Внешний Вид
маска

Mozart L'Opera Rock La Troupe – Le Bien Qui Fait Mal

Открылась дверь. Уверенный стук каблуков, неспешная походка. Легкие светлые волосы, едва подергиваются, от движения, от ветерка, который создает тело при ходьбе. Плавно двигаясь, и проходя по теплому коридору, в котором даже немного душновато, и нет никого из людей. Это место, похоже на подпольный клуб. Стены прохода обиты кожей, красной, с черными пуговицами, которые вырисовывают странный, но такой известный рисунок. Лампы, едва освещающие местность, только в некоторых местах попадают на передвигающуюся девушку. Она идет медленно, никуда не торопится, перебирая в руках своих небольшой клач. Её внешний вид, это черное платье, туфли, распущенные волосы, и красная помада, которая прекрасно выделяет припухшие губы, при этом, не затмевая красивые голубые глаза. Платье само собой настоящая находка для модницы, и женщины, которая уверена в том, что прекрасна, не смотря ни на что. Одна половина этой роскоши длинная, чуть ниже колена, черным полотном, прикрывает правую ножку богини, а другая сторона, от подмышки и до бедра, связаны из колец, что едва закрывают прекрасную, шелковую кожу незнакомки. Эта женщина, умеет одеваться, умеет показать себя, и представить в самом наилучшем виде. Это сразу видно, а в ее глазах, уверенность во всем, что она делает. Спокойно передвигается, и спускается по лестнице, отмечая, что перила ее сделаны из прекрасного дерева, которое покрыто лаком, не прилипающим, а скользящим. Она немного волнуется, но снаружи этого не видно вовсе. Её пригласили на эту вечеринку, на этот вечер, чтобы поговорить о делах, да и сам зачинщик, оказывается, ее близкий друг. Афродита останавливается рядом с дверью. Она не большая, свободная, и обычная, железная. В ней нет ничего интересного, не то, что в том коридоре ранее, нет, здесь все строго, спокойно и поэтому, девушка сначала осматривается, потом взгляд падает на ручку и затем, следует стук. Три раза, как по команде, ровными постукиваниями. Дверь открывается через пару минут. Афродита делает шаг внутрь, и ее ножка скрывается в дымке, плывущей по полу, заполняющей все пространство. Темно, не видно почти ничего, только легкие отзвуки присутствия здесь народа. Эти люди, не обращают внимания на то, что пришел новый человек, пока мужчина на входе не протягивает даме маску. Афродита улыбается, и надевает маску на лицо, не успев оказаться замеченной кем-то. Осматривается и делает вперед еще один шаг, замечая обстановку. Немного строгую, переполненную всякими старинными вещами, обитыми прекрасными тканями, и даже кожей. Рояли, свечение, и даже есть занавес. Но он здесь просто так, для декораций, скажем так. Все остальное выполнено в очень сдержанном стиле. Он привлекает и заставляет идти дальше. Окунаться в это атмосферу с головой, придаваться приятной французской музыки, которая дополняет обстановку. Делая новый, спокойный шаг, Афродита осматривается. Она видит людей, и они друг от друга отличаются. Во всем этот сдержанном вечере, единственное заставляет отвлечься от всего. Богиня встает и смотрит как пара из девушки и мужчины, танцуют, становясь недвижимыми фигурками, под музыку. Она улыбается, и ей в ответ тоже. Берет бокал с шампанским, который проплывает мимо и первый глоток сделан. Жидкость скользит по телу, и Афродита вздыхает. Они его охладили. Очень кстати. Проводит по волосам, и оборачивается, упираясь в знакомое лицо, точнее глаза. Мужчина, высокий, в костюме, смотрит на Афродиту своими голубыми глазами, он улыбается. Тянет к ней руку, и она вкладывает ее в его. Он нежно прижимает даму к себе, и опускается к ее ушку, чтобы поцеловать мочку, и сказать приветствие. - Я знал что ты будешь неотразима и придешь. - шепчет он, и из-за музыки, его слова теряются, но Афродита различает и улыбается снова, беря его за руку и ведет подальше от других, танцующих людей. - Я не давала повода думать иначе. - она смотрит мужчине в глаза, а потом притягивает его к себе за ворот костюма и целует, не смотря на то, что на губах слишком яркая помада и она может остаться на губах мужчины. Её это не волнует, главное он нашел ее сразу же, ведь они договаривались об этой встречи. Ради нее, он пришел, пересилил себя, и она пришла. Только для того, чтобы расслабиться, и получить от вечера удовольствие. Мужчина не выдерживает, и обнимает Афродиту сильнее прижимая к себе, и опуская свои руки к ней на попу, ведя по бедрам, немного приподнимая длинную часть платья. - Не спеши, потом. - останавливает его богиня, и улыбается, ведет по его губам, стирая остатки красного и облизывается, понимая, что еще немного и не сможет сдержаться. В нос ударяет приятный сладкий запах. Это, кажется, делают специально, для того, чтобы в помещении пахло не только кожей и деревом, но и чем-то более приятным. Этот запах, что-то напоминает Афродите, но она никак не может вспомнить, потому что нетерпеливый кавалер не перестает к ней приставать, зажимая при этом между стенкой и собой. Афродита улыбается, подчиняется, но надолго ли ее хватит быть такой милой с мужчиной, который так настойчив? Она упирается ему в грудь, и просит пройти с ней потанцевать. На что мужчина соглашается, но при этом настроение не ухудшается, он решает, что продолжить можно и в танце. Афродита в принципе не против. Пусть лапает, а она будет улыбаться, и получать удовольствие, тем более что настроение прекрасное, и место нравится. Современный маскарад. Это что-то новенькое, и очень манящее.

Отредактировано Aphrodite (30.09.13 19:28)

Танец был приятным. Спокойным, медленным, и в то же время переполнен страстью. Её почему-то тянуло к этому мужчине, он был спокойным, страстным, но в каких-то моментах, было что-то не то. Хотя, танцевал он отменно, на самом деле. Увлекаясь им, Афродита забывала обо всем. Она отходила от тех мыслей, которые буравили ей голову каждый день. Эти дела, война, бойни, и все с этим связанное. Маска слегка слетела от неожиданного поворота, и Афродита засмеялась, поправив ее, и посмотрев в глаза своему кавалеру. Он кружил ее словно в танго, иногда касаясь бедра, приподнимая его. Для него, она была простой девушкой, такой красивой, не похожей на других, отличающейся от многих, для нее, он был просто смертным. С богами крутить было не слишком интересно, они все во время войны, такие напряженные, а люди не перестали верить в лучшее, они не перестали бороться за собственные жизни. Афродита опущена вниз, и ее лицо наливается краской. Специально. Её спинка выгнута, а волосы разбросаны и свисают вниз. Потом мужчина резко поднимает ее, выпрямляя, и кружит. Оказываясь к нему спиной, одним лишь взглядом, богиня улавливает знакомый взгляд в маске. Это он. Снова попал именно в то место, куда она решила выбраться, и где решила отдохнуть. Что с ней стало в этот момент? груз пал на душу, словно ее привязали к огромному камню и заставили идти. Она знала, он тут не один. Чернобог не позволит себе остаться одному. Он обязательно притащил с собой женщину, и это напрягает еще сильнее, но Афродита перестает об этом думать, в тот момент, когда руки человека медленно проходят по ее талии, потом приподнимаются вверх. Афродита закрывает глаза, приподнимает руки, и обнимает его так, чтобы локти были согнуты, глаза закрыты. Она не хочет смотреть вперед, не хочет видеть никого сейчас, даже не смотря на то, что она в маске, он узнал ее, узнал и специально показался на глаза, чтобы уничтожить настроение. Чтобы дать понять, он отомстит за все, что увидел. Ну и пусть мстит, что ей то? Она просто развлекается, так же как и он, и она больше не его, не принадлежит ему целиком и полностью. Только Афродита успела раствориться в этом, в этих мыслях, чтобы просто очиститься, чтобы снова порхать от радости, от желания быть рядом с новым мужчиной. Только его присутствие еще останавливало богиню, она спокойно подчинялась его действиям, шла за ним, он вел. Прекрасно вел. Каждое его действие, словно успокаивало, напоминало о той ночи, проведенной с ним. Он действительно во многом был прекрасен. И даже много лучше, чем многие боги. Афродите было с чем сравнивать, и пусть кому-то это будет не по душе. Выдохнув, и прижавшись к мужчине, когда он повернул ее снова к себе, Афродита посмотрела в его глаза, а потом ответила на полученный от него поцелуй. Он был страстным, заводил ее еще сильнее, но в другом смысле. Он отвлекал ее от дурных мыслей, и улыбался, так искренне, она ощущала, что нужна кому-то. Ранее, казалось, что это было не так. Богиня выдохнула, она приобняла мужчину за плечо, и продолжила с ним танцевать, иногда отвлекаясь на разговор. Она не видела никого кроме него, да и зачем ей обращать на кого-то свое внимание, кроме того, кто сейчас рядом. Улыбаясь и отвечая, Афродита снова поцеловала его, ощущая тепло губ, желание, которое медленно росло внутри нее. - Может быть, покинем это место? Ведь ты знаешь, здесь есть отдельные помещения? - блондинка не успела отвлечь мужчину, как он тут же улыбнулся и, посмотрев за ее плечо, сразу же остановившись. Мда, стоило только богине повернуться, как перед ней уже стояла рыжая женщина, смотрела на ее кавалера, и при этом рядом с ней, был Чернобог. Ну, вот и увидели, с кем этого притянуло сюда. Осмотрев женщину, богиня отметила, что вкус бога мести совсем не меняется. Он не выбирает блондинок, а прибирает к рукам темненьких, при этом, кажется эта женщина ему дорога. Или он играет? Смотрит на него, словно он стекло, в котором богиня решила по красоваться, совсем не выражая ни единой эмоции, кроме искренней улыбки. Живой, не подобной никакой из тех, что были ранее. Она слушает внимательно рыжую, смотрит на нее, улыбается, а потом следит за тем, что делает Чернобог. Вот как мило все решилось, он нашел ей замену, хорошо. Афродита смотрит на Джека, осматривает его лицо, а потом спускается глазами до его шеи. Как-то раз, она ставила там засос. Он даже до сих пор светился. Улыбается своему творению, а потом возвращается к созерцанию парочки напротив. Джек оживляется, когда разговор заходит об Афродите, это не может не радовать. Он все же заинтересован не только в этой рыжей, но и в той, что с ним рядом. - Это Лилиан. Прекраснейшая девушка. А как танцует. - улыбнувшись, богиня опускает глаза, словно стесняется. Все это игра, чтобы быть похожей на них. Не выделяться из толпы, хотя как же можно не выделяться с такой внешностью. - Мне очень приятно, что Джек так отзывается. На самом деле, ничего особенного. Правда. - улыбается, и смотрит на рыжую. Кажется, та увлечена Чернобогом, и только изредка смотрит на тех, к кому они подошли, а потом стреляет глазами в Джека, и Афро, только на пару минут. Собственно ей не так важно, как много и как долго на нее будет смотреть эта женщина, Афродита осматривается, и замечает, что теряет интерес к этой беседе, сохраняя при этом спокойствие. Раньше, Афродита бы закипела, начала переживать, и добилась бы того, что отбила Чернобога у этой смертной, которая ни капли не стоит ее. Но в этот раз, почему-то гнев сменился лояльностью. Скажем так, смирилась, что он с ней. Значит им весело, может пожелать им лишь счастья, что сказать. Афродита снова обращает внимание на Джека, и берет его за руку, обвивая ту вокруг собственной талии. Этот же не против. Делает все, чтобы быть ближе к блондинке, чтобы лапать ее, и при первой же возможности, проводит рукой по попе. - Господа, я предлагаю вам присоединиться к нам. - Джек серьезно решил, что это чудесная идея? - Правда, идем за наш с Лилиан столик. Сейчас закажем что по крепче, и просто отдохнем. - улыбается, и смотрит на Афродиту. Она одобряет. Ладно, что поделаешь. Надо, так надо. Уж если и придется терпеть Чернобога и его выходки весь вечер, то ладно, что же. Это очередное испытание судьбы. И Афродита его пройдет. - Да, идем к нам. У нас там прекрасное место. Вам понравится. - она заинтригована, что же будет дальше? При этом ее действия уверены, и тверды. Переплетает пальчики с пальцами мужчины и ведет его за собой, дав выбор Кощею и его спутнице. Если даже они не пойдут, Афро не сильно опечалится. Честно. Наоборот, эти двое будут лишними.

