнув и закатив глаза, блондинка отошла на шаг назад, затем еще на один. - Дай мне пройти. - медленно выговаривает Афродита, словно угрожает. - Что? - возмущению ее не было предела. Ну, вот как он так может ею управлять? Кто дал ему ключ к ее сердцу, и когда? Убить, на кол посадить этого скота. - Я могу уйти тогда, когда захочу! - ох как же она ошибалась, как же наивно думала что он сейчас возьмет и отступится от своей цели, оставит ее в покое и отпустит. Лети птичка, куда хочешь, скажет он и Афро упорхнёт через окошко в сторону родного дома. Ага, сейчас. Размечталась. И почему богиня не принимала такой вид передвижения, как перемещение, которое имеется в арсенале всех богов? Наверно потому, что только так, переходя из одного места в другое, она могла видеть, как меняется красота тех или иных мест. Она могла наслаждаться этим переходом, и проникать в сущность всех вещей. Не то что просто, стоял сначала в одном месте, а потом появился в другом, и опа, пейзаж изменился. Но черт, нельзя таить, что перемещение вместе с ним, было куда лучше. Она чувствовала опору, заботу и его рядом. Когда он трогал ее за талию, когда прижимал к себе в эти моменты. Пусть такие короткие, но тем не менее. - Мало ли, что ты меня не отпускал. - выпаливает богиня, но потом, наблюдает, скажем даже с интересом за тем, что делает Чернобог. Он медленно подходит к ней, словно змей, который парализовал свою добычу, потому что она не может пошевелиться. Она хочет отойти, но что-то тянет к нему, и кажется, она даже шагнула к нему на встречу. Как это вышло? Афродита сглотнула, и посмотрела за тем, как его руки медленно обнимают ее лицо, и пальцы смахивают с глаз оставшиеся прядки волос. Выдохнув, и окунувшись на пару минут в это блаженство, Афродита слышит сквозь одурманенный разум, его слова. Так четко отражающиеся в голове, так явно ощущающиеся на языке, словно это какой-то шоколад. Он шепчет эти слова ей в губы, и Афродита уже готова упасть в его объятия, уже готова снова отдаться ему, стать его, на все то время, которое им отведено провести вместе. Но сколько им отведено? Вопрос, прозвучал так явно в голове, уже тогда, когда Кощей перенес их обратно в террасу. И все началось сначала. Они опять на той же точке, с которой начали сегодня, прибыв в это место. Афродита ничего не могла сказать, она лишь думала о том, когда сможет надоесть ему. Когда это желание быть с ней рядом снова пропадет, и он исчезнет, оставив на ее теле лишь остатки воспоминаний проведенного времени вместе. Сколько она может находиться здесь, словно марионетка, каждый раз поддаваясь на его уговоры остаться? Он играет с ней? Он знает, как действует на нее, и этим пользуется. Очень обидно, но Афродита не станет этого показывать, она лишь смотрит на Чернобога, стараясь понять, шутит ли он сейчас, или нет. В его глазах, как и всегда, была тишина, ничего невозможно прочесть. Выдохнув, и собравшись с мыслями, Афродита смотрит на него. - Ну и зачем я тебе здесь нужна? - спрашивает богиня. Она понимает, как глупо задавать такие вопросы, и зачем их, в общем-то, задавать. Он скажет "потому что так хочу я" и все, это будет его последний ответ. Выдерживает пристальный взгляд, а потом выдыхает, кажется смягчаясь. - И что у тебя есть выпить? - вот как. Интерес заиграл. А может все не так плохо, как кажется на первый взгляд?

