Какой черт дернул их с Белобогом так быстро покинуть дом, и оказаться в стенах бара? Зачем Афродита его потащила туда, уже даже сама не знает, и не хочет выяснять. Главное, что теперь скажет Кощей, который стал свидетелем всего, что только могло, было быть? Сейчас, внутри варилась каша из новых подробностей всего, что сделал Кощей с Белобогом, от чего становилось противно до ужаса и хотелось поскорее свалить из этого места, куда Чернобог так резво прихватил богиню любви, разобравшись с братом. Что теперь будет с ней? Она ведь ничего плохого не сделала, всего лишь говорила с Белобогом, не спала! Но этого было уже достаточно для Кощея, и казалось бы, можно принять за ревность, но это не ревность. Это злость, он мечет молнии, в его глазах ужасная ненависть к блондинке и к своему брату, а их дружба, еще сильнее подогревает этот гнев внутри бога мести. Что же, ей в принципе не за что получать, как думала богиня любви, она не была такой мерзкой и отвратительной, каким выставил себя Кощей. Так и хотелось, уже там, в баре дать ему по лицу, сказать пару ласковых, и остаться с ним заклятыми врагами не смотря на единственную нить, которая уже слабела, в виде дочери. Богиня выдохнула и закрыла глаза, когда перед глазами оказался дом Кощея. Ещё этого не хватало, чтобы он сначала разобрался с ней, наговорил всяких гадостей, а потом убил и прикопал на заднем дворике, не поставив даже и крестика, и не написав, кто там лежит. Афродита уже предвкушала все это, ведь между ними повисла тишина, эта убивающая тишина, словно сейчас, кто-то из них первый достанет нож и вонзит в сердце одного. Было больно слышать в самых мельчайших подробностях о том, что сделал Кощей. Афродита сжала руку в кулак так, что показались белые костяшки. Она не знала, как теперь себя поведет, ведь большая обида, печаль и тоска, поселились и в ее душе. Объясняться он не станет, это ясно, сделает тем самым даже хуже. Афродита не могла понять одного - зачем. Ну, а хотя, ответ был очевиден, и она сама отвечала на него себе уже не первый раз. Он решил так сильно уколоть своего брата, и у него получилось, как и получилось полностью растоптать сейчас Афродиту в пух и прах, заставив засомневаться в собственных чувствах, в чувствах к нему. Она медленно выдыхает и смотрит на Кощея. Спокойствие, безмятежность в ее глазах, словно он ничего сейчас и не выкладывал ей, а на душе боль. И если Кощею суждено было это понять, то он все равно сделал бы вид, что это так, пустяк. Переболит. Переболит? Нет, это будет долго болеть, долго память будет напоминать тот момент, когда он решил так нагло ворваться в разговор, и вылить всю правду, о которой, кажется, уже двое богов позабыли. - И зачем ты меня сюда притащил? - спрашивает спокойно, в голове опьяняюще кружится алкоголь, а после такого, еще и тошнит. Афродита старается удержаться на ногах, в глазах туман, словно она ничего не видит, такое ощущение, что внутри демон. Это не она. Она эмоциональная, веселая женщина, способная принимать боль, способная расщеплять ее на мелкие кусочки. Или нет. Или это сейчас она такая? Спокойная, немного обозленная, холодная, словно лед, и не ощущающая боли или других чувств, типа совести, от того, что дружила, знала его брата, лучше, чем мог себе предположить Кощей. Сейчас, он ей все выскажет, и это Афродита готова была принять как должное. Она должна терпеть, ведь в терпении жизнь. Обида еще сильнее нарастает внутри, и хочется взвыть на луну, придаться прохладе снова, и закатить истерику на ровном месте. Но она не будет. Она не станет. Посмотрит что будет, если говорить с ним будет тихо, спокойно в то время, пока он будет изливать на нее гнев. - Чтобы еще раз напомнить о том, что ты сделал, или высказать свое недовольство по поводу того, что обнаружил меня в компании своего брата? - она медленно отходит в сторону и садится на диван. Ей никто не предлагал, да и зачем. Будет вести себя как дома, тем лучше. Сейчас она не намерена была стесняться, сколько можно и вести себя с ним как пятилетняя девочка, без ума влюбленная в него. Сейчас все должно проясниться, и выхода лишь два - либо они разойдутся врагами на всю жизнь, оставив позади все чувства, истребив их словно что-то не нужное, заставив утонуть в грязи, оскорблениях и тумане неописуемой злости, либо все устаканить и сойтись на чем-то одном. Другого не было дано. В этот раз, золотой середины не будет.