Отредактировано Aphrodite (30.09.13 20:00)

А внутри все же что-то кололо. Она не переставала думать об этом, даже тогда, когда была так холодна ко всему. Она не давала себе, тем не менее, покоя, и это выводило Афродиту из строя. Точнее, выводило Лилиан из строя. Она выдохнула, и даже когда шла за руку с Джеком на место, на их местечко, которое он выбрал, то все равно думала о том, что он снова целует эту женщину, что он обнимает ее. Но стало все равно, как только присев на диванчик, рядом сел Джек и обнял ее за талию, прижимая к себе, и одаривая приятной, сдержанной улыбкой. Да, это уж лучше, чем лобзать друг друга при всех, когда это так не уместно. Так она дорога ему, или просто очередная игрушка, которой Чернобог решил заменить Афродиту? Ему пора было признать, что ни одна смертная не сравнится с ней, с богиней любви, с тем совершенством, каким создала ее природа, каким создал ее сам океан. Она была уверена в том, что это так, и самооценка из-за этого поднималась еще выше. Афродита, ой, простите, Лилиан выдохнула, и посмотрела на бокал шампанского, который стоял уже на столе. Тянуться к нему не было желания, но кажется, Джек понял томительный взгляд Афродиты. Выдохнув, богиня получила свой бокал уже спустя пару минут. Да, он учтив, вежлив, и так же шикарен, как и бог. Можно было сравнивать Джека с такими, как и блондинка, но она не хотела этого, не хотела присоединять его к такой прекрасной расе? Нет, сообществу, существу как боги. Они отличались. Люди были слишком болтливы, и это стало заметно уже в следующие пару минут. Эмили начала говорить о том, что Джек все уши ей прожужжал своей новой пассией, что же, прекрасный мужчина, никогда не оставит даму свою без внимания. Улыбнувшись, и поразившись ее восхищению, Афродита все же делает глоток шампанского и ставит на стол, смотрит на рыжую, и улыбается. - Мда, иногда, мужчины не могут лишить себя возможности сказать пару нежных слов в адрес своих женщин, правда Джек? - она медленно поворачивается к мужчине, и ведет ему так ласково по щеке, что глаза мужчины, словно глаза котенка, закрываются и от то и дело замурчит от удовольствия. Афро улыбается, и смотрит на него. Мужчина открывает глаза и смотрит в ее глаза. Они светятся, радостью, но есть в них доля грусти, всегда была. Афродита резко реагирует на слова о дочери. Вот это ее задело. Он что, говорил ей об их ребенке? Одно слово этой рыжей, о чаде, которое Афродита так бережно хранит, бережно охраняет от чужих лап, при этом ее и, отдавая ее на воспитание отцу, даже чаще чем нужно, саму себя лишая возможности вести малышку по дороге, которую хочет ей выбрать. Она все же копия своего отца, и это было видно всегда, от чего так и полюбил ее Чернобог, хоть в этом спасибо. Афродита берет снова бокал и осушает его, ловя на себе взгляд Джека, удивленный и непонимающий. Ему-то она не говорила о дочери, да и какое дело смертному, о том, что дороже ее жизни? Никакого, правильно, и поэтому то, что Чернобог разглагольствует об их прекрасной дочке, вывело из себя богиню любви. - Я просто хотела пить... - улыбается, держится спокойно, но при этом горит изнутри. Ей уже абсолютно наплевать, будут ли они вместе, или нет, но при чем тут дочь? Глаза сверкают, только смертным не понять никогда, что за ними скрывается материнская забота, материнский страх за то, что с чадом что-то случиться. Вся любовь, принадлежащая Чернобогу, перекинулась на дочь, и дочь ее прекрасно понимает, при этом, прелестная Атемия умеет разделяться между заботливой матерью, становиться для нее отрадой, и быть для отца прекрасной дочерью, которая идет по его стопам. Как же пережить то, что став богиней, заслужив это звание, Мия станет больше проводить время с отцом, с ним, и с его пассиями. Игнорировать мать, и оставлять ее наедине со своими тараканами. Афродита не могла это представить, поэтому попросила еще раз налить ей в бокал шампанского. Когда получила то, что хотела, выпила, снова залпом. Хотите, верьте, хотите, нет, но этого никто не заметил. Отставив бокал, Афродита смотрит на Чернобога. Тот чем-то озадачен. Наверно предстоящей ночью с этой рыжей женщиной, думает, как бы доставить ей удовольствие. Выдохнула, успокоила себя, и посмотрела на Джека. Они о чем-то уже договорились и теперь их взгляды, что Джека, что Чернобога, что Эмили были обращены на нее. Что же за Афродитой, она только услышала последние слова Кощея. Смогла ли отреагировать? Ну да, приподнимаясь аккуратно, она уже представляла, как одним ударом укладывает в нокаут этого болтуна! Черт бы его побрал. Выдохнув, богиня уже готова и с легкой улыбкой смотрит на Кощея. - Идем. - он не спрашивал. Это в его правилах, да, он всегда так поступал. Никогда не интересовался мнением других. Хотя, чего интересоваться, он же получил разрешение уже у двоих, а значит Афро просто нужно согласиться. Ну да. Ладно, не смотря на все это, что начинало ее бесить, богиня осталась в прекрасном расположении духа. Смотря, конечно с какой стороны посмотреть. Пройдя на танцпол, Афродита обернулась на Чернобога. Она выглядела прекрасно, ну признайтесь, Такое нестандартное платье, могло затмить даже красное, откровенное платье пассии Чернобога, а маска, так прекрасно подходила к ее лицу, что снимать не хотелось. Да и за ней не было видно так много эмоций. Афродита ждет, она в ожидании, когда он подойдет. И вот, он рядом. Словно хищник, как и раньше, подкрался, и встал уже совсем близко. Да, это он умеет. Так он может. Положив руку ему на плечо, Афродита прижалась немного своим телом к его, и другую руку тоже уложила на его плечо, соединив их за его шеей, едва касаясь пальчиками ту. Она не сказала бы ни слова, просто отвела для него один, короткий взгляд, потом улыбку, и посмотрела через плечо на Джека, который послал ей воздушный поцелуй. Вот же ребенок, но может развеселить. На лице богини засияла улыбка, а в то время, парочка уже начала двигаться в ритме под музыку, оставляя на полу лишь мелькающие следы, только изредка тревожащие пол. Афродита была как обычно легка, и спокойно следовала за своим партнёром по танцу. Партнером... По танцу... Как назвала, словно между ними ничего не было ранее.

Что можно было еще придумать в этой игре? Что можно было сделать, чтобы все быстро решилось. Честно говоря, Афродита держалась молодцом, не смотря на то, что услышала, буквально недавно. Любой разговор, любое лишнее слова изо рта этой мерзавки, и Афродита уничтожила бы ее, сделала из нее отбивную на глазах у всех, ни капельки не жалея о содеянном, еще бы потанцевала на полученной каше. Когда разговор заходит о ребенке, богиню любви, словно всю выворачивает наизнанку. После того случая, когда ее поймали смертные, Афродита была крайне осторожна. Она не давала никому и повода, не показывала даже того, что слабеет из-за беременности, делала все, чтобы не было лишних вопросов, от кого этот ребенок. Но сейчас, эта женщина, смела, упоминать о ней, о ее прекрасной малышке. Знала бы она, что это их ребенок, общий, с Чернобогом, у рыжей даже язык выполз бы наружу, а рот разинула наверно еще сильнее, чем сейчас, что-то снова обсуждая с Джеком. Выдохнув, и поймав отголоски слов, летящих в ее ушко от Чернобога. Он злиться? Неужели в нем просыпается ревность, или он просто, как и раньше защищает то, что считает, принадлежит ему? Она не станет утверждать, может быть осталась между ними нить любви, может быть, остались те чувства, но поверьте, за этот месяц, Афродита сделала все, чтобы как можно больше забыть из проведенных дней вместе с богом мести. Зачем ей это надо было? Может быть, просто она устала от того, чтобы каждый раз, снова и снова возвращаться к нему, но получать одно и то же, опять ругаться, расходиться и снова приходить, словно не может без него жить. Он уже слишком к этому привык, слишком много о себе возомнил, когда возможно тогда, в последний их раз, проведенный вместе, когда была эта ссора, решил что она снова вернется к нему. Ей было тяжело ставить точку, он же, как и всегда поставил запятую. Сейчас, она готова сражаться с ним до последнего, она готова отстаивать себя, делать все так, чтобы его глаза видели лишь непроницаемую пленку, через которую Афродита решила на него смотреть. - С чего вдруг, ты говоришь мне, о том, что хочешь или можешь сделать? - она поворачивает немного голову на него, смотрит не отрываясь. Да, снова этот знакомый силуэт, снова они рядом, вместе, но сердце терпит, чтобы не забиться в том ритме, который для него выбирает любовь, как только он подходит. Он ведет в танце, это завораживает. Она снова в его руках, и только он знает, что сделать в следующую секунду, и даже спустя минуту. Он, кажется, знает наизусть все ее ответы, все вопросы и даже отрицания. Она же, жила с ним словно на вулкане, никогда не зная, что он сделает дальше. Это нравилось, в первое время, но потом, потом все изменилось и стало иначе. Она уставала от этого, становилась раздражительнее. Он не мог проводить с ней так много времени, как ей бы хотелось, и все это накапливалось. Что ему не нравится? он избавился от женщины, которая мало того, любит попадать в беду, но и привязывала его к себе, словно пса на привязь сажала, а ведь волк так не любит привязи. - Решила. Да, это слово подойдет. Возможно я просто решила что на этом хватит. - в этом предложении, в конце стоит теперь жирная точка, но интонация Афродиты спокойна, и не выражает ничего. Она сейчас походит на ледяную женщину, которая верна своему решению. Решила, значит пусть так и будет. Он помнит. Помнит? Неужели. Неужели он действительно помнит все, что было между ними, все те чувства, которые они друг к другу испытывали, и это были не шутки, это были настоящие чувства. Это удивляет богиню любви, и она смотрит на Чернобога, слегка приподняв бровь, в ожидании, что же он скажет сейчас, чем продолжит защищаться дальше. Он говорит. Да, как было предсказуемо, переходит на воспоминания. Не он ли, каждый раз делал вид, что это всего лишь то, что прошло, чего не было, что нужно забыть и жить заново. А вот теперь, он утверждает, что помнит даже все их страстные поцелуи, все ночи, которые они провели вместе, и через что, за это время им пришлось пройти. Выдохнув, богиня оказывается к нему спиной. Она прижимается, от того, что его рука давит ей на живот. Он этого хочет, только этого, чтобы она была ближе, а зачем же такой спектакль? Зачем? Слова кончаются, и он снова поворачивает ее в танце к себе лицом, но продолжает говорить. Продолжает ее раздражать всем этим, и глаза богини медленно бродят по его лицу, останавливаясь на глазах, и пытаясь прочесть в них хотя бы что-то важное, хотя бы что-то понятное для нее. Что же он хочет этим сказать? - Ты не можешь знать, как я себя чувствую с ним. - не в защиту Джека, а возможно в опровержение его слов, Афродита проговаривает каждое слово, включая в него все самое нужное, все самые нужные эмоции, которые хочет сейчас открыть. Это безразличие, и нежелание дальше слушать или продолжать. Она делает шаг назад, но не успевает завершить танец, как Чернобог бросает в нее те слова, которых она никак не ждала. Что она должна ему сказать? То, что он хочет слышать? Что она не забыла, что не перестала его любить, что каждый момент, проведенный с ним доставляет ей боль? Нет, не бывать этому. Она не признается теперь, что не отвергла чувства, которые он так часто осквернял. Да, в их ссоре, они вместе виноваты, но, тем не менее, обида осталась у Афродиты и она сильная. - Да. Хочешь это услышать? - выдает Афродита, но тихо, чтобы никто не смог различить их разговора. Делает снова шаг ближе к нему, и устает так, чтобы быть почти вплотную. - Забыла. Решилась и наконец-то выкинула тебя из своей головы, из сердца. Решилась и поменяла свою жизнь, изменила в корни. И тебе, там места нет. - заключение было не обдуманным, не верным на ее взгляд, но слово не воробей, вылетит, не поймаешь. И уже поздно было что-то говорить в опровержение на эти слова. Она стоит, смотрит на него, так спокойно, так безразлично.  - А если ты решил сделать мне больно, своими словами, своими воспоминаниями - напрасно. Теперь мне все равно. Да, на твои поцелуи, на те мои стоны, желание быть твоей. Все это было, но прошло. И я забыла. - смотрит ему в глаза. Она не привыкла прятаться, не привыкла изменять собственным чувствам, а сейчас, они словно поменялись местами, и Афродита стала богиней мести, богиней зла, и для этого ей понадобилось очень много сил и энергии, чтобы не выдать себя, чтобы не дать себе слабину прямо здесь и сейчас. Она хотела остаться строгой, такой перед ним, чтобы больше никогда он не ставил под сомнения ее решение. Никогда.