- Опять? - выпаливает Афродита, легко отстраняясь от бога мести, потому что он сам ее отпускает. Немного ослабляет хватку, и дает ей возможность не на много, но отойти, прийти в себя, пока слова не улягутся внутри, не переварятся. Все это сложно принять, господа. Нельзя так долго терпеть все его выходки, но при том так сильно любить, так сильно желать, что злиться, разрывать его мысленно в клочья, но все равно прощать. Как сложно все то делать, а он не понимает, он видит только то, что хочет видеть и то удручает. Она не может ничего сказать, не может поделиться с ним тем, что сейчас накипело уже в душе, потому что-то может быть вообще последняя их встреча. - Я имею право, быть хотя бы иногда недовольной твоим поведением. - она осторожно, но угрожая, указывает на него своим пальчиком, не касаясь, не подходя, на расстоянии, потому что знает, не сможет удержаться от того, чтобы снова его не поцеловать, только потому, что так хочет само сердце, и эти слова, которые она выдергивает из себя, они не должны были выскакивать, но это произошло, и они выскочили, вместе с той обидой, вместе с теми обидами, которые уже кажется, давно должны были быть забытыми. Он так много раз делал ей больно, так много раз унижал, и провоцировал на скандал. Когда-то, она соглашалась с ним, когда-то, принимала таким, какой он есть, но всему есть предел, всему есть конец, и тот конец настал у Афродиты, кажется так давно, что заставил их разлучиться на целую, казалось бы, вечность. Эти года, были так без него трудны, а ведь можно было бы попробовать начать все с самого начала, попробовать решить все, сойтись или разойтись уже навсегда. Что ей можно было сейчас сказать ему, что нельзя. Она не хотела его злить, но и не хотела снова все то так просто оставлять, хотя видела, как он к ней идет, видела с каким трепетом он может к ней относиться, только лишь тогда, когда он просто делает шаг навстречу. Это обезоруживает. Что же он с ней делает? Хочет отстраниться, но у нее не получается, она словно прикована к полу, и все это уничтожает ее, заставляет падать все ниже и ниже, в ту пропасть, которую кажется Чернобог сам для нее выкопал. Откуда он пришел такой? почему ей понравился, почему так сильно запал в душу? Она не понимает, и в себе не может разобраться, она сгорает, только лишь от того, что он подходит и говорит те слова, которые она желала от него услышать в самом первом кадре их встречи. Скучал. Как дорого она бы заплатила, чтобы снова услышать это, снова окунуться в этот приятный голос, такой нежный, такой зовущий к себе. Подается немного вперед, хочет его обнять, но все равно стоит и смотрит своими голубыми глазами в его глаза, которые так нежны, в которых она читает то, что не могла прочитать ранее. Он говорит ей, что много еще придется пройти, многое придется пережить рядом с ним, и не напрасно все это будет, она не пожалеет. Точно говорю вам, не сможет пожалеть, и никогда не скажет, что Чернобог был в ее жизни какой-то ошибкой. Нет, вы что, это опыт, это не прекращающийся опыт, который, кажется, что вообще, только начался если честно. Она смотрит на него, не отрывается от манящих ее глаз, и выдыхает. Сглатывает, стараясь проглотить грусть, печаль, все, что сейчас накатило, даже не прошеные слезы. К черту их, она стоит перед Кощеем, а не перед юнцом, который вытерпит истерики взрослой женщины. Нет, с ним все иначе. Он другой, и поверьте, таких, больше нет. Он не касается ее, только лишь едва ведет по своей рубашке, но все эти действия, отражаются внутри богини. Она смотрит за ним, следит за тем, когда он все же решается коснуться ее тела, ведет по спине, все равно по рубашке, но, тем не менее, это уже, куда не шло, предупреждает ее, и на лице Афродиты сверкает очаровательная улыбка, глаза снова начинают сверкать, словно камушки, играть, словно разбушевавшееся море, которое там, за окном, бьется об камни, бьется об скалы, в надежде хотя бы когда-нибудь, пробить эту стенку. И у них выйдет, я скажу вам, у них должно получиться, потому что с таким напором трудно держаться, трудно вообще удерживать равновесие. Такова и Афродита, она пойдет до конца, и не остановится не перед чем, пусть Чернобог это знает. - Я знаю. - спокойно говорит богиня и ее голос немного дрожит. Нет, она не плачет, просто перестраиваться на нежность, с той ярости, которая скользнула в самом начале, она не может спокойно. - Знаю