Прекрасная была идея. Смотать в Бельгию, и очутиться в замке, который как говорили легенды, отнимал у богов способности, перенаправлял их против богов и в самих помещениях, всегда происходило что-то не ладное. Афродита и Кощей, будучи еще вместе, хотели, вроде планировали сюда приехать. Двух богов, в их не простой жизни, все равно интересовали, даже такие, кажется глупые вещи. До этого момента, забытая поездка не возникала перед глазами, и даже не сияла в том или ином смысле, ведь между ними последнее время было все не так хорошо. Думать об отдыхе, когда Кощей постоянно занят, а Афродита занимается постройкой нового лагеря, это бред, какой дурак бросил бы свои дела, и желание мести, ради одного дня, с той, которую не видел достаточно долгое время. Но не у всех, встреча после долгой разлуки, приносит лишь радость и желание всю жизнь быть рядом с этим человеком, но в нашем случае богом. Афродита и Кощей, снова столкнулись, словно две разные стихии, на поле боя, и кажется, поверженных было куда больше, если учесть еще и самих богов. Афродита нервно потирала свой палец, постоянно забывая о том, что уже недели назад, выкинула его кажется лично из окна того дома. Нет, выкидывала, конечно же, не она, но так казалось. Закрывая глаза и понимая, что все-таки любовь просто так в себе не убить, Афродита долго мучила себя. Новый год прошел скучно. Афродита даже его не отмечала, забывшись дома, с бокалом легкого вина, даже не надеясь получить от того хотя бы долю праздничного удовольствия. И вот так, вступив в Новую жизнь в полном одиночестве, в раздумьях, богиня впервые осознала, что да, была не права во многом, и честно признаться, ее натура именно такова, какой описал Кощей, но и он не подарок. Единственное что Афро всегда удивляло, она возмущаясь и ревновав его так часто, ко всем и вся, тем не менее, принимала таким какой он есть. Даже его выходки, быстро забывались. А он, бог мести, ну а как же. Не смог простить ей последней выходки, при этом обвинив в том, что она эгоистична и думает только лишь о себе. Странность, ведь так? Но для богини это не показалось странным. Она все приняла как должное, раздумывая только сейчас. И вот, перед ней тот самый замок, вернемся мы именно к нему. Она решается... Входить или нет, переступать ли порог этого дома, и решение сделано. Легкая походка, по забытой дороге, плавные движения, и взгляд, скользящий по округе. Здесь мрачновато. Это место угнетает, но Афродита сегодня в прекрасном расположении духа. Она идет так уверенно, словно ранее не было этого сомнения в глазах и в мыслях. Чего ей скрывать или чего бояться. Ведь в этом месте, она будет одна. Совсем одна. Сюда уже давно не пускают народ. Кажется, все пугаются тишины этого гиблого места. Говорят, что судьба человека, словно после пирамиды в Египте, меняется с головы до ног. Отлично, стоит что-то изменить в этой жизни, не правда ли? Может быть, именно за этим Афродита пришла сюда, оказалась здесь, и теперь стоит перед входной дверью в мрачное царство. Она уже ничего не боится. Этот дворец, по сравнению с Нави цветочки, уж кому как не богине любви знать о Нави так много. Выдохнув, и оказавшись сразу же за дверью, уже в помещении, Афродита не стала рисковать, и пользоваться способностями, дабы убедиться в чудодейственности этого места. Оказавшись внутри, богиня ощутила легкую тяжесть. Эту тяжесть, наверняка создавала темнота. Нет, скорее мрак. Легкие огоньки от свечей, так тихо, не шевелясь, мерцали где-то в дальнем углу, большой залы. Афродита осматривается и выдыхает. Эха нет. Странность. Делает шаг вперед, и проходит по такому мягкому ковру, скорее всего уже не первых веков вещица. Смотрит на него, там чудные рисуночки, странные иероглифы. Все как надо. Угнетающе, не то слово. Впереди, проход, кажется в большой зал, потому что именно оттуда уже доносится легкое эхо. Делает пару шагов вперед. Странно, что здесь горят свечи, ведь уже давно в этом замке никто не живет, даже прислуга и та сбежала. Страшилки, это самый лучший способ очистить территорию. Кажется в прошлые века, Афродита что-то слышала об этом месте. Но запугать народ, кажется, хотели лишь для того, чтобы уничтожить здание - доигрались. Еще несколько шагов, и Афродита уже открывает дверь в зал. Он огромен, но в нем никого нет. Это должно напугать, но только не Афродиту. Она осторожно проходит внутрь. Воспоминания о балах, раутах и встречах тех веков. Да, прекрасное было зрелище, пусть и унылое, но даже на это грустное и печальное зрелище, всегда находилось пару развлечений. Богиня проходит через весь зал, медленно передвигаясь к той самый двери, очевидно ведущей в другой коридор замка. Открывает дверь и оказывается в комнате, которая наверняка принадлежала кому-то из прислуги. Все спокойно, тихо и даже простенько, не смотря на ту, былую роскошь в самом начале. Проходит дальше, и, кажется, понимает, что оказывается уже совсем в ином крыле. Смотрит в окно, но странность, она прошла, кажется не более пяти шагов в сторону. - Что за черт? - оборачивается и не далеко от себя видит силуэт, всматриваясь в него, Афродита дотягивается рукой до подсвечника, и берет в руку. Оружие есть, освещение есть. В бой. Проходит пару шагов и вздрагивает, когда на глаза попадается знакомое лицо. Вот надо было ей сюда именно сегодня ехать, когда видимо Кощей, решил тоже посетить это место. Ну, нет, надо точно скорее выбираться отсюда, иначе этот дом уничтожат именно сегодня. Их встреча так же неожиданная, как и дворец. Странный, такой не понятный. - Только тебя здесь не хватало. - начала было Афродита, не выпуская из рук подсвечник. Нет... Ну, мало ли что...