Их отношения, их чувства, всегда проверялись на прочность. Казалось, что это очередная проверка, но неизвестно, каким будет финал. Ранее, можно было его отгадать, или предположить, что все будет хорошо, что эти ссоры пройдут, и настанет череда прекрасных моментов. Она наступала, но потом, слишком скоро заканчивалась, и ничего уже нельзя было поделать, эти две личности, начинали рушить все, абсолютно, что только могли увидеть перед собой, в особенности, если это были сами они. На этот раз, все было немного иначе. Поведение, как Афродиты, так и Кощея, были слишком странными, они вели себя не так как ранее, и не похоже было, что они согласятся помириться. Афродита была холодна, в ее действиях и тех резких словах, можно было распознать ненависть, лед, который никак не мог превратиться в пламя. Да, она старалась его обмануть. Она не полностью забыла то, что было между ними, не забыла и те ночи, но ей так хотелось забыть, ведь это было больно и мучительно, ведь это убивало ее, и она понимала, что еще немного и она умрет, ее не станет. Не будет той богини любви, которая была ранее, не будет больше и нет. Афродита выдыхает, она смотрит на Чернобога, так же спокойно, как и раньше, стараясь прервать этот бессмысленный разговор. Что он пытается ей доказать? Что любит ее, и, тем не менее, показывает на глазах у Афро, как дорога ему эта смертная рыжая? Мерзавец, да как он вообще смеет показывать это, а рассказы о дочери. Не разбирая бы, Афродита выбила из Кощея все желание говорить об их ребенке, который принадлежит только ей, и только ему. Пусть споров между Афро и Чернобогом не было, но богиня ревновала Мию к отцу, почему это происходило, ответить на этот вопрос, она и сама не могла. - Не замечаю что ты горюешь. - она бы указала на рыжую женщину, но не стала, он итак все это поймет, он итак поймет на что она намекает, ведь эта Эмили не первый раз с ним, не один вечер, ни одну ночь. Она уже достаточно давно с ним ошивается, а ранее, Чернобог был таким только с Афродитой. Он не отпускал ее, за весь вечер, сотни, раз поцеловал, и это было мучительно. Она не могла никак привыкнуть, что он целует кого-то прямо перед ней. Может быть, у них все серьезно, а с ней, он просто хочет лишить ее возможности быть с кем-то, быть только для него. Она смотрит ему в глаза, танцуя при этом, продолжая идти в медленном танце, кружась, и чувствуя, как вокруг все вертится, а они, словно остаются, недвижимы. Ей хотелось бы оказаться на том маскараде, в старину, где было впору надевать красивые пышные платья с корсетами, в которых столько было премудрости, от количества юбок, и так далее. Афродита вздохнула, она все еще смотрит на него. Он что-то пытается ей объяснить, сказать, но кажется на все его доводы, Афродита просто не хочет отвечать, хотя, нужно, хотя она делает это. - И что? Ты тоже не говоришь никому своего истинного имени, что в этом плохого? - выделяет Афродита, а потом продолжает. - Есть люди, которым не обязательно знать кто мы есть, им тоже хочется пожить в спокойствии. - она говорит все это в его лицо, почти в его губы, таким маленьким, нет мизерным, кажется расстояние между ними. - Но ты ведь у нас самый честный... - добавила богиня, вздохнув. - Ты рассказал этой смертной об Мие... Кто тебя вообще за язык тянул?! - фыркнув, и посмотрев в сторону, Афродита не хотела бы продолжать эту тему. Она ей не нравилась. Ребенка нельзя было в это дело вплетать, поэтому прикрыв глаза и снова их, открыв, Афро уже стала совсем другой. Дочь давала ей возможность быть немного ласковее, не смотря на время, которое было вокруг. Она жила у нее, потом уезжала к отцу, и в это время, было так тоскливо. Но дочь никогда не забывала что у нее есть мать, за это, Афродита гордилась, за это она не переживала, хотя возможность потерять ее, была всегда словно на горизонте. В его спокойствие, богиня не поверила. Она знала, что просто так, Чернобог не сможет успокоиться, и для этого ему нужно как минимум кого-то убить или покалечить, тогда, волк внутри него, может быть спокойно ляжет, и даст хозяину отдохнуть. Этот танец, уводил их от лишних глаз, и это настораживало. Афродите совсем не хотелось сейчас оставаться с ним наедине, и обсуждать их отношения. Они слишком многое уже выяснили. Удар о колонну возвращает ее в жизнь, и богиня смотрит на Чернобога со злостью. Он не изменился, даже за месяц, или сколько там прошло времени. Она выдохнула, уперевшись руками в колонну, а потом посмотрела на Чернобога, который стал выговаривать каждое слово о том, что не верит ей, что не может никак принять того, будто Афродита забыла. Он близко, сейчас близко и те слова, которые он произносит даже пусть тихо, не так громко как мог бы их произнести, она слышит, переваривает. Что он себе позволяет? Как он может утверждать, что с ним было намного лучше, и то, что с ним, не было, так же как и у других с ней. Что за бред. Он так уверен в себе, что даже бесит. Афродита прикрывает глаза, оставляя в себе терпение, не взрывается, смотрит потом на него, и скалит зубки в приятной, но ядовитой в тот же момент улыбке. - Ну конечно, ты же особенный, ты же единственный такой, и нет тебе равных. - сарказм, возможно едва уловимый, а может быть даже открытый, и такой, который бы ей хотелось до него донести. - Так? Как так? Любить как? - она требует его ответить, требует слышать ответ, который ее сейчас больше всего волнует. Как он ее любит? Она уже осознала то, что никто не может любить ее, так как он, но как он ее любит. Что за мощь у этой любви, что за сила? С какой силой он готов вдавливать свои губы в ее, переполняя этот поцелуй, жестокий, несдержанный, нежностью и заботой. Дальше она замолкает. Слушает его. Он знает ее лучше, чем кто-либо и это дает ему преимущество, при том огромное, просто громадное. Он может управлять ею, когда захочет, и знает, что это требование о поцелуе, тоже вызов. Проверка. Сможет ли она исполнить эту просьбу или начнет отстраняться от него, начнет искать повод отойти. Сможет. Она все может и все сделает. Едва подаваясь вперед, целует его в губы, с наслаждением, возможно, с той тоской по нему, с той грустью, но быстро разрывает этот поцелуй, не дав ему насладиться всеми чувствами, всеми теми эмоциями, которые таиться в ее душе. - Ты получил свой поцелуй, теперь мы можем вернуться. - странно, но она подозревала что Чернобог просто так не отвяжется, что даже если сейчас, они пойдут туда к людям, он все равно будет делать что-то невообразимое. Он будет стараться сделать так, чтобы она снова была его. Или он успокоиться? Или он уйдет, отпустив ее, и даст возможность зажить совсем в ином ритме, сделать выводы из того что было, и больше никогда не наступать на те же грабли. Что же будет дальше. Это был бы неизменный вопрос в их жизни. Каждый раз все новое и новое испытание, в котором есть свои пути, есть дороги, от которых не уйти. Афродита не могла представить, сколько уже различных выборов она сделала, по скольким дорогам прошла с ним, только с ним одним. Сейчас, когда глаза богини сверкнули чем-то прежним, она посмотрела в сторону, где сидел Джек и эта рыжая его пассия. Чернобог так был мил с ней. И это сжимало сердце Афродиты. - Теперь мы закончили? - она перевела свой взгляд на Чернобога. - Можем вернуться к тем, кто нас ждет? - смотрит на него, а потом снова посмотрела в сторону, думая о чем-то своем.