все о тебе... Знаю какой ты, и понимаю все. - она опускает глаза, потом смотрит на Чернобога, и приподнимает свою руку, чтобы снова коснуться его щеки. Это действие, одно из ее любимых. Она любит трогать его, любит окунаться с ним в такие чувства, в которые ни с кем не окуналась. - Но ты ведь знаешь... - тихо шепчет, прислоняясь к его уху, играя пальчиками на его шее, потом переводит эту руку на его, и сжимает, так сильно, чтобы он ощутил это. Не больно, но крепко. - Но я ко всему готова. - говорит Афродита, прикрывая глаза. - Скучала по тебе... Ты это знаешь, наверняка. - она усмехается, смотрит на его губы, такие пленительные, такие манящие. - И, тем не менее, надеялась снова тебя увидеть. Ты же не думал, что сможешь от меня просто так избавиться? - кажется, такие слова должен был произносить сам Кощей? Но Афродита уже украла их, она едва смеется, этот тихий смешок, отзывается в террасе приятным мурлыканьем, и богиня делает шаг назад, осматривая бога мести оценивающим взглядом. - Ты обещал меня напоить... - он? разве обещал? Ну, а разве это важно, что он обещал, а что нет? - Ты мой, на эти часы... - она не стала уточнять на сколько, лишь прищурилась, как бы говоря при этом: "надеюсь что надолго", и улыбается, отходя еще на шаг назад. - Так, покажи мне, где твой бар. Или здесь есть хранилище? - игриво покачивает бедрами, и останавливается рядом с небольшим столиком, опираясь на него. - И ты все еще должен мне штаны! - замечает богиня, делая просто и легко дальше. Она медленно пальчиками тянет край рубашки Кощея наверх, открывая мужчине все больше и больше. Её ножки оголяются, а дальше... Она останавливается. - Ну, пока так хватит, я думаю. - решает богиня и снова отстраняясь от стола, бредет по комнате, обходя диван, и проводя по нему пальчиками, словно воспроизводя в памяти то, что происходила пару минут назад. - Ммм, - тихий звук, даже не похожий на стон, или слово. Афродита стала слишком игривой, но ей нужно быть осторожней, ведь рядом, опасный хищник.

Так интересно наблюдать за тем, как развиваются их отношения. Как они преодолевают преграды, которые встают на пути, как они преодолели расставание в так много лет, и теперь снова вместе. Этот переход, такой теплый, такой чувственный. От ярости, от волчьей ненависти и нежности, страсти, любви. Настоящей искренней, верной. Ну, да, возможно не такой верной, но тем не менее. Опуская детали, продвигаемся к самому важному. Близости, того ощущения, которое витает в помещение после того, что пошло после склоков и разборок. Теперь, неважно то, что было ранее, неважно то, что будет, важно только то, что сейчас, и только это имеет большой смысл, только это. Для Афродиты так оно и есть. Только то, что сейчас. Она смотрит на него, видит его, и это раздается внутри новым и новым ударом влюблённого сердца. Она влюблена в него, она отдана ему полностью и бесповоротно, и ни что, даже то, что ей придется еще испытать, то, что придется услышать от него, не сможет переубедить ее любить его так же сильно, так же страстно. Она нежна с ним, только с ним, больше ни с кем. За столько лет, она успела это осознать. Дура, да, что не пришла к нему раньше, что не сказала о том, как сильно скучает, как хочет вернуть. Но это гордость, та самая гордость, которая никак не могла сдаться, никак не могла поддаться ему. Она знала, придет, и снова получит отказ, снова получит то настроение, которого видеть не хотелось тогда. Он не поступил бы иначе, он не пустил ее снова к себе, потому что видно, был зол, но сейчас, он правда скучал, он правда хочет быть рядом с ней, и эти слова, ее останавливают, она готова все простить ему, ради этих не долгих минут, проведенных с ним, с тем, кто так дорог ее сердцу, кто так глубоко проник, как никто не мог проникнуть. Её глаза горят. Не только от того, что они рядом теперь, что спустя столько лет, они все же вместе, опять и теперь, она не даст ему просто так уйти из ее жизни. Но и потому что у нее есть возможность исправить все. Или начать все сначала, заложить фундамент их будущих отношений. Она никогда не думала, что у них, возможно, появится вторая попытка. Но она есть. За это, скорее всего, она должна, благодарна, быть тому делу, которое до сих пор не закончено, но все это сейчас меркнет перед тем, какой игривый настрой образовался внутри богини. Она действительно, словно ребенок, рада тому, что может