Она не ожидала увидеть его снова. Особенно после того, как они в последний раз поговорили, и жизни их разошлись в разные стороны. В душе, Афродита и не мечтала больше увидеть бывшего любовника, не имела понятия как, и какими судьбами, они смогли бы встретиться, и где. Но нет, снова и снова их сводили вместе. Кому это надо было и зачем, сейчас Афродита и сама не могла понять. Она смотрела на него, думала об этом, об их отношениях, о том, что они сделали и кто был в этом всем виноват. Снова, он и она, были виновниками собственных проблем. Он, потому что начал эту тему, потому что не объяснил ничего, потому что решил, что это лишь его проблема, а о ней, даже не подумал. Он забыл о том, что она могла бы ему помочь, что могла бы понять, и впредь относится ко всему этому немного спокойнее, чем было тогда. Но нет, не рассказал, потому что не пристало богу мести рассказывать, кому попало о том, что происходит в его душе. Внутри, там, где место тьмы занимает теплое и приятное, белое пятнышко, в котором на пару лет, поселилась Афродита. Сейчас, когда его глаза смотрели на нее, в них был холод. Что же, это прекрасно, не нужно будет объясняться, даже тогда, когда она обо всем знает. Ах да, ее вина в том, что они разошлись, безусловно, тоже есть, и вместе с Кощеем, они разделили это на двоих. Она тоже хороша, сразу ринулась все бить вокруг, выкидывать, орать на него, бить его. Потому что ревновала, потому что хотела так делать. Она была не права, и сделала не верно, ошиблась. Понимает, осознает, и к сожалению своему, ничего не может с этим поделать, ведь нет возможности и не будет больше. Это все, так быстро съедает ее, но наблюдая за тем, как ему и без нее хорошо живется, она не станет делать первого шага. Может все это к лучшему. Разойдутся, и больше не встретятся никогда. Хотя, уже пытались это сделать и вот, снова не вышло. Отставив в сторону подсвечник, Афродита смотрит снова на Кощея, медленно обводит его взглядом, и выдыхает. – Мы думали побывать в этом месте, вот же совпадение, не так ли? Приехали сюда в один и тот же день. Поразительно. – нет, она не требовала от него заметить этого, но действительно уникально именно то, что заперли их здесь, это либо шутка судьбы, либо просто возможность все решит как следует. Она не знала ранее, как обернется все. Тогда в Версале, в его квартире. И дальше по списку. Каждая их ночь, мелькала в голове, когда в праздник, такой как Новый год, она обдумывала все, впервые. И вот сейчас, они вместе, тут, одни в этом темном месте. Уезжать? Афродите? Нет, она не станет отдавать ему такое место, ей просто жалко уезжать, да и темно уже. Ну и к тому же, слишком много комнат не было изведано. – Далековато? – переспрашивает Афродита и улыбается. – О, нет, это уже мне решать. Не лезь в это дело. Тебя совершенно это не касается. – проходит немного в сторону и останавливается рядом с другим окном, смотрит на него, потом переводит взгляд в окно, и выдыхает. – Я не поеду никуда, и не уберусь. Я ведь приехала сюда отдохнуть, да и тем более, огромное количество комнат, коридоров и других таинственных помещений, я не смогла осмотреть. – разводит руками, говоря ему, мол ну не судьба тебе сегодня меня спровадить куда-то и остаться наедине со своими мыслями. Хотя, возможно это было и к лучшему. Не нужно оставаться со своими мыслями, они съедают мозг, да, Афродита это знает. – Может быть тебе стоит уехать? – спрашивает у бога и проходит дальше по коридору. Что-то здесь напоминало ей Версаль. Тот родной Версаль, в котором было так много пролито крови, так много было тайн, которые хранили, словно золото оберегали, а если не могли, то перемывали, и клали снова в тот золотой сундучок, и хранили еще сотни лет, пока не настал момент, и пока не настала бы возможность все выдать. – Помнишь Версаль? – спрашивает еще. Конечно, он помнит Версаль. Но не только потому, что там и началась их история, а потому что там было многое, и можно было похвастаться не одной, и даже не двумя историями о прошлом, или о тех людях, которых они знали лучше всего. – Там было интересно, не правда ли? – тихо говорит Афродита. Странно, ее слова не отражаются от стен эхом. Это так завораживает. – Не то, что здесь, в этом забытом всеми месте. – выдыхает. Её душа, пыталась бы так же забыться, но не смогла, и наверное не сможет. Она незаметно потирает пальчик, на котором ранее было кольцо, и смотрит вперед себя, а потом опускает глаза и застает себя за этим делом, убирая руку к боку, проводя по своей одежде, и поправляя ее. – Здесь так много тайн. Много загадок. – она проводит по стене, вспоминая тему их конечного разговора. Может быть именно поэтому, Афродита начала эту тему. Она хотела бы сказать ему, что понимает, что могла бы понять, и сожалеет о том, что их расставание было таким… Страшным. – Жаль, что эти стены не могут рассказать о них. Лишь нашептать, а потом окутать холодом… Холодом. Заморозить и отпустить, не раскрыв ни единого секрета. Жаль. – говорит богиня. Она сейчас рассказывает ему загадками, как и положено в таком забытом месте, в таком темном месте. Идет дальше, а потом поворачивается к нему, когда оказывается немного в темноте, словно за стеной, через которую может видеть бога мести. – Можно было бы понять их. Можно было бы помочь. Но увы. – заканчивает богиня, осматривая стену рядом с собой, а потом смотрит в сторону. – Где ты взял керосинку? – спрашивает богиня, желая заарканить себе такую же. Ей хочется скорее уйти отсюда, покинуть место не только потому, что рядом Кощей, но и потому, что трудно смотреть в его глаза, трудно вспоминать то прошлое, которое закрыто для них большими скобками, которые уже не сломать.