А что еще он хотел от нее услышать? Что хотел, чтобы она сделала? Кинулась к нему сразу же? Сказала, что любит его больше жизни, и больше не хочет ссориться? Сколько можно ей искать встречи с ним, сколько можно ей унижаться перед ним, прося простить ее, или просто удовлетворяя его, чтобы хоть как-то исправить отношения. Нет, забыть она не сможет, но попытается, раз так получилось. Ничего не задерживается дольше в голове. Даже любовь. А она богиня любви, ей будет тяжелее, но она это понимает, осознает, и что же ей делать? Афродита, кажется, запуталась, а он так и не ответил ей, как он ее любит. Никогда не ответит. Ну и не надо, больно нужно знать, с чем сравнима его любовь. Он так быстро кинул ее, забылся в объятиях смертной, а теперь твердит о какой-то любви? Черт побери, да псих он, мерзавец, самолюбивый негодяй. Что он от нее после всего этого хочет? Признания в любви? У нее тоже есть гордость, и она не будет преклоняться всегда перед ним. Выдохнув и снова посмотрев на бога, Афродита была готова возразить, но у нее не получилось. Не то, чтобы она соглашалась с тем, что он совершенство, не потому, что врала, а потому что не могла сказать и слова, при этом ощущая, что хочет что-то высказать, прямо сейчас. Но она будет не Афродитой, если начнет обвинять его во всех смертных грехах. Она будет не той богиней, которая может стоять и смотреть за тем, как этот темный бог умирает от озлобленности, от ненависти к ней. Ненавидь ее, да, не люби и желай мести, ты же бог именно этого. Пусть и она ненавидит тебя, всем сердцем. Выдохнув снова, девушка осматривается, а потом резко поворачивается на бога, желая что-то сказать, что-то возразить или уточнить, но он тут же перехватывает это желание и целует, так, словно это уже больше никогда не повторится, словно они расстанутся и больше никогда не смогут друг друга увидеть. внутри все в полыхнуло, в последний раз и осело, словно пепел, упало вниз живота, и растворилось в никуда, больше не тревожа. Однако сердце забилось, забилось с такой силой, что девушка даже испугалась. Испугалась этого, да, ее всю внутри передернуло, она не могла найти себе места. Афродита посмотрела на Чернобога, когда он перестал ее целовать. Он уйдет? Уйдет и забудет ее? Что же, пусть будет так, пусть забудет, больше не будет вспоминать, и перестанет преследовать ее, перестанет попадаться ей на глаза. Она больше тоже не хочет его видеть. И этот маскарад, был лишним. Только мало когда она признается в этом. Просто не сможет. На душе осталась лишь печаль, когда его губы покинули ее, когда он взял и, развернувшись, ушел прочь, скрываясь в том длинном коридоре, по лестнице теперь уже вверх, на улицу.... Нет, он так не ушел, он просто растворился, там, где-то, в коридоре, или где-то, Афродита уже не видела. Она лишь вздохнула, оперлась о колонну и прикрыла глаза. Её маска скрывала появившуюся бледность на лице. Богиня больше не знала что делать, она не могла поверить в то, что все так быстро кончилось и теперь, между ними поставлена точка. Она вздыхает. Хочет вздохнуть спокойно, хочет вздохнуть свободно, но не может. На душе груз. Она не может понять, что случилось. Почему она так хочет, чтобы он вернулся. Взгляд падает в сторону стола, где до сих пор сидят Джек и пассия Чернобога. Она не понимает, что произошло и иногда, удивленно смотрит на Афродиту, но богиня стоит и не знает, что ей дальше делать. Она проходит вперед, к бару и просит бутылку шампанского. Ей ее открывают, и богиня отходит в темноту, чтобы воспользоваться перемещением. Поворачивается, оказываясь уже не на маскараде, а на мосту. В Австралии есть один большой мост, в Сиднее. Он остался, не тронут, так же как и вся Австралия. Здесь жизнь более менее текла спокойно. Оказавшись на мосту, Афродита сделала глоток шампанского и посмотрела в сторону воды. - Ну и где ты теперь? Мой черный рыцарь, с "прекрасным" характером. - хмыкнула Афродита, потом посмотрела на небо. Да, небо ей сейчас не поможет избавиться от мысли, что больше им не встретиться никогда. Выпила еще глоток, потом ее, и сняла с глаз маску, облокотившись на перила, и посмотрела потом вниз. Там вода билась так бешено о те столбы, на которых стоял мост. Выдохнув и сделав еще один глоток, Афродита закрыла глаза и подумала о Чернобоге. Он возможно сейчас злится, очень сильно, и эта ненависть чувствовалась на расстоянии. Но как же богиня могла оставить его в таком состоянии? Одного... Ох, бедненький. Афродита вздыхает, и спустя пару минут, девушка уже стоит на улице, там, где кажется, остановился Чернобог. Это был дом. Ну да, в его вкусе. Такой интересный, и, кажется, он был тут один. Рядом не было домов. Кощей любит тишину, да. Это сразу было видно по нему, когда Афродита побывала в его домах ранее. Пройдя немного вперед, богиня знала куда идет, знала что делает. Но не могла остановиться. Она снова надела маску, и выпила глоток шампанского. - Ох, сейчас он будет орать. - усмехнулась богиня и прочистила горло. - Кощей!? - крикнула Афро, усмехнувшись. - Думал от меня легко избавиться, ты пожалеешь что ушел так попрощавшись. - она говорит это тихо, только для себя, потому что не хочет чтобы он это слышал. - Эй! Ну, давай, выгляни в окошко! - ставит рядом с собой бутылку и проводит по губам рукой, стирая помаду. Теперь нормально. Ничего не липнет к губам. Хотя итак от помады ничего не осталось, ну и ладно. - Надеюсь, он не убьет меня, прям на пороге, - осмотрелась и провела по волосам. Вот кто бы мог подумать, что сейчас, Афродита поступит как ребенок, которому, словно не известно, что будет дальше, и если он до сих пор хочет ее убить. Звать его больше не было смысла, если он услышал, а он точно услышал. Такой голос вообще невозможно не услышать в тишине, Афродита стояла и ждала, пока на ее горизонте появится силуэт ее соперника, и в то же время человека, бога, которого она любит больше всех в своей жизни. - Ну же, давай Чернобог, чего упираться. Вылезай! - злится, гневается, но шепчет это, словно боится произнести громче. Итак, появится ее любовь, встанет ли перед ней, или решил прятаться в доме и срывать злость на мебели?

Спустя минуту, Афродита уже думала, правильно ли сделала, что появилась здесь. Нужна ли она ему теперь, и хочет ли он ее вообще видеть. Но знаете, это значит, что девушке на ум пришло, надо исполнить, не важно, чем обернется, не важно, сколько это будет стоить ей после, и чем кончится тоже. Афродита уже полностью была уверена, что если настоит на том, чтобы остаться, он прогонит ее, и мало того, сорвется, чтобы убить ее, захочет сам выпроводить, и у него это не получится. Она слишком упряма, а ему это известно и не на словах, а уже на действиях доказано, что если Афро чего-то хочет, она это получает. - Вообще не честно, сдаваться так быстро, когда что-то не получается. - хмыкнула, взяла бутылку, и выдохнула. Она не была пьяна, не была в состоянии аффекта, а хотя, возможно и была в тот самом аффекте, ибо делала сейчас то, что заранее не обдумала, как следует. Выдохнув, девушка, недолго стоя на улице, а на улице уже стало прохладно, оказалась в доме, где-то между гостиной, и кухней. О да, она просто так ворвалась в его дом, даже не услышав приглашения, да и нужно было оно? Она поступала точно так же как и он, действовала нахально, и ему это никогда не нравилось, сейчас в особенности. Она ощущала эту злобу, эту ненависть, которая простирается по всему дому, от его двери входной, и до последнего окошка на втором этаже. Бутылка снова ставится на пол. - Кощей! - снова требует его появиться Афродита и слышит доносящийся из кухни голос. Выдыхает. Да, он дома и, кажется один, значит, можно будет спокойно поговорить. Спокойно? Издевается она, что ли над собой, можно только гадать. Афродита поворачивается туда, но не видит предмет своего обожания. Она не могла поверить, теперь уже она не верила, что он успел так быстро выкинуть ее из собственного сердца, из души, потому что даже она врала, она делала вид, что не любит больше. Не нужен ей этот Джек, да он заменял Чернобога, но мысли всегда были только о боге мести, и почему Афро именно решилась врать ему? Да потому что только он мог спокойно реагировать на их расставания, он спокойно мог сказать, что она ему не нужна, что же, Афродита хуже что ли? Ей было обидно, ей было не хорошо все это время, и ничего не помогало справиться с болью, которая появилась внутри, словно иголкой стала колоть сердце. Пришлось запивать эту боль. Запивать новыми чувствами, новыми эмоциями. Да, он был прав. Нет того, кто мог бы с ним сравниться, хотя ей он так быстро нашел замену, и сейчас, стоит ей только повторить его слова, он скажет, что она не такая уж и необычная, простая женщина, которой можно в любой момент найти замену. Незаменимых нет в жизни. Так он скажет, и это еще больше обидит Афродиту, и она снова уйдет, а он не остановит. И они на века разойдутся, перестанут говорить, и единственным, что будет их связывать это бывшие отношения, и дочка, которая растёт и Афродита скоро станет для нее просто неким звеном, в то время как отец, будет важным кусочком в ее жизни. Ну как ей сохранить все чувства? Ну как не потерять головы и быть строгой, в то же время никогда больше не повторять тех ошибок, что были допущены в прошлом. - Ты слишком быстро ушел. Неужели так ты прощаешься с теми, кого любишь? - коротко и ясно, не смотря на то, что он просит уйти, почти не смотрит на нее, а потом уходит в комнату. Она не спешит за ним, стоит на месте, не двигается и ждет чего-то. Он снова говорит, указывает на дверь и вспоминает Джека. Что же, вовремя. - Ты сам сказал, что мы только вдвоем, что изменилось? Ты стал приплетать смертных? - она медленно идет, оказываясь в комнате. Её платье едва подергивается на теле. Богиня встает в проеме и смотрит на него. Он не спокоен, вот-вот, он начнет на нее орать, вот-вот, выставит за дверь, а может быть и не только это. Она смотрит на него, хочет сделать шаг вперед, обнять его, и прижать к себе, чтобы все обиды обошли их стороной, но Афродита уже знает, что получит в ответ. - Я не уйду. - твердит богиня, и смотрит себе под ноги, а потом снимает маску, и откладывает ее в сторону. - Не хочу. Поэтому не уйду. - твердо, спокойно и размеренно. Да хоть бери и лично выноси, не уйдет. Будет стоять словно вкопанная. В ней тоже есть то упорство, и она будет стоять на своем, пока не получит желаемое. - Ты знаешь, я не дам тебе просто так уйти. - она делает еще пару шагов, оказывается в комнате, идет медленно по кругу и встает рядом с окном, смотря в него, а потом на шторину, и потом только переводит взгляд на бога мести. - Что хочешь, делай, но так как захочешь ты, сегодня уж точно не будет. - хмыкнув, богиня проходит немного в сторону бога. Она слишком сильно рискует потревожить его мнимое спокойствие, и разъярить еще больше. Но подходит, снова и снова, пока не останавливается совсем близко. Она теперь шепчет, словно не может говорить громче. - У тебя не выйдет, просто так взять, и отказаться от всего. Я не позволю. - почему бы ей не смириться? Почему бы не дать ему навсегда забыть? Нет, пусть мучается, пусть злится, пусть ненавидит, но помнит, помнит все что было, как им было. Она не даст ему так быстро забыть обо всем. Он не должен. Думает он бог мести, думает потому что темный, боли не ощутит? Ощутит. Ещё как ощутит. Она нужна ему, и это чувствовалось, тогда бы он не хотел так быстро все забыть. Не пытался бы выкинуть ее из головы, и не просил бы уйти. Ему было бы все равно. Но он ненавидит ее, и при этом внутри, кажется, есть остатки чувств, их еще можно было снова разогреть, но только как, Афродита пока что еще не поняла. Она выдохнула, посмотрела на него, и в последний раз, улыбнулась, язвительно, так по хамски. - Не так просто. Не так легко. Я не позволю... - крик души. Она сейчас, под давлением злобы, желает причинить ему боль. Знает, возможно, у нее не получится, но надо же пробовать. Нужно стараться, нужно сделать так, чтобы она своего добилась.