немного по кокетничать с ним. Не смотря на то, что Чернобог уже давно и много раз видел, как Афродита может влиять на него, как может действовать, он поддается. И она радуется этому, проводя медленно своими руками по его рубашке, и наблюдая за тем, как мужчина плавно крадется к ней, осматривая своим хищным взглядом, старается не упустить ни единой детали, и это завораживает. Она снова видит того волка, который едва ли не убил ее однажды, был близок, но тем не менее, потом дал даже прикоснуться к себе. Она до сих пор помнит эту прекрасную мягкую шерсть, эти глаза, которые пылали словно пламя, и смотрели на нее так жадно. Он и сейчас такой, когда подойдя, и оказавшись настолько близко, приподнял ее и посадил на небольшой столик. Он играет с ней, играет и проводит, так же как и она его. Это заставляет ее прикрыть глаза, не смотреть за ним, поддавшись лишь ощущениям, которые пронизывают тело от кончиков пальчиков на ногах до головы, проносясь приятной дрожью, и страстными, жгучими следами на теле. Он двигается дальше, так томительно, что Афродита не может справиться с желанием, она не может с собой справиться, чтобы не рвануть, не наброситься на него сейчас же. Останавливает лишь интерес. Она готова пожертвовать всем, только бы узнать, чем закончится эта сладкая пытка. Мужчина поднимается, и легкая дрожь, снова проносится по всему телу, богиня вздыхает. Шумно, и улыбается. На ее лице искренняя улыбка, которая предназначена лишь для него. Она ждет, ждет, что будет дальше, но тут, поворот, которого она ожидала, но не знала, что так действительно будет. Нет, этот мерзавец посмел остановиться. Посмел заинтриговать, пробудить в ней страсть, желание, возбудить тело богини и остановиться. Как можно было? Это ведь не честно? Глаза открываются, и уставляются в глаза бога мести. Он мстит ей за то, что она проделала с ним? Боже, как же это интересно. Зрачки Афро становятся больше, они пульсируют только от той волны, которая вдруг прильнула к ней, и тут же, ей придется бороться с этим возбуждением, ждать подходящего момента. А сейчас, это ведь так мучительно. Богиня любви хмурит брови, и смотрит на бога. Он прекрасен. Влияет на нее словно алкогольный напиток. Богиня вдруг словно обездвижена. Ей хочется продолжить, она, словно капризный ребенок, постанывает, когда Чернобог подталкивает ее к бару. Голубые глаза смотрят пристально на бар. Она явно хочет запить свою неудовлетворенность чем-то крепким. - Узо, если есть... - хриплым голосом произносит богиня, и смотрит на Чернобога таким взглядом, будто на отца, который не дал, не купил ребенку сладкого. - пожалуйста. - а, да, запить свою страсть Греческой водкой. Можно, почему нет? Но это не предел. - А на закуску... - тихо шепчет богиня, поворачиваясь лицом к богу мести, и прикусывает губу.  - тебя... - улыбается, и ведет ему по груди своим пальчиком. Снова и снова ощущая, как что-то вроде тока пробегает по телу. Она уже не может просто так стоять рядом с ним. Он словно магнит. Но богиня отстраняется, и дергает дверцу бара, осматривая все что есть. - Хотя, можно и коньяк. - улыбка, такая чистая, такая веселая, и медленное покачивание бедер, переход с одной ножки на другую, словно какой-то танец, загадочный и непонятный. - А что бы выпил ты? - интересуется богиня и вынимает бутылку из бара. Что это? Коньяк. Ага, сам попался. Аккуратно вертит ею, держа за горлышко, и подходит к богу, и осторожно, прохладным стеклом бутылки, ее дном, ведет по торсу, сжимая губы в тонкую полосочку. Почему так трудно вообще отступить от него, почему страшно делать шаг в сторону сейчас, словно она может его потерять. Считаные секунды, нужны чтобы резко поднять взгляд к его глазам. Снова этот контакт, и улыбка. Приятная улыбка, которая предназначена только ему. Спустя пару минут, богиня упирается рукой в его грудь, и, не говоря ничего, вдруг обнимает. Спокойно, нежно. Не крепко, не так чтобы сжать и задушить, нет. Совсем иначе. Этот порыв, такой странный, даже для нее. Она часто дышит, старается успокоиться, прикрывает глаза. Потом поднимает голова, кладет подбородок ему на грудь и выдыхает, а затем, приподнимается на мысочки, и целует в губы. - так что мы пьем? Выбранный мной коньяк? - улыбнулась, и медленно облизнула губу, сглотнув. Вот как удержаться, когда он рядом? Наверно это что-то невообразимое твориться с богиней. Она не может и сама понять, что такое.