Он был холоден. Его стены, стены этого замка, леденили душу и тело. Афродита медленно начинала замерзать. Но разве она смогла бы показать это? Смогла бы подать знак ему, о том, что ей холодно? Нет, она не должна была, хоть и сильно хотела. Его прикосновение, было бы самым приятным, самым лучшим, не заменимым ничем. Выдохнув, Афродита идет медленно дальше, а потом останавливается. Ведет рукой снова по прохладному камню и прикрывает глаза. Эти стены так много знают, так много. Она смотрит на них, потом на Кощея, потом на лампу, замечая на ней бирку от музея, и понимает, откуда он взял этот предмет. Далее, Кощей решается и сам сказать об этом. – Понятно. – спокойно отвечает богиня. Да, она все еще зла на него, но это не мешает сейчас им говорить так спокойно, размеренно, как когда-то, когда они были еще вместе. Она решила, что не стоит забывать о том, что было ранее, но не стоит требовать его вспоминать об этом. Тогда, Афродита готова медленно перевернуть страницу, и начать писать на новом листе. С каждым его взглядом, с каждым плавным движением, она все четче осознавала, что, так как было раньше – не будет. И будет ли когда-нибудь у них что-то еще вообще? Не важно. Сейчас это не так важно. Выдохнув снова, и услышав наконец-то приятное эхо, Афродита вздрагивает.  Мысленно, она начинает новую страницу, легко ставя перо на красную строку, и пишет заглавную букву. Чувства. Они до сих пор остались, до сих пор есть, однако не такие открытые, какими могли бы быть. Она его до сих пор любит, чего греза таить, всегда любила и никогда не перестанет. Наверно это будет ее самой страшной ошибкой в жизни, но, тем не менее, она не намерена жалеть. Будет любить, безответно, прекрасно, ведь после этого они не смогут больше увидеться, Кощей, она была уверена, сделает все ради этого. И сейчас, его взгляд, не доволен, он не знал, что она будет здесь, а если бы и знал, то специально не приехал, выбрав для этой поездки другой день. Он не верил ей отчасти, в том, что было между Афродитой и его братом, он считал это предательством, не зная правды. Она тоже не знала. В том их вечная проблема. Никто не хочет первым раскрыться, чтобы закончить споры, просто все стоят на своем, а потом, смотрят друг на друга, словно волки, скалятся, и стараются не замечать. Конечно, может быть, забыть ее Кощею помогла ненависть, и не настоящая любовь к ней, которую он так быстро смог помять и выкинуть в первое попавшееся помойное ведро. Было бы обидно слышать об этом, но Афродита, кажется, уже привыкла, и ожидала именно такого финала. Иного, было не дано увидеть. У них никогда не бывает хеппи энда. Наверно, и даже, скорее всего, судьба дает им еще один шанс. Разойтись в мире, покое, оставив позади свои воспоминания. Афродита словно дарит их стенам этого здания, бывшего Версаля, бывшей их истории. Она просто вкладывает в них новую информацию, ведь именно с того прелестного замка все и началось. Заканчиваясь здесь, в этом холодном, никому не нужном месте.
А теперь, что же он делает? Он стоит рядом, словно статуя, он холоден но, тем не менее, что-то дало же ему повод так близко подойти. Сказав ей не двигаться. Это пугает и в то же время так манит к себе. Таинственность, как и она, он такой же сказочник, они вместе, стоят друг друга, просто никак не могут понять. Их жизнь, череда сплошных ссор, скандалов, но ведь не все так плохо. У них есть дочь, есть чувства. Или были уже? Новая страница медленно заканчивается, новыми воспоминаниями. Нет, пора все это заканчивать, пора решать вопрос насчет всех этих не нужных более кадров из жизни. Не смысла ворошить прошлое. Или есть… - Я постараюсь… - тихо шепчет богиня, смотря на бога мести. – Но сделать это так трудно, когда ты рядом. -  Его рука, его пальцы, аккуратно касаются ее волос. Кажется, она ощутила это, и приятная дрожь прошлась по всему телу. Он не согревал ее, наоборот. Её тело одолевал еще больший холод, а близость с ним, пробуждала в ней сильную дрожь. Она стояла, и смотрела на него, пока глаза не спали с его глаз, на руку. Она словно опустила глаза, не желая задерживать этого зрительного контакта, такого мучительного, и давно забытого.  Он так близко. Рядом. Афродита выдыхает, медленно, чтобы не нарушить тишину, которая между ними образовалась. Этот дворец, окутал их собой, и сейчас, все могло бы вокруг рухнуть, если бы не Кощей, осознавший свою ошибку. Он задержался. Задержался на этом близком расстоянии к ней. Задержался, и теперь нужно было снова все ставить на места. Признаться честно, за это время ей стало приятно и тепло. Рядом с ним, рядом с его дыханием, осторожно падающим на ее кожу, и согревающим. Но нет, не суждено им стоять долго так, сохраняя момент. Он очнулся ото сна и теперь, отходит от нее, вновь возвращая на место холод. Хочется остановить его, хотелось бы взять за руку, но зная, как он отдернет ту, прекращая все на свете, Афродита лишь пальчиками дернула, останавливая себя. Он отошел, но, кажется не далеко, оставаясь, чтобы продолжить разговор? Или чтобы просто уйти? Афродита выдыхает. Этот мимолетный шаг, сделанный вперед, теперь снова там, позади. Все вернулось на свои места. – Я бы могла понять. – сглатывает богиня и опускает взгляд на каменный пол. – Но мы поступили глупо. – смотрит снова на него, и рушит просто все вокруг. Словно этих стен, больше нет. – Сейчас я понимаю.  