Афродита стояла рядом с ним, и понимала, ей не жить, если она сейчас же не одумается. Но, увы, она уже не станет прежней, не станет потому, что изменилась с помощью него, стала другой, и это видно, это заметно. Она смотрит на него, и утопает в ненависти, сверкающей в его глазах. Он ненавидит ее, но она его любит, и с этой любовью, ничего сделать больше не сможет. Даже если захочет, даже если попытается забыть, если попробует, то сделает себе еще больнее, и умрет. Умрет навечно. Как он этого не понимает? Как не понимает того, что она хочет, хотя бы раз увидеть, что нужна ему, не просто на пару минут, показать свою ревность, показать, что она его навечно, а действительно, в минуту, когда она готова передумать быть рядом с ним, остановить, взять за руку, прижать к себе ближе, и крепче сжать в объятиях, сказав при этом те слова, которые для бога мести слишком тяжелы. А для нее? Она может говорить их каждый раз, но казалось, что говорит в пустоту. И все это, довело их до размолвки, довело до скандала, и вот сейчас, они продолжают эту симфонию, из ненависти, из злобы, и желания убить. Он смотрит на нее так холодно, так безжизненно. Куда, куда делся тот, кого она любит, того мерзавца, куда он засунул его? страстного, из которого рвется огонь желания, и любви, но он тщетно это скрывает, сейчас же, все покрылось льдом. Очень жаль, а ведь она и вправду не отпустит его, не сможет отдать кому-то, он только ее, и знает это, знает, и всегда будет знать. Не отдаст, не устанет повторять это, пусть даже ему это не нравится, пусть он будет делать ей больно, хоть сотни и тысячи раз, она готова терпеть, может быть именно это даст ему надежду верить в нее, и хоть раз постараться бороться за столь искреннее чувство в ней. Богиня выдохнула, она готова отступить, но кажется бог, задетый всеми ее словами, срывается с места и хватает ее за плечи, сжимая их, словно к ним привязали оковы, и теперь, стало еще больнее. Не только морально больно, но и физически. Он снова причиняет ей ее, и твердит что-то о надежности. - Надежность!? Это кто мне говорит? Самый надежный мужчина во всем мире!? Чушь! - рвет тишину, да, именно разрывает на части и словно выбрасывает в окно, забывая сразу же. Ей больно, еще больнее осознавать, что она ему ничего не может сделать, не может ответить, только словами. Её силы не настолько велики, чтобы отвечать мужчине, так же как и он ей. Афродита выдыхает, сжимает зубы, она не может отстраниться, потому что он не дает ей этого сделать, еще сильнее прижимая к себе, и немного отстраняя от пола. - Ты не старался даже! Ты просто поверил! Тебе всегда было проще признать, чем хотя бы раз, пойти против своей чертовой гордости! - кричит на него, отвечает такой же злобой, как и он, но при этом спокойно, не истерия, отчетливо произнося каждое слово. Да, а что, разве не так? Он ушел, хотя мог попытаться снова, ведь она девушка, а они были одни. Никто не видел бы этого, никто не стал бы, потом упрекать его, но даже ради тех чувств, которые были, возможно, в нем, он не мог. Считает это унизительным, что же. Вечно, Афродита не станет делать первого шага, она не будет подчиняться, не будет возвращать его, сегодня, сейчас, ей просто хочется поставить все на свои места и решить наконец-то, будут ли они вместе еще, будут или стоит забыть о том, что было, и начинать новую жизнь уже без бога мести? Вопросы в голове, снова затмевают разум, думать не хочется, ничего не хочется. Афродита даже не старается вырваться, она просто не властна теперь над своим телом. Она полностью в ярости бога мести и будет там, пока он не отпустит ее снова и не даст волю. Но, кажется, на этом ничего не кончится. Чернобог решил сыграть в еще одну игру, в которой Афродита будет ее большей жертвой. Он быстро разворачивает ее и толкает к шкафу. Единственное, что богине удается сделать это развернуться к нему лицом, и в тот же миг, холод окутал все ее тело. Сначала это был просто холод, но спустя некоторое время, Афродита стала ощущать жгучую боль. Она становилась все сильнее, и разъедала ее изнутри, сковывая легкие, и не давая воздуху проникать в легкие. Афро почти перестала дышать, но на ее лице была такая выдержка, пусть и глаза выражали намного больше. В той голубизне, которая еще недавно только была спокойна, словно тихая гавань, стали отражаться самые страшные муки. Она пыталась терпеть, но боль еще сильнее сковывала ее тело, и стоило ей лишь подумать о том, что это еще не все, как поняла, действительно не все. Будь его воля, тело богини уже лежало бы на полу. Но она держалась. Блондинка не издала ни слова, просто быстро посмотрела на Чернобога, стараясь сохранить спокойствие, стараясь через боль хватать воздух ртом. Он что-то ей говорит, но уши закладывает и когда Чернобог отпускает ее, боль уходит, тело до сих пор ощущает не приятное покалывание внутри. Глубокий шумный вздох, и глаза обращены на него. Он подходит, обжигает ее губы алкоголем, и припечатывает это все своим поцелуем, который дарует ей новый прилив боли. Сколько можно с ней так себя вести? Сколько можно быть подлецом, причиняющим боль постоянно, желающим испытать ее выдержку. Пытаясь испытать Афродиту. Насколько смелой она будет, насколько она достойна его любви. К черту. Её все это достало и поэтому девушка старается отстраниться, когда поцелуй еще не окончен. Но вот, он отходит, отпускает ее, и Афродита ощущает, как тело становится ватным. Она не должна упасть, не должна показывать то, насколько он вымотал ее, и как больно ей теперь. Она тяжело дышит, смотрит на то, как он отходит, не так далеко, останавливается, и теперь, между ними пара шагов. Афродита слушает его приказной тон, полный ненависти к ней, и желания прикончить. Что же, для того чтобы она ушли, ему наверно придется таки отправить ее в Нави, за наглость, за стойкость, за любовь к нему. Афродита делает эти два шага, преодолевая расстояние между ними, и, не медля, со всего размаху бьет по правой щеке бога мести, оставляя на нем горящий, красный след, и легкие царапины от ногтей. А он думал, эта кошечка просто так ударит? Ласково пройдется по его щеке, не оставив следа? Зря. Она сжимает зубы, смотрит на него. - Раз так... - ее голос хрипит. Она до сих пор не отошла от того, что так сильно сжимало ей легкие. Но держится, смотря прямо в его лицо, еще и стараясь ловить его взгляд. Сейчас, должны поставить точку, или продолжить. Что выбрать? Куда пойти. - Я сделаю точно так же как и ты... - осматривает его, берет рукой своей за подбородок, и плотно сжимает его своими тонкими пальчиками, смотря прямо в глаза, проводя большим пальцем по его губе, ногтем врезаясь в нее, и доставляя не приятное ощущение, а потом отталкивает, но сама стоит на месте, даже не двигается. - Скажи что все кончено. Сейчас. Когда мы одни. Ни музыки, ни людей, одни... Скажи, что все прошло... И я уйду. И ты больше никогда не увидишь меня. Даю тебе слово. - ей тяжело даются эти слова. Не так легко как ему. Она не хочет слышать правды, она не хочет слышать того, как он прогонит ее снова. Но ей придется принять это. Сейчас, когда сжимая зубы, Афродита ждет, она мысленно готовится к тому, чтобы сделать этот шаг. Развернуться и уйти в никуда. Покинуть это место и больше никогда не встречаться с ним. А ведь она дала слово. Слово богини любви, всегда было законом для нее самой. И если она клялась, значит исполнит. Глаза смотрят в его, неотрывно, стараясь поймать что-то последнее, что-то родное. Но бесполезно. Писатель медленно возносит перо, и, окунув его в чернила, продвигает к бумаге, чтобы поставить жирную точку, в своем великолепном романе...