Что за игры в гляделки? Почему она так хочет смотреть на него, не отрываясь, а он при этом смотрит на нее, будто ни в чем не бывало. Они словно не расходились, не были так далеко друг от друга, и, тем не менее, что-то новое появилось в этих отношениях, когда за столько лет, они встретились снова. Выдохнув, и держа до сих пор бутылку с коньяком, Афродита смотрела пристально, старалась всмотреться в его глаза, что же он скрывает там, что внутри него происходит? Улыбнувшись, богиня поддается к богу, когда тот притягивает ее к себе, и при этом, оставляя бутылку между ними, словно какую-то преграду. Они снова на двух сторонах, и не знает Афро, сможет ли коснуться его, даст ли он, позволит ли он ей коснуться его, снова, как и пару минут, назад, или много минут назад. Какая разница, все равно. Сейчас, главное что будет дальше, и будет ли это дальше. Но оно наклевывалось, оно мелькало там, вдалеке, не предвещая ничего плохого. Он хотел ее, полностью, и она была его. Она принадлежала ему, потому что так и было, так было с самого начала. Она вздохнула, посмотрела на то, как стекло, такое прохладное, дотрагивается до ее кожи, через рубашку, и как раз в этот момент, Чернобог начинает стягивать с нее эту ткань. Ох уж этот бог мести, что он с ней делает. Милая, загадочная улыбка появляется на лице богини, и она смотрит на него, смотрит и думает, что он сделает дальше? А дальше, все намного интереснее. Он сдергивает рубашку, и та валится вниз. Холодная бутылка касается ее тела, и она едва содрогается от прохлады, окутавшей ее. Хочется отойти, дернуться, потому что это не выносимо, но она не может. Остается стоять на месте, и смотрит в его глаза. Да, мучай себя, мучай ее, это словно наслаждение какое, так долго не быть вместе, и теперь, испытывать эти чувства, эти ощущения. Они незабываемы, они манящие. Афродита выдыхает, прикрывает глаза и сосредотачивается. Она хочет наброситься на него прямо сейчас, пока сердце так сильно стучит, когда внутри, все сгорает от нетерпения. Она горит, впервые так сильно, что даже на лице все это отображается. Так по человечески, так явно. Щеки начинают покрываться румянцем, на лице не исчезает улыбка, Афродита даже этому радуется. Ведь нельзя игнорировать собственные желания. Она пытается сделать шаг вперед, еще один, чтобы быть рядом, но преграда из бутылки, мешает ей, мешает погрузиться в него полностью. Он начинает говорить, говорит что-то про коньяк, а потом о том, что они смогут его выпить, но только в другом месте. Спальня? Как она узнала? Умная женщина, знающая, и понимающая его. Она не так много о нем знает, но за то время, пока была рядом, самые удивительные, самые непредсказуемые действия, выучила наизусть. Улыбается, и кивает, растворяясь в его глазах, словно в воде, такой теплой, заботливой. Что с ним? Это не он, его подменили. Он касается ее