Но к сожалению некоторые поступки до сих пор заставляют меня тебя ненавидеть. – и любить. Любить так страстно, в то же время нежно. Заботясь о нем, думая о нем. Он не думал? Прекрасно. Ей и не нужно этого ответного чувства. Она видит, внутри он борется сам с собой и побеждает завеса на глазах. Он отстранился, а значит поставленная тогда между ними точка не ошибка.  Не простой разговор. Однако Афродита продолжает на него смотреть. Что же, еще пару секунд, и можно будет идти. Просто необходимо было запомнить его глаза, его черты. Все, чтобы еще пару сотен лет, вспоминать. Она не желала забыть, не смогла бы. Пусть мысли и твердили обратное. Как можно было вычеркнуть все, что было тогда? Только не для нее. Это так ценно. Снова тело содрогается от прохладного ветерка, проникшего сюда. Нужно было найти место, в котором переждать ночь было бы куда приятнее. На этом, им придется разойтись. – Приятной прогулки по дворцу. – она желает снова оживить воспоминания его, назвать его так же как и тогда, в Версале, чтобы сказка, пройденная и исчезнувшая, стала явью. Но не станет этого делать. Не будет тревожить его ледяное сознание, пусть и так хочется его вернуть. В ее истории, точка была размыта, она еще могла превратиться в запятую или многоточие, но теперь, она постепенно чернела, и становилась яркой. Заметной.

Легкая, быстрая волна ветра, небрежно разбрасывает по плечам аккуратно уложенные волосы. Теперь, они попадают в глаза, на губы, прилипая к легкому блеску, оставленному на губах Афродитой. Сейчас, прохлада уже не пугает. Не пугает и то, что рядом он. Словно нет больше чувств. Они исчезли, и внутри поселилась пустота. Он подарил ей это чувство.  Оно проникает в ее сердце, и там, среди большого белого полотна, оказывается черное пятнышко. Оно постепенно начинает ее убивать, и при этом медленно разрастается. Что же ты наделал? Что подарил ей, чего заставил вселиться в нее, захватить ее сердце и душу, так трепетно ранее любящее. Она ведь богиня любви, она не может страдать от вечного холода внутри, не может так жить долго. Она умрет. Умрет и любовь. Может от этого всем станет лучше? Афродита вздыхает. С ее губ срывается легкий дым, и растворяется в пространстве. Осматривается, пытается больше не смотреть на него, хочет уйти, но, кажется, он сам еще не закончил с ней разговор и раствориться в темноте, так же как и ее вздоху не выйдет. Она только поворачивается к нему спиной, как Кощей опережает ее и предстает перед ней, останавливая. Шок пронзает тело богини, но она стоит, слушает его. Он так сердит, он снова начинает переживать, волноваться, и все это читается в его голосе, немного раздраженном. – Я не считала, что знаю тебя лучше остальных. Лучше других, как ты говоришь. – начинает было Афродита, но потом замолкает, считая, что ей нужно быт спокойной, и сейчас держат себя в руках. – Кощей, я не просила никогда тебя рассказывать о себе, и ты не доставлял мне такой радости, узнать тебя. Ты скрывался, и сейчас скрываешься, словно тень, вот тут, на этой стене. Смотри, это же ты. – указывает на тень, там на бледной от лунного света стене. Он и был той тенью. Он скрывался, его нельзя было понять, нельзя было узнать. – Никогда не говорила, что понимаю тебя, что знаю тебя лучше. Я просто хотела узнать. Но все мои попытки были тщетны. А теперь, мне известно достаточно, чтобы понимать. Чтобы так говорить, и у меня есть на это право. – выдыхая, и пережидая минутку, Афродита смотрит на него, внимательно. Они снова начинают этот спор. Он ведь тоже не так хорошо ее знает и, тем не менее, она никогда не упрекала его в этом, никогда не говорила об этом. Да, он не знал многого, ведь Афродита женщина, и сама по себе должна быть загадкой. Так же, она никогда не утверждала, что знает о нем больше других. Да, конечно же, она не знает. Она не знает, что ему нравится, какие подарки ему было бы приятно получить. Все это было словно иллюзией, и кошмаром. Она не знала ничего, но пыталась узнать.  