Сердце билось в бешеном ритме, кровь пульсировала в венах. Выдохнув, Афродита пыталась удержать себя в руках, но не могла, не могла уже молчать, делать так, как ему хочется, и терпеть все это, терпеть унижение, боль, тоску, печаль. Осточертело. Она сжимает зубы вместе, и делает так, что они немного скрипят, неприятно, даже для нее. Афродита терпит. Старается молчать, но когда перед глазами появляется бокал с горячительным напитком, Афродита не медля, встает и забирает бокал из рук мужчины. Ещё одно резкое движение, и содержимое всего бокала резко охватывает лицо бога мести. - Прими душ! Тебе сейчас это необходимо, индюк. - поставив так же жестко бокал, он едва ли не разлетелся на несколько тысяч частей, по столу, треснув по середине. Выдохнув, богиня любви отходит в сторону, и проводит по волосам, делая победоносный круг по комнате, она успокаивается. Медленно выдыхает, сжимая волосы, закрывает глаза, стонет от недовольства, от усталости. Подходит к окну, ставит руки на подоконник, смотрит в него, смотрит в пустоту, в черное небо. За его слова о том, что это лишь его дело, она уже отомстила, теперь, нужно было говорить о другом. О том, как они с Белобогом, приятно проводили время. Только Афродита не знала, хочет ли она его обманывать, или сказать правду. - Давно его знаю. - проговаривает Афродита, закрывает глаза. В лицо бьет ветер из окна, он холодит, заставляет ее сглотнуть ком застывший в горле, и потом прочищает его. Оно першит. Богиня этого не замечает, она поворачивается к нему, смотрит в глаза, смотрит на лицо, по которому быстро стекают остатки жидкости. Ей даже не жаль его, после всего того что он сделал с ней, после того как растоптал ее сейчас, как ничтожество. - Да даже если и давно мы знакомы, это касается только меня и его. Сплю я с ним, или говорю просто, может, выпиваю или делюсь самым сокровенным! Тебя это не должно волновать, так же как и меня не будет волновать твоя "личная" жизнь. - она рвет эти слова, словно бумагу, прямо перед его ухом. Потом шепчет, и рычит. Она готова его сожрать, сейчас же, сделать ему больно, вонзить нож, которого нет. Но в руку попадается ваза, и она падает рядом с его ногами. - Убила бы! - если бы могла, действительно покалечила, если бы силы были. Она выдыхает, хочет его ударить. Хочет найти тему для скандала. Сможет или не сможет. - Да простит меня Великий Зевс. - она это шепчет и как и всегда, отвешивает ему по щеке, так сильно, со всей своей ненавистью. О, как же полегчало сейчас, как же стало хорошо. Теперь можно расслабиться. Успокоиться, прийти в себя. Но вы не поняли, сейчас она стоит рядом с Кощеем - богом мести, лжи, и, конечно же, он в самую первую очередь бог темного царства. Он может сейчас же сделать с ней все что захочет. А если учесть что Афродита и Чернобог не такая уж и простая пара, то будет хаос, если вдруг, сейчас волк вырвется наружу. Ей хотелось спросить - за что? За что он так поступил с ней сейчас? Знала бы она лишь то, о чем догадывалась, когда говорила с Белобогом, нет, нужно было все рассказать, в подробностях. Мужчина, что еще можно было сказать, как можно было это еще объяснить. - Ненавижу. - она ненавидела и любила, любила так сильно, что ненавидела, и самое главное, самое плохое, и ужасное - он знал об этом, он знал обо всех ее чувствах, о том, почему сейчас, Афродита мечется из-за ревности, злости. Она не просто так устраивает этот спектакль при нем, а не при его брате, она держалась из последних сил. - Ладно, он, он чем-то тебе досадил, но с какого черта ты решил что то, что ты сделал, будет интересно слышать мне?! - не боясь уже ничего, Афродита словно потеряла контроль над собой, она проходит по осколкам, медленно передвигаясь снова к окну. Надолго ли останется там, на долго ли ее там оставит Кощей, даст ли перевести дыхание, или позволит ли продолжить издевательства над собой. Ну, нет, он не такой терпеливый, сейчас еще и надавит на самое сокровенное, ведь видит ее словно прозрачное пространство. Вот она, открыта для него, как коробочка, в которой лежат записочки. Он достает и читает, черным по белому: "Кощей, главная слабость богини любви", или что-то