губ, медленно, беспощадно убивая все внутри, и она снова горит, ощущает, как щеки наливаются краской, и сойти та не может никак. Выдохнув, и закрыв глаза, она просто вкушала то, что он ей подарил. Этот легкий поцелуй, но на слова, она все же открыла глаза и посмотрела на него. Сотни лет? Сотни лет они не были вместе, сотни лет, искали других, замену, а сейчас, возможно поняли, что нет замены, и не будет. Нет. Не найдет он такую же как и Афродита, не найдет ту, что поймет его, ни среди богов, ни среди людей. Она улыбается, это для нее как награда, за то, что она успела пережить, за то, что ей довелось от него услышать. Ей так приятно, правда, но она не будет этого показывать, ведь с этим богом, как на войне. Его нужно было остерегаться, но при этом, любить, и заботиться. Афродита так и делала. Она умела совмещать все. Немного прищурившись, и ответив на поцелуй, она послушно пошла в спальню. Она не видела, но руководилась тем, как шла до этого сюда. Усмехнувшись, и оторвавшись от поцелуя, богиня осматривает бога. Пристально смотрит, и улыбается. Словно осматривает свои владения. Она передразнивает его, так же как и он, как-то смотрел на нее, теперь и она так делает. - Здесь будем пить? - она осторожно садится на кровать и притягивает к себе бога, так, чтобы удобнее было быть с ним рядом. Когда усаживает мужчину на мягкий матрац, садится сзади и ведет своими пальчиками по его шее, потом по линии плеча, и вниз, по позвоночнику, заставляя приятное волнение прорваться по всему телу, пробежаться своими небольшими ножками, и застыть, застыть внутри. Это чувство, она и сама ощущает, ведь электрический ток пронизывает и ее.  Вздыхает, потом медленно нагибается, и осторожно целует его шею. Там, где только что гуляли пальчики. Она улыбается, потом снова целует и продвигается немного выше, к самому мочку уха. Прикусывает, прижимается всем телом к нему, так, чтобы чувствовать, чтобы наслаждаться. - Такой горячий. - тихо произносит девушка, а потом ведет ноготками по его спине, вниз, улыбается. - ммм, - обнимает его за шею, потом ведет руками по его груди. - Ну что, попался? - говорит богиня, и опускает Чернобога на себя, укладывая его на свои колени. Снова ведет по груди, улыбается, и смотрит в глаза. - Так как мы коньяк пить будем? - играет, усмехается, улыбается, и светится. Словно ангел. Нависает над ним, окутывая своими локонами, щекочет его лицо. Потом наклоняется к нему снова и целует его губы, наслаждаясь ими, не желая отстраняться. Она так нежно покусывает их, возбуждает его, заставляя окунуться в такие ощущения. - Закрой глаза милый... - так нежно его называет, старается как можно ласковее все произнести. - Закрой… - улыбается, и ведет нежно по его щеке, потом по шее, и груди. Что будет делать дальше? Продолжит его соблазнять, или уже знает, что он не вытерпит столь долгой пытки?