В другом вопрос, он никогда не давал ей возможности сделать это. Никогда не давал возможности поближе с ним познакомиться, даже тогда, когда родилась дочь, он держал ее от себя подальше. Но сейчас это уже было не так важно, и объяснять ему ничего не нужно. Он и сам поймет, ведь знает, правда признать не сможет. Бог зла, она представляла, с какой борьбой внутри себя, он делает это все, с какой тяжестью ему дается каждый шаг. Но сейчас, его никто не видит, и он может дать себе слабину. Если позволит только. Афродита отводит взгляд в сторону, когда он снова начинает говорить. Говорит о том, как ей холодно. О да, она же ведь хотела замерзнуть, что-нибудь да отморозить себе, это же весело! Но Кощей не позволил, и за это, наверное, ему памятник нужно было поставить где-нибудь посередине земного шара. На самой видной точке. Он подходит ближе, и глаза Афродиты устремляются на него. Неужели сейчас, он сможет ее обнять и даже не подумает о том, что это против его вообще понимания? Она в шоке. Стоит, слушает, как он пытается уверить ее в том, что ничего не сделает, и легко так прижимает ее хрупкое тело к себе, заставляя сразу же положить свой подбородок его на плечо. Как странно. Внутри все перевернулось, и она словно застыла в его руках, не переставая думать о мотивах его поступка. Он так близко, рядом с ней, и тихо шепчет ей на ушко то, что должно было давно с ней произойти. Она давно должна была его возненавидеть, но, увы, как и сейчас, она просто его любит, за все, что в нем есть, за то какой он ест, и менять этого чувства не хочет. Не будет и ничего не сделает против него. Выдохнув, так сдержано, скованно богиня делает шаг вперед, чтобы стоять ровно, при этом прижимается к нему сильнее, оказываясь в его руках, и немного постепенно расслабляясь. Она спокойна, она дышит ровно. Руки желают сделать невообразимое, и делают. Афродита осторожно приподнимает их, и обнимает его за талию, сцепляя пальцы на его пояснице. Что за приятная картинка? Почему именно сейчас, хочется вздохнуть как в фильме о любви, на том моменте, как герои только начинают целоваться, признаваясь друг другу в любви. Это было куда лучше. Этим действием, можно было показать как дороги они друг другу. Афродита осторожно закрывает глаза. Она не хочет ничего говорить или отвечать на его ненависть, просто сделать так, чтобы ей было тепло и в его душе тоже по теплело. Она поворачивает голову, и утыкается носом в его шею, так осторожно посапывая в нее. Тишина, вокруг ничего нет, и никого. Они одни, стоят обнявшись. Она обнимает его так сильно, как и он тоже, применяет другие объятия, немного жесткие, но приятный. Ведь в этой жесткости нет злобы. Она спокойно дышит в его шею, это ее успокаивает. Сердце тем временем бьется изо всех сил. Она ощущает его, словно сейчас-то выпрыгнет из груди, и вручит себя ему снова. – Как я могла бы тебя ненавидеть… - она не задает вопрос, она не требует никакого ответа. Просто слушай, слушай, как она тихо шепчет тебе это на ухо, едва губами касаясь мочки. – Почему ты не мог понять, что был дорог мне? Именно поэтому, выпуская наружу ревность, я не могла ее сдержать. – сейчас можно поговорить на чистоту. Хватит скрываться в этой паутине, которая запуталась изрядно. – Мне было приятно с тобой, каким бы ты ни был. – она замолкает. Немного обдумывает слова, все те, что были сказаны и вздыхает. – Что сейчас может быть иначе? Почему именно сейчас? – достойный вопрос, но будет ли на него ответ, Афродита не догадывалась даже. Может быть, он промолчит, а может быть ответит. В конце концов, стоять так, хоть всю ночь, да, пожалуйста. Можно даже не идти никуда, и в порыве ветра приятно теперь находиться, если он рядом.

Она стояла и не шевелилась, словно если бы сделала пару шагов еще, пусть даже маленьких, то все испортила, или стало бы еще холоднее. Но рядом с ним, в его объятиях, казалось все проблемы, быстро решались, даже такой серьезный разговор, был похож на простой, не перегруженный диалог.  Она продолжает упираться носиком в его шею, спокойно дыша, и оставляя на ней отпечатки теплого дыхания. Его кожа не реагировала на это, как ее. Все тело богини уже покрылось бы мурашками, особенно, когда делают так, как сейчас она. Это заставляет ее улыбнуться, и прикрыть глаза. Так хорошо, что не хочется это прекращать. Афродита вздыхает. Она словно окунулась в то, что было между ними ранее, но с другой стороны, между ними уже что-то совсем иное. Богиня любви открывает глаза, и когда мужчина делает пару шагов, чтобы опереться о стенку, Афродита следует за ним, смотря за тем, как он меняется в лице. Он никогда не перестанет говорить ей, утверждать, что она была единственной в его жизни женщиной, к которой он относился серьезно, другие были так, игрушками. Но эти игрушки сильно раздражали богиню любви, бесили ее и выводили. Она согласна была о том, что зря ревновала, зря потому что они боги, за жизнь все нужно попробовать, но как же тяжело было это признать. Она хотела его только одного, и