из оперы: "врет, потому что хочет задеть, хочет взбесить..." Даже доходит до того, что написано такое - "Не боится, устала бояться последствий. Делай что хочешь." Так оно и было. Афродита уже не ждала, что последствия будут прекрасными, она готовилась к самому плохому, поэтому в самый нужный момент, богиня любви демонстративно поворачивается на бога мести и смотрит в глаза, не отрываясь, словно вызывая на дуэль этого серого мерзавца, словно смотрит в душу волку, который настолько нравится ей, которого так сильно любит. Хочется послать его к чертям, выкинуть из головы, но не сможет, даже если сильно будет стараться. Безысходность? Нет, просто сейчас, вокруг никого нет, и никто не сможет ее услышать. Слава богу. А то она немного разошлась. Да и при этом, пока было время, решила сделать с Кощеем все, о чем пару минут назад, сидя с Белобогом в баре, и не мечтала. О, он появился как раз вовремя. Теперь она поняла. Груша не нужна была. Она не придет домой, не станет бить подушки, чтобы успокоить себя, не станет уничтожать своих недругов, или наказывать ни за что всех своих подчиненных. Она будет вымещать злость на нем, и это так прекрасно, потому что после того, как голос немного сорван, и теперь горло хрипит, не только от того, что кричала, но и от той прогулки по морозу, но, тем не менее, душа начинает успокаиваться. Находить себя. Однако же сердце рвется из груди. Хотелось простонать, хотелось выть на луну волком, о том, как одиноко, как теперь разбито ее сердце. Господи, за что я люблю тебя? И за что так яростно ненавижу, что хочу убить? Почему мне так плохо, хотя должно быть все равно и ты какой раз мне даешь в этом убедиться. Почему ты так поступаешь? Что тебе не хватает. Один раз, вместо чертовых похождений, прийти ко мне, и точка, остаться на ночь. Нет, ты не можешь, ты не смог сделать этого, ты мстил брату с этой женщиной! Она не говорит этого вслух, и не станет говорить, никогда. Она лишь опускает глаза, смотря в пол, который успокаивает, тоже. Да, успокаивает. Пусть сейчас она лучше побудет сама с собой. Однако тело напряжено, до предела. Афродита ждет, ждет того момента, когда волк сорвется с цепи, и ей, как и этому дому придет настоящий... конец.

Отредактировано Aphrodite (28.11.13 22:16)

Гнев пронзал все тело богини. Она ощущала себя так не комфортно, так гадко и мерзко, что хотелось развернуться и уйти, больше никогда не поворачиваться лицом ни к этому богу, ни к тому, что было между ними. А было ли вообще хоть что-то? Эта приторная усмешка. Идеальная гримаса сладкоежки, который только что без спроса съел шоколадный торт. Он улыбается, счастлив, себе дивится, какой он прекрасный, расписной такой весь, в виски, и, тем не менее, словно ни единого пятна на нем нет. Как же это бесит и раздражает. Ещё ни разу Афродита не была такой взбешенной. Она еще ни разу не ощущала себя так погано, из-за какой-то ложки гнева внутри. Тело, словно колотило от гнева, она дрожала, и губы едва подрагивали, но не от того, что в скором времени на глазах навернуться слезы, а потому, что ненависть разрывала ее изнутри. Ей хотелось простонать о боли, которая пронзает сердце, заставляя отбивать его еще медленнее ритм. Ничего больше не спасет ее. Белобог прав, от чувств необходимо отказываться, пусть хоть иногда, или в крайних случаях, таких как этот. Афродита проводит себе по волосам, медленно, застывая потом словно статуя. Пощечина не удалась, и рука ее была перехвачена, а тело, словно кукла, повернуто в сторону, спиной оказываясь к Кощею. Его слова резали слух, они прорывались в подсознание, доходя до мозга, пробирая холодом до костей. Его язвительный тон, с коим он запрещал, не давал ей права лезть в постель к нему, или отношения с другими женщинами, Афродита все это слушала, гордо смотря вперед. Она ему тоже не простая тряпка, вечно истерящая из-за любви. Выдохнув, и прикрыв глаза, богиня ощущает, как холод бежит по ее коже. Медленно, он обволакивает ее тело, и сердце, старающееся сопротивляться всеми способами, всеми методами. Через пару секунд, она оказывается лицом к нему, смотрит в его глаза, переполненные ненавистью. Терпение его на