Секунды тишины, они так пугают, медленно убивают, даже не задумываясь о том, как ты сильно дорожишь собственной жизнью. И вот сейчас, когда Афродите так и хотелось что-то сказать, лишь бы прервать эту тишину, она спокойно ждала, ждала того момента, когда он скажет ей все, о чем думает. Конечно, он скажет, что все кончено, конечно, скажет, чтобы она убиралась, ведь на то он уже намекал пару минут назад. А она сделает так, как сказала. Уйдет, и больше никогда не попадется на его глаза, и на этом будет закончено, и на этом, их отношения навсегда перестанут существовать, только в мыслях, в воспоминаниях дочери. Не хотелось все вот так оставлять. Афродита совсем не хотела разворачиваться, и делать этот последний шаг, который прекратит все. Но видимо ей придется, ведь только что, Чернобог выдал слова, которые перечеркнули все. Да, он сказал, что все кончено. Прекрасно, теперь, нужно будет не свалиться, и уйти, демонстративно, не смея опускаться, не смея показывать слабостей. В душе, что-то кольнуло, и Афродита выдохнула. Её глаза переполнены грустью, и желанием врезать ему снова, как следует, на прощанье, чтобы не думал так просто забывать о том, кем была для него эта блондинка. Глаза опускаются вниз, а потом на Чернробога. Она уже ничего не говорит, только находит в себе силы развернуться и направиться в сторону выхода, в сторону двери. Эти шаги, шаги в бесконечность, они не прекращаются. Расстояние слишком большое, от кухни, через гостиную, до двери. Да и она не торопится, потому что ногам еще больно, и внутри себя чувствует не очень. Выдохнув, и поправив волосы, девушка прикрывает глаза. Она не хочет думать о том, что сейчас было, что сейчас произошло, словно она во сне, она не понимает, почему он не может сделать хоть раз против собственной воли, почему не хочет попытаться ее остановить, ведь они хотят быть друг с другом, не важно, чего это им будет стоить. Новыми ли ссорами, новыми скандалами, не так важно, главное, чтобы сейчас они были вместе и этот вечер наконец-то закончился. Как же богиня устала. Мотаться устала, по этой Австралии, в поисках его дома, в поисках мужчины. Да неужели век действительно изменил этих рыцарей, и теперь принцессам нужно бегать за ними, гоняться, словно за тенью, получая в ответ лишь отрицание и нежелание быть рядом. Ответ такой: Ты не нравишься мне, не нужна. И все, а потом, они еще интересуются, сильно ли девушкам больно, или они потерпят? Что за бред. Неужели не осталось нормальных мужчин. Афродита выдыхает от этой мысли, а ведь и вправду. Сейчас они все, словно боги мести, боги зла, не приучены к романтике, им она нафиг не нужна, и что? А девушка, как и Афро, должна бегать за одним, тем, кого любит и добиваться того, нет, просить, умолять, чтобы он еще разочек постарался остановить ее, схватил в свои объятия, и прижал, крепко сказав, что больше никуда не отпустит. Вот что было важно, и это намного важнее какой-либо там репутации. Да и кто бы услышал? Ну, если только он сам, и покарал себя за это. Может быть потому, не собирался встревать в ее такой незамедлительный уход?
Мне больно осознавать, что ты смог произнести эти слова. Мне больно что, постаравшись всего немного, ты уже сдался. Не таким тебя я представляла, и не такого люблю. Люблю пусть и строгого, но понимающего, любящего бога мести, да, мести. Я никогда не скажу тебе, как сильно люблю, как готова сделать все, чтобы только быть рядом. Но ты этого не хочешь, а значит, и не зачем быть вместе. Подчиняясь твоим словам, ухожу. Больше никогда не потревожу тебя, прости. Прости за то, что позволила себе подумать о том, что ты ее можешь поменять свое решение, пыталась поверить и верила в то, что ты не захочешь отпускать.
Рука медленно тянется к ручке двери. Афродита уже было хотела выйти и дернуть на себя дверь, чтобы раствориться в темноте, которая покрыла Австралию. Но не тут-то было. Чернобог показался слишком внезапно. Он поймал ее за локоть, и потянул к себе. Что это значит? Он еще не закончил издевку? Видимо да, видимо ему еще хочется посмеяться над ней, пусть и в последний раз, доставить себе наслаждение. Он поворачивает ее, и Афродита смотрит на него, непонимающе, и при этом так спокойно, пытаясь сохранить в себе спокойствие и ничего лишнего не сказать. Сбежать? Что значит сбежать? Это он сбегает от чувств, он бежит так быстро, что Афродита не может его поймать, не может никак за ним поспеть. Что он хочет этим сказать? Убедительно, было что? Что она не хотела уходить? Да, это она говорила совершенно от чистого сердца, но ведь он просил ее уйти, и ей придется уйти, теперь. Что же он держит ее? Почему не дает закрыть за собой дверь. Афродита уже ничего не понимала, она не могла никак сделать правильное решение, не могла найти ответ на эти слова, на эти действия. А потом... Потом он обнял ее, прижал к себе, и не дал даже двинуться. Так крепко сжал, что Афро показалось, ей не хватит воздуха снова. Но ей хватило, ведь всего на пару минут, она не могла дышать, а потом этот момент прошел, и она снова запустила в себя кислород. Что же, это приятно, ничего не скажешь. Объятия, тем более его, когда так тепло, и девушка даже закрывает глаза, ощущая поглаживание Чернобога по ее коже. Он касается ее щекой, и говорит, что она не уйдет, никуда не уйдет. Зачем он играет с ней, зачем он так говорит? Афродита вздыхает, и не замечает даже как оказывается на руках у Чернобога. Беспомощная, и обессилившая. После этой битвы, зримой, и не зримой, Афродита порядком истощена. Она смотрит на бога, который усаживает ее на диван. Смотрит, внимательно. - И что это значит? - тихо, словно вкрадчиво, говорит ему. Смотрит в глаза, не понимает, что ему надо. - Ты сказал мне уйти. Я решила уйти. Ты ведь этого хотел. Ты не хотел видеть больше меня, хотел забыть, я дам тебе шанс, что же ты не отпускаешь меня? Что же не даешь уйти? М? - она немного морщит лоб, а потом сводит брови, и лицо ее совсем не понимающее, уставшее направлено в его сторону. - Дай мне воды. - просит Афродита и садится так, чтобы ноги были скинуты с дивана, а само тело было на самом краю. Ей не хотелось садиться вглубь дивана, вдруг сейчас придется встать, и снова уйти, но теперь уже навсегда и точно. Вдруг он быстро изменит свое решение снова, или вдруг, что-то еще помешает им успокоиться, и провести этот вечер вместе, в тишине.

Кажется у Афродиты, скоро начнет кружиться голова от всего, что происходит в ее жизни. Так много разных вещей, так много разных событий, и жизнь стала совсем другой. Афродита и не думала, что может все так измениться, с появлением в ней всего лишь одного звена - настоящей любви. Привязанности, чувств. Богиня с ума сходила только от одного его появления в ее жизни, она уже не могла не видеть его, хотя бы раз в месяц, или раз в два года. Неважно как много или мало времени проходило. Сейчас, когда она говорила что уйдет, и никогда не вернется, никогда больше не покажется ему на глаза, стало плохо, даже от одной мысли о том, что теперь она будет переживать то однообразие снова, которое было ранее у нее. Нет, богиня не жаловалась на жизнь, до этого момента, до его появления. Да, возможно это слишком сильно сказано, слишком глупо со стороны богини любви, но она может хоть раз в жизни, позволить себе быть немного романтичнее, немного влюбленной, и привязанной к кому-то. Чернобог, стал именно таким человеком, нет, богом в ее жизни, он изменил ход событий, он поменял все. Она не могла долго на него злиться, не могла предпринять ничего, чтобы изменить его, да и не хотела, ведь только настоящим он нравился ей. Такой эгоистичный, строгий, жестокий, да, только такой, имеющий возможность причинить ей настоящую боль, о которой она не знала до этого. Боль любви. Афродита словно сама, заново переживает все, словно сейчас, только сейчас ей выпал идеальный шанс, чтобы познать или испытать собственные способности на себе и еще раз убедиться в том, что любовь, это чувство, которое не любит слабых, которое не любит тех, кто боится его, наоборот, тогда жалит еще сильнее, и убивает еще медленнее. Афродиту она убивала медленно ради исключения, ради того, чтобы посмотреть, как она будет мучиться в этих мучениях, как будет жить, ведь она дарит такое испытание многим людям, которые возможно не справятся с теми испытаниями, которые им предписаны. Только сейчас, она понимала, насколько не знала собственной силы. Она намного разрушительнее, чем могла бы предполагать богиня. Выдохнув, и проследив за тем, как Чернобог скрывается на кухне, смотрит туда, смотрит так, словно потеряет его, но этот взгляд, он не должен был видеть никогда. Снова вздыхает, и проводит по глазам, а потом и по волосам, желая снять с себя усталость, более или менее помочь себе избавиться от дурных мыслей. Вдох, выдох. Словно тиканье часов, бьется сердце. Уже успокоилось, уже выровняло ритм, и это радовало Афродиту. Она посмотрела вперед, и потом только, уже когда Кощей принес воды, которую она просила, взяла стакан и ощутила прохладу, исходящую от него. Все это проделки способности Чернобога, да, и она это знала, но в какой-то момент, это даже заставило богиню улыбнуться. Хотя улыбка была достаточно короткой, у Афродиты все равно, немного, но исправилось настроение. Она теперь смотрела на все уже не так враждебно, как пару минут назад. Нужно было признать, что долго злиться на него она не может, и никогда не будет. Сердце, душа и тело не позволят хранить в себе злобу на бога мести... Или это все его рук дело? И вот, он делает невозможное. Оказывается рядом, обнимает и тянет к себе, говоря такие слова, которые Афродита ни разу не слышала из его губ. Богиня любви, явно в шоке, и пока делает легкий глоток прохладной жидкости, слушает внимательно, иногда посматривая косо на Чернобога. Он не извинялся, но это было похоже на извинение за то, что причинил ей так много боли, что посмел сделать больно, тогда, когда вроде хотел и в то же время, понимал, что это уже слишком, что палка давно согнулась, и даже завязалась в несколько узлов сразу. Однако даже это не заставило Афро сломать в себе храбрость, стойкость, когда она рядом с ним, даже тогда, когда она была на краю, когда внутри дышать уже было нечем, она все равно держалась, как могла. Вздохнув, и закрыв глаза, богиня упивалась этими словами, она не могла никак поверить, что все это правда, и сейчас, она слышит это от него, от бога мести. Она сводит его с ума, она нужна ему, он не отпустит ее. Самые важные слова, которые могли, были бы быть. Богиня полностью готова уже расслабиться, и даже за дремать в его руках, лишь бы он не отпускал, лишь бы не морозил своими способностями, но, даже не смотря на это, рядом с ним не хватало воздуха. Она задыхалась в тех чувствах, которые так сильно ее тревожили. И как она вообще могла подумать, что сможет не видеть его, что может отказаться от него. Это же глупо. Это же настоящая тупость. Она ничего не стала говорить, потому что не нужно слов. Не нужно было лишних слов, которые бы прервали эту тишину, эту идиллию. Тем не менее, все вырвалось само собой. - Свожу тебя с ума? - улыбнулась, таинственно, радостно. - Приятно слышать от тебя такие слова. - снова улыбка, и Афродита поворачивается немного к Кощею, и целует его в щеку. За слова, за то, что он как мог, но все же извинился. Да, можно это считать за извинение. Но всему приятному, как всегда приходит конец. И сейчас, он пришел. В дом кто-то вошел, и вместе с новым воздухом, так быстро залетевшем в помещение, прорвался знакомый парфюм. Это были духи той рыжеволосой женщины, которая пришла с Чернобогом на маскарад, с примесью мужского парфюма, кажется Джека. Глаза богини тут же распахнулись, и она посмотрела в ту сторону. Не то, чтобы ее это сильно за волновало, но она никогда не любила и любить не будет, когда ей мешают. Хотя, Джек мог бы быть немного вежливее и пригласить эту рыжую даму к себе, но нет. Ей приспичило вести его сюда, и вообще, с чего вдруг, в дом Чернобога? Она что, совсем не думает о собственной жизни? Или уже так давно живет здесь с ним, что привыкла приходить, как к себе домой? Вопросы оставались открытыми, и Афродита посмотрела на Кощея. Что он будет делать? Что они все будут делать, когда одни вломились в такой спокойный момент, о котором Афродита уже давно мечтала. Ну, нет, даже сама богиня не даст всему этому просто так закончится. Богиня приподнимается, и смотрит на людей. Джек замечает Афродиту, и глаза его округляются. Кажется, его мысли о том, что Афро только его, что принадлежит только ему, были разбиты в пух и прах. Душа язвительно захихикала. Афродита впервые чувствует удовлетворение от собственных действий. - Лилиан... - вот он, удивленный голос, даже не вопрос, просто уточнение какое-то. Афродита смотрит на него и спокойно говорит. - Да? - ее голос спокоен, даже соблазнителен. - Я искал тебя, куда ты пропала, думал... А ты с ним? - его глаза становятся злее. Кажется сейчас, мужчина, словно бомба взорвется, прямо на глазах зрителей. Рыжая женщина тоже не довольна, но она, кажется, скрывает собственное недовольство. Прекрасно он ее натренировал. Что сказать. Однако Афродита почему-то была уверена, что эта рыжая уже потихоньку влюблялась в этого мимолетного гостя в ее жизни. - Мне нужно было уйти. - Афродита говорит все так же спокойно. - Это все что ты скажешь мне!? Ты из-за этого ушла, даже не сказав?! Да кто он тебе? - мужчина требовал ответа. Только голова вот у Афродиты болела слишком сильно. - Боже, Джек... Не нужно. - проводит по глазам, и прикрывает их немного.