никого другого, потому что никакой больше мужчина не мог с ним сравниться. На себя примерить то же самое «платье» она не могла. Не понимала, как это сделать, но нужно было, кажется, тогда стало бы легче. Но вот он, новый шанс им начать все с самого начала. Афродита выдохнула. Она не хотела отходить от него, слушая приятный, спокойный голос, что-то доказывающий ей. Сейчас, все было не важно. Кроме него. Она готова была простить всякие ссоры, всякие гадости, только бы постоять так по дольше. Его приятный слова, так ласкали слух, что можно было забыться, сразу же. Афродита так и сделала, пока он не поднял ее на руки. Как давно он не носил ее на руках. Почему не делал этого раньше, не пытался показать ей как любил, может просто не мог или не хотел. Сейчас это не важно. Афродита открыла глаза и посмотрела вокруг. Он в пару шагов дошел до нужного дивана, поставил богиню на пол и сел. Ему-то мягко стало. Он решил поговорить именно здесь, а Афродита и была не против. Она села рядом, точнее пока что села в стороне от него, у другого подлокотника. Выдохнув и поправив волосы, Афродита посмотрела на бога мести. – Версия про тебя? – улыбнулась богиня, от одной лишь постановке фразы. Она посмотрела в сторону, и выдохнула. – Ничего такого он не рассказал. Только о том, какие у вас отношения, и почему ты решил ему мстить. – опускает глаза, смотрит вниз. – Поэтому теперь, я тебя понимаю. Я была тогда не права. Даже не подумала узнать обо всем. – хмыкнула. – просто ты сразу же начал доводить меня этими рассказами о тебе и Хель. Потом еще и уличил в том, что я якобы спала с твоим братом, и все это так перемешалось. – посмотрела на тебя, выдохнула, потом посмотрела в потолок. - Все могло быть немного иначе, ведь, правда? Только мы к сожалению слишком разные. – спокойно выдыхает, думает. Что сейчас будут значить эти слова, что он поймет из этого. Афродита не знает, но, тем не менее, пока они говорят по душам, значит, можно было рассказать обо всем. Если бы он не рассказал о Хель, она выдержала бы, смогла, перетерпела, ничего страшного, но так было обидно, так врезалось в душу его высказывание, а еще больше всего, порадовал его рассказ, как он красочно обо всем говорил. Как ему было приятно. Ух, вот за это она и сейчас хотела разгневаться, но сразу же дернув головой, откинув все волнующие ее мысли. – Не хочу об этом говорить, Кощей. Давай не будем. – садится немного ближе к нему. – Конечно если ты желаешь это обсудить глубже чем сейчас, то можно. – она садится еще ближе, а потом оказывается совсем близко, и аккуратно целует его губы. – Прости, - едва отстраняется, и отсаживается снова. – Мне захотелось это сделать, но, наверное, нужно было спросить разрешения? – откидывает волосы  назад. Что-то не так с этим замком, он как-то не благотворно на нее влияет. Он влияет на нее ужасно. Страшно становится из-за этого. Вздыхает, поправляет одежду. – Так здесь, тебе кажется, что будет теплее? – спрашивает богиня, потом смотрит на пламя в лампе. Оно так играет приятно, и радует ее. Куда больше, чем этот разговор. Её глаза начинают сверкать, вниз отражается пламя, и голубизна превращается в золото. Такое по истине драгоценное.

He says, close your eyes
Sometimes it helps...

Казалось время шло так медленно, что вот-вот и оно сможет остановиться. Но нет, оно шло. Часы тихо тикали, отбивая ритм, давно знакомый, словно ритм сердца. Душило все вокруг. Словно руки потянулись к горлу, и заставили дышать с трудом, сжимая еще сильнее, делая сделать так, чтобы она задохнулась сейчас же. Она задыхалась не от болезни, не от плохих мыслей, а от испепеляющих ее душу чувств. Губящих ее сердце эмоций, которые словно яд, медленно прорвались в организм, и уже никак их оттуда не выкачать, не истребить заразу. Да, с одной стороны, можно сказать, что это даже и болезнь. Но если бы была болезнь, Афродита пережила. Это было помешательство, и от таких мыслей, становилось еще хуже. Колотится сердце, от того, что было сделано только сейчас, совсем недавно. Оно бьется так сильно, не желая успокаиваться, и приходить в себя. Афродита медлит, она, кажется и сама не хочет его останавливать. А зачем? Пусть бьется, пусть чувства живут, но только там, в глубине души, не показываясь здесь, снаружи. Она не хотела сейчас показывать ему как сильно любит, как сильно любила ранее, но сейчас, решила вдруг позабыть, пусть это трудно, пусть это сложно для нее, и даже невозможно. Она себя знает прекрасно, знает даже то, что так быстро эта любовь не сможет погаснуть. Внутри, до сих пор, и потом будет гореть легкий, но, тем не менее, огонь их былых отношений. Что с него теперь взять? Больше ничего и не нужно. Он сам говорит свои последние слова. Никакие другие, так резко не режут внутри органы чувств, как эти.