Она так долго не имела возможности к нему прикасаться, и вот, наконец-то, через так много лет, они снова вместе, и кажется, уже ни что не может их разлучить, ни какая ссора, ведь и в прошлом их было так много. Что именно послужило им последней каплей, что так резко упала в их синие, не волнующееся достаточно долго, море, от чего они решили расстаться. Внутри Афродиты все сжималось, она не верила, что сможет еще раз его отпустить, что сможет дать ему возможность уйти и никогда уже не быть рядом. Ей так хотелось, впервые так желала, чтобы он был рядом, с ним так тепло, и уютно. А когда он еще и так беспомощен, лежит у нее на коленях, поддаваемый ее зову, это было еще лучше, и несравнимо ни с чем. Она улыбается, и ласково его целует, каждый раз, вливая в этот поцелуй всю нежность, всю страсть, все то желание, которое то и дело просыпается, стоит ей лишь пальчиком ощутить приятную кожу бога мести. Прикрывает глаза, тоже, но перед тем, как сделал это Чернобог. Да и неужели, он это сделал? Нет, не может быть, ей кажется просто, он не мог так быстро поддаться на все это. Или мог? Ради интереса ли, ради собственного удовлетворения, или просто какой-то игры, не так важно на самом деле, не так важно, потому что было приятно, смотреть на него, когда глаза его были закрыты, когда он так беспомощен, но при этом, словно ребенок, подглядывает, и старается узнать план, который скрывает Афродита. Она спокойно, но при этом тяжело дышит. Кажется ей не хватает воздуха, и в этот момент, он хочет встать и уйти, променять ее ласки, на какой-то коньяк, который не может ему дать этого? До сих пор не изменился, мерзавец, пытается убежать куда-то, разорвать между ними такую нить, но зачем? Внутри, взыграла злоба, и в то же время обида, и, вцепившись в плечи бога, Афродита с силой опустила его снова на свои колени. - Куда это ты собрался? - ехидным голоском утверждает богиня, и становится серьезной, такой строгой. Она ведет своими пальчиками по его плечам, словно по собственным владениям прохаживается, такая невозмутимая и властная. - Неужели ты думаешь что я променяю эти минуты, часы с тобой, на какой-то коньяк, который может подождать еще сотни лет, прежде чем опалит горло своей выдержкой. - едва рыча, изображая при этом его же, как и он огрызается, когда становится волком, таким бесцеремонным, и властным, жестоким и требовательным. Да, и она может быть такой, и она может им управлять, не только он может за нее решать что делать, не только он может указывать, и она будет подчиняться, но и Афродита, спокойно может показать ему свои прекрасные зубки, и даже, возможно укусить. Он этого не потерпит, и не сможет долго мириться с тем, что она в кое-то веки его снова отдернула, снова приказала ему лечь, и при этом, оставаясь такой же невозмутимой, и даже перестав улыбаться. - Или это ты решил променять меня на алкоголь? - а вот это, возможно даже было бы обидно. Ведь Афродита сама словно алкоголь. Она так же, как горячительный напиток, медленно пробирается по горлу, врываясь в организм и опаляя его опьяняющим желанием попробовать еще, сделать еще глоток, и раствориться в этой эйфории, в этом мире, где нет места проблемам. Смотрит на него, так пронзительно, так угрожающе, и кажется, от этого Чернобог не выдерживает. Как он так извернулся, что опрокинул богиню на спину, когда она этого не ожидала? Оказавшись на мягком матраце, с покрывалом, нежным как шелк, Афродита выдохнула, резко, при этом слегка прикрыв глаза. Его слова выдавили из нее тихий смешок, это был легкий звук, который она до этого никогда не издавала. Такой детский, такой игривый. Наблюдая за ним, через слегка при закрытые глаза, Афродита выдохнула, она приоткрыла рот, и через пару минут, ее губа была уже во власти зубов, сильно сдавливая и сжимая при этом, оставляя следы от собственных укусов. Она никогда не сопротивлялась ему, никогда не строила из себя недотрогу, в моменты, когда тело требовало его, желало. Оно уже изнемогало от страсти, в тот момент, когда его губы жадно впились в ее и этот поцелуй, он прошелся от кончиков ее пальчиков на ногах, до самого сердца, оставляя там дорожку из нежности и нетерпения. Афродита уже сама себя еле сдерживает, но Чернобог умудряется еще схватить богиню за волосы, и, сжав их своими пальцами, потянуть назад. Легкая боль пронзает тело, но она приятная, она уже не доставляет дискомфорта. Едва слышный стон срывается с губ Афродиты, когда голова запрокидывается назад и бог начинает