Отредактировано Aphrodite (06.10.13 20:13)

Афродита выдохнула. Больше терпеть этих смертных не было сил. Мало того, что они разрушили такой прекрасный вечер, так еще, и он требует от нее чего-то. Ну конечно, скажи она ему ранее, что она богиня, сама Афродита, снизошедшая до него, отношение у Джека стало бы другое, и он не посмел бы так к ней обращаться. Но, тем не менее, Лилиан не была Афродитой, и в сознании Джека всплыло желание владеть ею, иметь над ней власть. Чернобог бы этого никогда не позволил. Он и сейчас не позволит, и Афродита точно чувствовала, как позади нее тело бога начинало напрягаться. Этого нельзя было допускать, но кажется спущенный с цепи волк, уже начал пускать по дому свой яд. Афродита сделала глоток воды, и потом только прикрыла глаза, когда губы волка коснулись ее плеча. Он был таким теплым, таким нежным с ней, сейчас, и это не могло не радовать. Значит, можно было бы позволять ему хоть иногда поступать так не честно с ней, используя при этом способность, чтобы потом, получать прекрасное настроение, нежное и заботливое, такие крепкие объятия, и поцелуи. Но подействует ли это в следующий раз? Можно ли будет снова заставить волка быть таким ласковым. Вставать с дивана не хотелось, и Афродита всего лишь присела на край. Она смотрела на рыжую, иногда даже не замечая Джека. Что же сделает с ней Чернобог? Как он отреагирует на нее? оставит, скажет пойти наверх и закрыться там, а может еще что-то прикажет, и тогда, Афродита точно уйдет, она не намерена была его ни с кем делить, даже когда понимала что это невозможно, невозможно заставить его быть рядом с ней только, всегда. А все потому, что боги они именно такие. Им все равно на верность, но, тем не менее, то, что он хотел ее, желал ее, говорило не только о наличии хоть какой-то верности, но и наличии чувств, о чем Афродита мечтала, чего ждала. Она, кажется, именно об этом моменте мечтала все это время, чтобы они вот так просто посидели вместе, обнявшись, словно смертные, да, именно и ощутили то тепло, ту нежность, которую источают их тела. Афродита еще год могла бы так, прижавшись, сидеть рядом, в обнимку, но, к сожалению, всему приходит конец, и этой прекрасной минуте, конец приблизили смертные. Джек и его новая подружка, рыженькая. Которая осмелилась перечить богу мести? Ого, вот это уже интересно. Афродита села на край дивана и оживленно посмотрела, покрутив стакан с водой в руках, утрамбовав его на коленях. Это было куда интереснее, чем наблюдать за тем, что делает сейчас Джек, и что пытается ей доказать. Голубые глаза были уставлены на бога мести. И когда этот прекрасный мужчина так жестко отвесил по щеке наглой девице, Афродита едва ли не за аплодировала этому. Тело богини немного дернулось, и она выпрямила спинку, оживленно смотря за тем, что происходит. Боже, да это лучше бразильского сериала, пусть в этом всего одна серия. Так ей, милый, так. Пусть катится к чертям, и забудет дорогу в этот дом. Пусть даже не думает приходить снова и лапать тебя, пусть только посмеет, получит от Афродиты вторую оплеуху или дождется собственной смерти. А там, в аду, Афродита отдаст ее на растерзание самым очаровательным демонам, она сделает все, чтобы ее душа горела и варилась в котлах, о которых светлая гречанка потребует похлопотать Чернобога, и поверьте, он ответит ей положительно, ведь не каждый раз увидишь богиню любви, в таком игривом настроении. Тем временем, когда для богини любви это было просто развлечением, Джек же прибывал в состоянии огромного шока. Он не понимал, не ведал, что происходит сейчас, за что Чернобог так расправился с рыжей красавицей. Афродита ядовито усмехнулась и поставила стакан рядом с собой. Она привстала и поправила на себе платье. А что будет, если сейчас, когда Чернобог так взволнован, когда он так заведен, сделать самый не предсказуемый ход? Мужчина, бог, идеал для Афродиты стоял теперь прямо перед ней, и требовал ответа. Он хотел знать, что хочет сделать Афродита с тем, кто уже валялся у ее ног. - Ну, к моим ногам ты его уже склонил. - усмехнувшись, Афродита подходит к богу мести, обнимает его, обнимает за шею другой рукой, а потом наклоняет к себе и целует. Поцелуй был коротким, даже быстрым. Афродита смотрит в глаза Чернобогу, улыбается, а потом становится немного серьезней. - Отпусти его, пусть идет своей дорогой. - смотрит на его губы, а потом поворачивается и смотрит на Джека. С одной стороны, так поступать не слишком правильно, но с другой, Афро было настолько сейчас наплевать на человека, на то, что он так валяется на полу, смотрит изредка на нее, не понимая, что происходит. - Иди Джек, иди. И лучше больше никогда не попадайся на глаза... - она хотела бы уточнить, что ей не попадаться, но с другой стороны, что она может сделать ему? А вот Кощей, своего не упустит. Даже сейчас, когда мужчина был отпущен ею, это еще не значило, что Кощей его отпустил. Афродита больше всего не хотела чтобы Джек пострадал, сегодня никто не должен был пострадать, но Кощея невозможно понять, невозможно его разобрать и поэтому, слова Афро могли значить так мало, а это говорило только об одном - Джеку нужно было быстрее убегать, пока бог не принял решение его убить, или, по крайней мере, избить, унизить или просто сделать что-то не хорошее. - Ты же не против? Пусть идет. А то вдруг, ты решишь еще и ковер запачкать. - улыбается, и выдыхает. Её улыбка, это нечто. Афродита надеялась, что Чернобог отвлечется на нее, и это даст мужчине-смертному, хоть немного времени.

Отчаянная мольба, бестолковая и не нужная здесь никому, была проговорена Афродитой, не просто так. Она понимала, осознавала, что Чернобог, возможно даже из-за этого, еще больше возненавидит Джека, что это только приблизит его к смерти, но слово не воробей, вылетит, и уже не поймаешь. Афродита это знала, и она с сочувствием посмотрела на смертного, который возможно в следующие минуты, испытает все мучения адовы, если вдруг бог мести снизойдет до него. А он снизойдет, не смотря на страстный поцелуй богини, ее близость такая манящая и увлекающая, он, тем не менее, не откажется от своего, не сможет не доставить себе удовольствия в созерцании мучений Джека. Он сильнее прижимает к себе богиню, не давая ей приблизиться к человеку, и помочь ему по возможности встать, но это бы перегнуло все палки в сознании Чернобога и, слава богу, что он сделал такой шаг, останавливая и увлекая богиню с собой, в этот мир, где они только одни. Но одни, всего на пару минут, чтобы снова вернуться и снова заставить Джека мучиться в муках, тех, что причиняет ему Чернобог. Он безжалостен, и эта безжалостность сейчас была видна как никогда ранее. Даже Афродита не удостоилась такого обращения к себе как этот бедный смертный, проведя всего лишь пару ночей с Афродитой. Он ревновал, он делал все из-за жгучей ревности, за то, что она его и только, а ошивается с кем-то из смертных, с кем-то из людей, да еще и просит оставить в живых. Слишком много чести, решил Чернобог, слишком много. И просьбу Афродиты, словно на великом суде, отклонил. Отклонил и не дал больше ничего сказать, исчезнув с человеком из этой комнаты, уж неизвестно куда, и не известно, что он там с ним будет делать. Афродита выдохнула. Ей не удалось спасти Джека, это очень печально, но не стоило расстраиваться насчет того или иного человека, когда на земле их итак пока достаточно много. Смерть одного, это всего лишь судьба, которая неизбежна. Зато, он побыл с Афродитой, и насладился ею, хотя бы под конец своей жизни. Что же касалось рыжей, он отпустил ее, и это было не честно, по крайней мере, теперь Афродита задумалась над тем, что его значит, женщин трогать нельзя, а вот тех, с кем спит Афродита, можно истреблять словно блох. Хотя, нет, блох достаточно трудно убить, или истребить, так что проще будет сказать - мух. Да, именно мух. Такое было ощущение, что Чернобог специально, снова и снова доказывал богине, что она только его и он имеет право делать все, что только его душе будет угодно с ее жизнью, и с жизнью тех, кто к ней, когда-либо прикоснуться посмеет. Ох, Кощей, Кощей. Афродита выдыхает и смотрит в сторону. Она не думает, что бедному Джеку удалось уговорить Чернобога пощадить его, да и бог мести, не сильно был бы рад отпускать его. Он повеселит свое нутро, вызовет восторг от очередной смерти и вот, вернется, словно ничего и не было, но в таком же настроении, как и ранее. Жестоком, настроенным достаточно серьезно. Он едва ли не сбивает ее с ног. Афродита пятится, и оказывается около стенки, упираясь в нее спиной, и кладя свои руки на плечи бога мести. Боже, как он страстно целуется, как страстно сжимает ее в своих объятиях, заставляя думать, что она действительно лишь его и принадлежит ему всецело. Афро даже ненароком, внутри, мысленно согласна быть его, всегда и везде, лишь бы он был только ее. Но знает, что это невозможно, хотя... Почему нет? Сейчас об этом думать, не было времени, Афродита оказалась в ловушке, между Ченобогом и стеной, которая все это время холодила спину, которая пробирала до мозга костей, своей прохладой. Выдохнув, и прикрыв глаза, Афродита в то же время наслаждалась жаркими поцелуями, бешеными, с одной стороны с другой, слишком манящими и не могла удержаться. Не могла не вздохнуть, шумно, при этом не могла не обнять его, не прижать к себе еще сильнее. Внутри сердце Афродиты словно окутало легкими порывами тока, бегущего теперь по венам, вместе с кровью. Он снова и снова пробуждал в ней желание быть рядом, так же как и пробуждала в нем желание она. Они взаимно заменяли друг друга, и смотреть на это было куда интереснее. Эта игра, вечная игра в бесконечную жизнь двух богов, игра в отношения между такими разными стихиями, завораживала, заставляла задуматься, и Афродита думала. Но сейчас только о нем. Бешено так стало колотиться сердце, оно выскакивало из груди, словно не могло усидеть на месте, а эта теснота, то и дело напоминала Афродите, что у нее нет другого выхода, и никогда не будет. Он будет один, единственный, и такой, какого она любит сейчас. Жестокий, страстный. Он поражает ее, с каждым разом все больше и больше. И теперь, когда он говорит эти слова, снова целуя, не хочется отвечать, но кажется, придется. Кажется, придется сказать что-то, и прекратить это появившееся между ними молчание. - Если ты убьешь меня... Как же я буду твоей? Как же буду только твоей? - с легкой ухмылкой с язвинкой в голосе, Афродита смотрит в глаза богу мести. Что у него на уме, что он хочет сейчас, в конце концов, чем ему не понравилось ее очередное платье, что он снова порвал, пока ее не совсем, но, тем не менее, так ему придется купить ей новый гардероб. - Ведь ты итак знаешь, что я твоя - говорит ему в губы, спустя некоторое время, после чего, приближается к его губам, но не целует, слишком много чести, пусть мучается. При этом, немного сдерживая его порыв, упирается руками в его грудь. - принадлежу тебе... - шепот, ласковый и нежным, а руки спускаются ниже, пробуждая его звериный инстинкт, животные чувства и ощущения, иногда покалывая грудь через одежду своими ноготками, и продолжая спускаться, при этом наблюдая за собственными действиями. - твоя... - снова в губы, так нежно, но в то же время дерзко кусая его за губу, и отстраняясь снова. - только - еще одно слово, так дразнящее, такое манящее, и Афродита смотрит пристально ему в глаза, своими голубыми омутами, проникает в самое сознание, в самое сердце. - твоя. - последнее слово, подводящее подо всем черту. Этого хватит. Уже слишком много раз, она призналась ему, что принадлежит богу мести, и хватит. А то он слишком сильно загордится этим, и что тогда с ним делать?