исходе, еще один шаг и он взорвется. Что нужно? Что сделать? Афродита никак не могла решить. Либо дернуть чику и взорвать эту бомбу, либо оставить в покое, и больше никогда не трогать, не надоедать, и не устраивать таких сцен? слишком хорош выбор, хотелось испробовать и то и другое. Афродита выдыхает, медленно, чтобы его слова нигде не затерялись, чтобы она слышала их так отчетливо, словно сама говорит. Обдумывает каждое и выслушивает про себя самые лестные слова. Опускает взгляд вниз. Не хочет видеть больше его лица, но в следующую секунду, так быстро поднимает его. - Дрянь? Я? - переспрашивает. Словно не услышала этого оскорбления, словно не поняла его значения. Он обвинял ее в том, чего не было, хотя это его личное мнение, и ему решать, что делать, а что нет. Никогда, и никогда переубеждать Афродита не станет. - Сделаешь из меня врага Кощей? Давай! Ведь у тебя больше выбора то не остается. - шепчет богиня, зло, эмоционально, проговаривая каждое слово, отстраняясь от Кощея в сторону, больше не желая находиться так близко к нему, как он сейчас может быть специально хотел бы, чтобы если вдруг что, можно было сразу убить и не мучать себя. Она осматривает его, смеряет взглядом. Сейчас, сдерживает себя, не ради него, а ради себя же самой. Ей уже кажется становиться плохо. Она старается прийти в себя, от гнева темнеет в глазах, но это всего лишь видимость. Афродиты резко выдыхает, и снова осматривается. Кажется теперь, ей не хватает воздуха, она словно заперта в этом пространстве. Словно не может быть здесь никакого выхода, кроме одного. - Может быть для тебя - да. Но мне не приносит ни малейшего удовольствия! - отрывает богиня в ответ на слова Кощея. А действительно, в кого она влюбилась? Зачем так изводит себя, из-за бога зла? - Да! И уже пожалела об этом. - поворачиваясь к нему, смотрит в глаза, не обращая внимания на ту последнюю фразу, которая конечно же резанула куда сильнее, чем другие, снова пробуждая в ней ревность, и желание убить его на месте, больше не дать шанса изменить, или хотя бы подумать об измене. Почему? С одной стороны, она сама была такой. Спала со многими мужчинами, и не было в этом ничего страшного, ничего зазорного. Но наверно, раньше она не так сильно любила как сейчас. Сейчас, ей хотелось, чтобы рядом побыл кто-то. Возможно, это бы надоело быстро, но как же так? Она не могла просто так оставить ему победу, признав поражение. Хотя, иногда признав поражение, можно в дальнейшем, выбить победу из лап не честного игрока. - Но я исправлю это. - спокойно произносит богиня, хотя на душе, нифига не спокойно. Она рвется и мечется по углам своего сознания, лишь бы не сорваться вновь. - Расскажи об этом еще раз своему братцу. А мне это не интересно. - выдыхает, старается сдерживать себя. - Рада, что тебе так все это понравилось. Может как-нибудь повторишь? - но в ее глазах нет того чувства удовлетворения. Нет той победы. Ей она совсем не нужна. Афродита просто решила убить в себе чувства к нему, подогревая ненависть. Но, даже ненавидя, можно чувствовать к человеку любовь. У Афродиты это возможно будет единственным выходом из ситуации. - О нет, я не собираюсь плакать. Проси плакаться на тебе Хель от восторга. Или еще, какую девку. Но только не я. - делает шаг назад, еще больше отдаляясь от Кощея. - А мы закончили, я так полагаю? - она нервно сглатывает, смотрит пристально на бога. В глазах ее целый букет чувств, и скрыть это невозможно. Но Афродита обязана сейчас все закончить. Все решить, и поставить жирную точку. - А, да. Оставь себе, мне больше не нужно. - она снимает с пальца кольцо. Возможно, он уже забыл о нем, но Афродита помнит. Она не снимала его с тех самых пор, когда поняла, что этот подарок дороже любого, даже тех, что дарил король. Медленно кладет на стеклянный столки, обходя осколки, лежащие на полу, и поднимает глаза на Кощея, вместе с этим, выпрямляясь и поправляя на себе одежду. - Может еще пригодится. - тихо шепчет все это, топя в себе желание снова сорваться и сделать что-то неописуемое. Что-то страшное. Нет, это не было копированием его поведения. Это была безысходность. Желание по скорее все это закончить.