Сердце и душа сгорают медленно. Они словно еще пока бьются в предсмертных конвульсиях, стараются взять реванш, стараются встать на место и перестать представлять из себя мертвецов. Как погано ощущать себя в такой вот ситуации, в такой момент. Богиня медленно сдвигает брови, нахмурившись, слушает внимательно Кощея. Вот он уже рядом, его слова словно стрелы, проскальзывают сквозь тело, и заставляют скривиться от боли. Острая такая, режущая, словно сейчас же наступит смерть. Плохо только то, что она богиня и не может позволить себе такой роскоши. – То, что делаю я, касается только меня.  Тебя не должно волновать, какой приговор, каждый раз я подписываю себе, чтобы продолжать существовать, продолжать чувствовать. – она ничего не уточняла. По поводу их отношений, не было сказано ни единого слова. Сейчас, об этом говорить не сильно то и хотелось. Он медленно, а затем требовательно цепляется в ее губы, и этот секундный поцелуй, больше похож на приказ, нежели на что-то ласковое, и нежное, как раньше. Нет, точнее как иногда. Кощей не всегда такой, и сейчас, он такой, каким хочет показаться. Злым, коварным, хладнокровным. Его дело. Его эмоции, которые он скрывает, Афро не будет лезть. Ей этого не нужно. Раз уж решили поставить жирную точку в конце сего предложения, значит нужно доводить дело до конца. Пусть так и будет. Он отстраняется, снова и снова, словно дробью пробивает ее тело. Афродита смотрит в глаза, потом опрокидывается на диван, подчиняясь действиям бога мести, осторожно укладывается, не ожидая при этом приятного продолжения, и легкого перемирия. Она дышит. Спокойно, и это горячее дыхание обдает щеку Кощея, когда тот снова рядом. Терпение на исходе, и Афродита держит себя из последних сил. Она не должна первая становиться на путь перемирия, не должна. А раз никто из них этого не сделает, так и пора забыть то, что было, и наконец-то жить тем, что будет впереди. Шепчет ей в губы слова, которые легко остаются в памяти. Она игрушка? Сейчас, размечтался. Ещё бы. Афродита хмыкает, однако продолжать больше эту тему Кощей не желает. Он отстраняется, и смотрит в потолок. Там что-то произошло. Богиня смотрит на него, не отрываясь. В ее глазах, пока он не видит, пылает огонь. Она зла на него, и теперь ненавидит больше жизни. Чтобы еще хоть раз, я… да с ним! Никогда! – это все такие быстрые мысли, но легко задерживающиеся в голове, ставя, словно конец и преграду перед сердцем, пелену перед глазами. Она его не видит. Наверное, потому что глаза закрыты. Закрой глаза, возможно, так будет легче. Легче сделать выбор. Она делает, осторожно открывая голубые глаза, и смотрит на руку, протянутую ей. Поднимается без помощи, проходит вперед, останавливается и смотрит в сторону, откуда слышался звук. – Ну идем. – спокойно говорит богиня, теперь уже обдавая его своим личным холодом, который пожирает не меньше его. Она не смотрит в его сторону, только мельком обводит взглядом. – Посмотрим что это. – богиня улыбается, театрально, так наиграно. При этом ей просто хочется остаться одной. Но она не может. – Мне уже не холодно. – заключает богиня, и двигается вперед, по лестнице, большой и такой красивой, но истощенной от такого большого количества лет, скрипящей, и едва ли не разрушенной, на второй этаж, где только что что-то произошло. Вот же интересно, что.

Спокойный, медленный шаг. Афродита идет так, словно небольшая снежинка, легко касаясь ступенек. Но кажется для них, даже такой небольшой вес, слишком большой, и старые ступени, не в силах удержать его. Под сокрушительным треском, Афродита едва ли не лишилась ноги. В самом прямом смысле. Однако мужчина, нет – бог, нет – просто рыцарь, жаль, что только без своего белого «коня», прыгнул через две ступеньки, словно олень, и поддержал Афродиту, тут же подняв ее на руки, словно так и нужно было. Афродита легко ахнула, когда оказалась на руках, однако дергаться не стала, и поэтому, просто повернула свое личико к нему. Не успела, его губы, почти уперлись в ее щеку, и пришлось коситься, улавливая каждое его слово, обжигающее и манящее. Нет, нельзя поддаваться на эти провокации, он просто играет, как и с другими. Теперь, так и будет. А его роль, лишь с каждым разом интересней и интересней. Афродита вздыхает. – Не стоило так утруждаться. – ведет по кругу ножкой, стараясь понять, вывихнула ли она ее или еще не успела, а этот принц, смог спасти бедовую даму, или как правильнее сказать – даму из беды. Не то, чтобы совсем Афро этого не хотелось, но состояние было такое, словно он сделал это специально, чтобы в дальнейшем, воплотить свои коварные планы в жизнь.  Это напрягало, и поэтому на руках бога, Афродита была слишком напряжена. Вдохнув, и оказавшись на своих двух, богиня смотрит на Кощея, поправляет на себе одежду, и прочищает горло, осмотревшись. – Обязательно, буду осторожней в следующий раз. – хихикает, и слегка щурится, смотря на Кощея. Ох уж эти отношения. Как же они изменчивы, и теперь, они больше никогда не будут вместе, зато друзьями могут остаться точно. Афродита отворачивается, собираясь уходить, однако ее тут же останавливает рука, схватившая за запястье. Афродита смотрит на мужчину, легко прижавшего ее к себе. Что это такое? Не понятная близость. Его глаза, губы так близко, однако недовольство на личике богини заставляет его отстраниться. Афродита смотрит внимательно за каждым его действием и все это так завораживает, привлекает, но она не должна вестись на это. Выдыхая, медленно, успокаивая все эмоции и желания в себе, Афродита прикрывает глаза. Так легче, так проще. Она может отстраниться от всего. Раз. Два. Три. Все, она полностью спокойна, однако в душе горит такое пламя, теперь оно не сравнимо с тем костром, через который прыгали дамы, на праздниках. Ох, какая же эмоциональная была Афродита, и как плохо она это скрывала. Он видел все это, знал ее, словно пять, нет десять или даже двадцать своих пальцев. На ногах, и на руках тоже. Кощей знал, когда говорил о том, что может ее не трогать, если вдруг она захочет. Но она ведь не захочет? Афродита вздыхает. – Да, я … - она не успевает сказать, как рядом с ней возникает Кощей. От него приятно пахнет, он, как и всегда очарователен, и Афродита снова теряется. Она прикусывает губу, когда его губы рядом. Её бросает в жар, то в холод. Она выдыхает, медленно, стараясь сдерживать себя. Приближается, становится еще ближе, пока ее губы едва не касаются его. Это и ее игра тоже, она умеет играть, и Кощей, возможно прекрасный игрок, но Афродита актриса не хуже. Она в последнюю секунду отстраняется, и делает пару шагов назад, опираясь о перила, и смотрит на Кощея. – Решай Кощей, в какую сторону пойдем. В сторону шума, или противоположную? – такой далекий от темы вопрос возник перед ними, точнее, между ними. Афродита улыбается, смотрит заигрывающе на мужчину, при этом ни на что не намекая. Да, она такая. Иногда опасная, иногда игривая, увлекающая. Она знает, чем привлечь его внимание, знает его уже достаточно давно. Тем более, она такая игрушка, что другие просто позавидуют. Если уж он хочет называть ее так, пусть зовет, как хочет. Хоть пупсик! Хотя, нет. Пупсик, это как-то слишком для бога мести. Да и к чему вдруг.