исследовать ее шею, при этом произнеся фразу, на которой Афродита резко открывает глаза и смотрит вверх, чтобы обдумать ее. Она молчит, молчит и не может ничего сказать, словно ее парализовали и нет возможности больше вырываться. Он стал той самой змеей, которая уничтожит ее, когда-нибудь, имея слишком много у себя в руках, имея всю ее жизнь при себе. - За что же я должна тебя возненавидеть? - хороший вопрос, когда очередной поцелуй прерван, но ненадолго. Афродита ощущает, как он надавливает на ее тело, и это возбуждает. Он подавляет ее, она становится его, полностью и без остатка доверяет ему себя. Вопрос уже не имеет никакого значения, есть только они, и это сейчас то самое важное, что Афродита готова лично охранять. Она во власти волка, того самого, который уже не раз являлся ей во всей своей красе. Но, даже не смотря на его характер, она все равно не переставала его любить, не переставала чувствовать к нему этих чувств, что опьяняли и заставляли упасть в пучину морскую, при этом как-то глотая воздух, и стараясь не утонуть. Афродита распрощалась с последними минутами реальности и окунулась в темноту, где есть только страсть, их страсть. С ней такое было только с ним, она могла забыться, она могла быть самой собой, и ему это нравилось. Он желал ее, требовал, и это еще больше подогревало внутри обоих огонь, который перерождался в нечто большее. Губы едва шевелятся, они припухли от этих поцелуев, от страсти, что вручает ей Чернобог, она утомлена тем, что он медлит. Он мучает ее, и это мучение, заставляет Афродиту вздохнуть. - Я могу возненавидеть тебя сейчас... Ты мучаешь меня, ты издеваешься надо мной... - ее желание читалось по глазам, и это то, чего Кощей никак не мог пропустить. - И я убью тебя... сейчас же, если ты продолжишь эту муку... - она измученно стонет, произносит слова, так тихо, но с таким желанием, что сердце сжимается, а в груди нет больше воздуха, не хватает. Она обнимает его за шею, и тянет на себя, не смотря на то, что тело больше не может терпеть, касается губами его губ, и прикусывает нижнюю губу, после вторгаясь в его рот, и целуя его так, как уже один раз целовала, требовательно, со всей страстью, со всем желанием. Тянет рукой по его телу, дрожа, и еле дыша. Но потом, останавливается, отстраняет немного тело бога мести от себя, и смотрит в его глаза. Что же она задумала? Что решила предпринять, и какой ход будет сейчас. Она ласково ведет пальчиком по его губе, потом по подбородку, осматривая этот путь, снова и снова. Хочет поцеловать, но при этом отстраняет его еще дальше. - Ты что-то говорил о коньяке... - вот же поворот. Она решила довести его. Ведь знает, как он возбужден, как сама она сгорает от нетерпения, и снова играет, снова взялась за свои проказы, заставляя маленьких дьяволят играть в глазах, плясать разнообразные победоносные танцы. Раз ты издеваешься над ней, так и она поступит. Её рука легко движется вниз, останавливаясь у самого пояса, при этом проходя мимо пленительного торса, и ноготками поднимаясь выше, чтобы оставить после себя дрожь в его теле, еще большее желание. Богиня смотрит на Чернобога, она возбуждена, она вся горит от этого желания, но заставляет себя оставаться на месте, и не делать резких движений, хотя... Резко перевалив бога мести на спину, и оказавшись над ним, голубые глаза хищно так осмотрели свое владение, и, усмехнувшись, Афро легла на бога сверху, при этом оставляя место для пытки. Той сладкой, и раздражающей. - Ну что Кощей... - она не договаривает. Легонько касается губами его шеи, при этом, схватив за волосы, оттянув их немного назад, запрокидывая голову. - готовы к сладкой пытке? - на усмехается и покусывает за ключицу, потом целует и снова кусает, больно, но при этом страстно. Она оставляет на его теле такие же следы, как и он пару минут назад, властно опускаясь ниже, по его груди, прикусывая и целуя там, отпуская его волосы, и ведя рукой дорожку, за губами. Она так тяжело дышит, при этом не останавливается. Глаза ее сверкают, она похожа на лису, которая хочет обмануть матерого волка. Дышать. Нельзя забывать дышать. Но она не дышит. Потом резко выдыхает горячий воздух ему на живот, и последний раз, так сильно кусает, что самой показалось, она переборщила. Отстраняясь, и облизывая губу, возвращается к его губам, и только на пару минут касается их, а потом словно победитель, присаживается сверху мужчины, и смотрит на него сверху вниз. Теперь, они поменялись местами. Но надолго ли?