Каждый миг рядом с ним, это словно бег с препятствиями. Не знаешь, что дальше ожидать, словно это ее неизведанная дистанция, которую включили в соревнования только недавно и ты стараешься с ходу узнать, что будет дальше, а за поворотом, скрывается многое, и тебе кажется, что еще чуть-чуть и ты не выдержишь, не сможешь просто сделать рывок, и преодолеть все, что тебе поставили преодолеть. Выдохнув, начинаешь собираться с силами, и вот, тренируешься. Год, два, три, но с каждым разом, препятствий становится больше, все больше резких поворотов, все больше новых рвов, с водой ли, с ядом, кто знал бы. Афродита не знала, что будет дальше, что подарит ей новый день, но и отвечать за то, что она прекрасно знает Чернобога, тоже не могла. Она так долго была с ним, и все равно, казалось, что новый день, и все начинается сначала. Нет ни прошлого, ни настоящего. Казалось бы, что может быть проще, узнать отца  своего ребенка, знать его как облупленного, но не тут-то было. Афродита следила за ним, наблюдала и все равно, каждый раз, новый эпизод, новый спектакль, новое действие. С одной стороны, это все так утомляло, и другая бы на ее месте, уже сказала свое твердое: "хватит", но не Афродита. Она не привыкла сдаваться, даже если было тяжело. Она любила, а это значит, что просто так отделаться не получится, что он скорее привыкнет к ней, что она скорее приживется, но не даст возможности сдаться. Она никогда не даст понять, что устала или больше не может. Афродита выдохнула, она наслаждалась тем моментом, который был сейчас. Она радовалась тому, что он был рядом, что дом теперь пустовал и был только их, только для них. Что эти слова, которые она адресовала ему, никто кроме бога мести не сможет услышать, никто не упрекнет ее в том, что она слаба. Но нечего скрывать, Афродита была слаба и падка на Чернобога, она была готова за него отдать собственную душу. Жертвенно, но, к сожалению, вот к чему привела эта запретная любовь, которую они немного и неизвестно от кого скрывали. Мало кому было вообще важно что между ними, но тем не менее, в мире богов частенько ходили слухи об этой парочки. Афродите все равно было на остальных, она не думала о том, кто мог бы ими заинтересоваться. Сейчас, ей нужен был только он. Она так смотрела на него, любовалась его глазами, переполненными желанием, и той ненавистью, которая обычно доставалась Афродите, когда она делала что-то не так. Усмехнувшись, богиня поймала губы волка и поцеловала их, потом отпустила и снова посмотрела в глаза, затем опустила взгляд на губы. Как же он ее манил к себе, он даже не представлял. Или, может, представлял, но не хотел говорить, не хотел спрашивать. Афродита гладит его по волосам, медленно ведет по шее, потом снова вниз по рубашке, спускается осторожно, стараясь не навредить, кажется своими ноготками его коже. Улыбается, и смотрит за своими действиями. Потом поднимает глаза, и в них тут же вспыхивает что-то непонятное, типа гнева, бешенства, когда Чернобог упоминает рыжую. Да что она ему сдалась? Афродита не такая, не такая как она и сейчас же она это докажет. Стоит только Чернобогу оказаться под ней, смотреть на нее снизу вверх, как Афродита пускает свои ноготки в ход. Она резко прибивает его спиной к спинке дивана, и приближается, словно кошка, которая охотится на птицу. Глаза Афродиты отблескивают ненавистью, а губы немного подрагивают от нетерпения сказать какую-то гадость. Она сжимает зубы и ноготком ведет по его шее, немного запрокидывая голову назад. - Скажи, что она лучше меня была? - шипит сквозь зубы, рычит, прямо ему в ушко, а потом, немного остыв, смотрит в глаза. - Даже если бы захотел, ты никогда в своей бесконечной жизни не поступил так же со мной как и с ней. - ставит свою руку ему на грудь, упирается и словно отжимаясь, припадает собственной грудью к его. - Но если бы и сделал... Твоему прекрасному, сексуальному лицу, по крайней мере, на одной стороне, пришел бы конец... - шипит, словно змея, медленно наступая. Она так медленна, так нежна, и в то же время опасна. Она может укусить, потому приближается к его шее, кусает, сначала не сильно, потом сильнее, оставляя сильный укус. - а если я еще раз ее увижу рядом с тобой... ммммм - она тянет, мурчит, мурлычет, при этом прикрывая глаза, оказываясь рядом с его губами. - Она получит сполна. Ты уже не будешь смотреть на ее прелестное личико, ибо его, она тоже лишится... Только у нее эта память останется навсегда Кощей... Тебе конечно все равно, но я просто так предупреждаю, и так будет с каждой. - она усмехается, снимает с него рубашку, отбрасывает ее в сторону и тянет дорожку поцелуев от его губ, по шее, вниз, по ключице, и по груди. Затем возвращается, кусает его губу, и тянет немного на себя, руками уже видя по его штанам, направляясь туда, где застегнуты штаны, и пальчиками легко освобождая бога от тугой пуговицы. - Оп. - игриво вырывается у Афродиты. Она словно ребенок, еще и ерзала на нем, чтобы усилить это желание, чтобы не сидеть на месте, потому что не хотелось, потому что не могла. Она итак много пережила за этот вечер, может и по дурачится, может по командовать, и так далее по списку. Невидимому, и не зримому для Чернобога.

Отредактировано Aphrodite (08.10.13 21:40)

Take a breath, take it deep
Calm yourself, he says to me
If you play, you play for keeps
Take a gun, and count to three
I’m sweating now, moving slow
No time to think, my turn to go...

Минута. Ещё одна. Вдох, выдох. Эти угрозы, они сами по себе, сейчас завораживали, интриговали, и развращали мысли обоих богов, правда, кажется, на это повелась лишь Афродита. Она уже мучила свое воображение тем, как медленно ведет чем-то острым, или опасным, по его щеке, шее, а потом вниз, по груди, избавляя этим чем-то, его от одежды, от любых ее следов, отдавая себе, словно добычу, словно то, что она поймала только что в свои объятия. Иногда, плавно сдавливая его плечи, и ведя по шее, в той стороне, где у Чернобога еще не зажил шрам от войны, она прикрывает глаза. Он заживет, конечно, но это для нее так же больно, словно это было именно с ней. Афродита вздыхает, и наклоняясь, целует это место, словно стараясь этим поцелуем заживить, побыстрее растворить этот шрам в памяти, и заставить его исчезнуть навсегда. Но кожа мужчины так сильно увлекает ее, что даже сама богиня любви не может оторваться от того, чтобы не продолжать целовать, по его плечу, вслушиваясь в слова, и ловя их каждый раз, когда его дыхание согревает ее кожу, когда этот воздух, так быстро и резво выдыхаемый им, скользит по тонкой, приятной коже богини, и растворяется на ней, проникая внутрь, словно находя для себя новое местечко для жизни. Она не убеждала себя, но была уверена, и даже после слов Чернобога, собственно едва ли усмехнулась, прикрыв глаза его такой самоуверенности. В конце концов, чего она удивляется, ведь он всегда был таким и будет, его ничего не изменит, ничего не поможет богу изменить себя, и не даст повода, даже любовь, которую он так тщетно скрывал, даже от той, которая была им любима. Афродита чувствовала это, на каком-то подсознательном уровне, это было в их отношениях, и не истребить той тяги, того притяжения, что было между ними, не истребить и того жара, того тока, он все равно будет пробегать каждый раз, когда пальцы даже пусть легко, коснуться кожи. Выдох. Афродита не станет спорить, возможно, и не нужно, она зависима от него, словно от наркотика и даже если бы он приказал ей уйти, сначала да, ушла бы, развернулась и даже не подумала идти обратно, не подумала попадаться ему на глаза, и вообще встречать. Это говорила бы в ней обида, та, что иногда была внутри, закрадывалась, от того, что он причинял ей боль. Как и сегодня, как и сейчас, вручая ей этот нож в руки, нежно вкладывая в ладошку, и делая так, чтобы уже на автомате, Афродита сжала его рукоять своими пальчиками. Это холодное оружие, в руке богини, казалось таким безобидным, но стоило лишь богу упомянуть в присутствии богини любви эту рыжую, да и при том сказать, что сможет найти и ей замену, а затем, еще и уточнил, что она была прекрасна в постели, на это она не смогла просто так реагировать. Минутой позже, лезвие ножа, уже плотно прижималось к коже на шее Чернобога. Пусть она даже и попытается его сейчас убить, только силы потеряет, ведь он бог, и убить его можно лишь при имении артефактов, которых у Афро не было, и никогда не будет. Пусть этот мерзавец живет дальше, пусть он наслаждается жизнью. Но злость, ненависть из-за этой рыжей, так сильно вывела ее из себя, эта речь, он дорожит этой смертной? Афродита теперь для него не лучше какой-то девки? Богиня любви нагибается к губам Чернобога, сжимает зубы, от чего ее скулы напрягаются. Она готова уже что-то сказать, что-то выпалить, но медлит, смотрит в его глаза, чтобы понять, говорит ли он правду, или снова врет ей, просто чтобы разозлить? Нож уходит от горла, и девушка выпрямляется, а потом резко и так неожиданно, богиня легким движением своей руки, прорезает на щеке Кощея длинную линию, которая кончается на его шее. Кровь, тонкой полосочкой, начинает вытекать из появившейся раны. Она хочет сделать ему больно, но это всего лишь начало, всего лишь игра, которую он сам затеял. - Прикрой свой рот. - велит богиня, рыча это в его губы, и касаясь лезвием испачканного ножа, его губы. - Ещё одно слово об этой ничтожной особе, и я за себя не ручаюсь. - рычание, превращается в нечто еще более угрожающее, наверно хрип. Афродита задерживает дыхание, и тело ее напряжено. Она готова сейчас же вонзить это лезвие ему в колено или бок, чтобы заставить взвыть от боли. Но тянет, медлит. Опускает лезвие, и на груди, оставляет порез, быстрый, резкий, а затем медленно прижимает лезвие там снова, и ведет вниз. Он вскоре весь покроется кровью, пока Афродита перестанет мстить за эти слова, за то, что он посмел восхищаться смертной женщиной. - Тебе важнее ночь с этой шлюхой, нежели время со мной - скорее не вопрос, а утверждение. Она не ждала ответа, она не хотела его слышать, иначе ее голова взорвется от приторной мести богу... мести, как не странно. - Так что ж ты выгнал ее, а меня остановил! - она ждет еще немного, заканчивает резать грудь бога, и одним махом оставляет в диване рядом с головой бога мести нож, отстраняясь и смотря на то, что сделала. Нет, не жалеет, не хочет даже сейчас что-то говорить, просто ненавидит, и та ненависть источается от богини любви. Наверно были бы здесь цветы или что-то похожее, загнулись бы сразу, от такой сильной энергетики. - Не беси меня Кощей. - рычит богиня. - Хочешь думать, что только я принадлежу тебе, думай так. Но ты мой! - проводит по шраму, от которого начинает сочиться кровь, сжимает пальчики в кулак, зажимая кровь в руке. И никакая тварь не посмеет так увлекать тебя... не посмеет сделать это никто, кроме меня. Мысли были слишком ясны, даже Афродита сама расслышала каждое слово. Не смазала ни единого слова. Он может смеяться, сколько хочет, но серьезность в ней сейчас просто зашкаливает.