Осталось совсем немного, и они смогли бы разойтись, как в море корабли. Смогли бы больше не видеть друг друга, долгое время, и радоваться этому. Но, кажется, что судьба была иначе настроена к ним. Афродита продолжала стоять рядом с периллой, и смотреть на Кощея, пока тот медленно подходил в ней. Она не собиралась никак на это реагировать, даже если он начал бы ее пытать, Афро не сломалась и не стала поддаваться. Сейчас не тот момент, чтобы налаживать отношения, она уже это поняла. Внутри, что-то говорило то же самое, что и сердце. От чувств к нему не оставалось и следа. Она выдохнула, посмотрела вокруг, а потом снова на него, своим прекрасным, нежным, но заигрывающим взглядом. Такой была Афродита всегда, иногда принимая на себя облик белокурой снежной королевы, стараясь показать то, насколько она сильна, и как быстро может распрощаться с чувствами. Она его любимая игрушка, он – возможно, то, что было ее простым, но даже забавным увлечением, продлившимся так много времени. Между ними, теперь большая яма, которая не пускает ни одного, ни другую, чтобы снова быть вместе. Богиня смотрит за ним, однако все его мысли, кажется сейчас именно о том звуке, который был в стороне. Кощей без труда распознал, в какой именно комнате это было и уже спустя пару минут, рука его уперлась в деревянную большую входную доску, и отстранила ее внутрь, чтобы позволить Афроде войти. Однако Афро пустила его вперед первым. Ну, если вдруг что случись, пусть лучше его едят, чем прекрасное создание, управляющее любовью. На том и остановились. Афродита сделала легкий жест внутрь, и Кощей зашел, даже не замечая этого. Отлично, там все чисто, нет никого, и можно было зайти внутрь. Только богиня сделала это, и осмотрелась, чтобы как следует принять стоящие внутри предметы, позади нее, с жутким грохотом и скрипом, закрылась дверь. Она была огромной. Выбить ее с первого раза не могло получиться ни у кого. Афродита тут же схватилась за ручку, и потянула на себя, но дверь словно закрыли на семь замков, если не на восемь или куда больше. Она не двигалась даже с места, не дергалась и не скрипела.  Попытки Кощея выломать ее, тоже оказались тщетными. Афродита долго за этим наблюдала, а потом посмотрела на бога. – Отлично, теперь еще и взаперти в этом замке. Просто замечательно. – ее можно было понять. Афродита сейчас явно не хотела оставаться с ним наедине, тем более в одной комнате, где нет так много места, чтобы разойтись по углам, и не видеть друг друга и не пересекаться, в течение всей ночи.  – Неужели у этой комнаты один только выход? Я не верю. Должен быть еще и другой. – богиня прошла вдоль каждой стенки, основательно ощупывая ту, и смотря на каждую щелочку. Но даже если бы и потайная дверь существовала, то ее так хорошо спрятали, что найти было очень трудно, даже богине. Выдохнув, и проследив за тем, как Кощей подходит к окну, Афродита последовала за ним, встав рядом и посмотрев вниз. Да, пугающая темнота, и неизвестно какая высота. – Прелестно. – сообщила богиня, посмотрев на бога рядом стоявшего. Ждать до утра, как-то не хотелось. Афродита провела по волосам, и отошла к двери. Она не намеревалась спать или что-то еще делать, но не знала, как и чем закончится эта ночь….

А помнишь, тот бал. Тот вечер. Когда в погребе с вином, блекло, играла своим пламенем свеча. Легко подрагивала, медленно опускалась и поднималась, заставляя воск спускаться по тонкому стволу, вниз, на золотую посуду. Помнишь, как платье лежало на холодном полу, и, забывшись, избавившись от проблем, окутанные желанием и страстью, они были там вместе. Погреб их соединил. Разговоры в нем о подарке, а в дальнейшем, прекрасное время проведенное вместе. Все это оставалось в памяти, не исчезало. Куда бы оно все исчезло? В неизвестность? Это любимое воспоминание. Одно из такого большого количества проведенных ими вместе вечеров. Такое дорогое сердцу.

Сейчас, все должно было быть иначе. Они здесь, заперты, и вот, свеча тоже едва освещает помещение, заставляя стены, и тени подрагивать от ее танца. Вздыхая, Афродита прикрывает глаза. Снова и снова, немного и не заметно потирая палец, на котором было кольцо. Это воспоминание. Но если бы она оставила его у себя, то не смогла ни на минуту забыть о нем. Не смогла бы отвлечься, вечно наблюдая за неестественный, прекрасным его блеском. Афродита проходит к кровати, садится на нее, складывая руки на коленях, и думает, размышляет. – Возможно, это все пройдет, и ждать утра не придется. Хотя, если вдруг затянется, нужно придумать, что делать до утра. Спать, я уверена, даже тебе не хочется. – богиня смотрит по комнате. Чем они могли бы еще заняться? Ни карт, ни еще чего-то. Только они одни. И это безысходность. – Расскажи мне ты, что произошло между вами с Белобогом? – она снова решила затронуть эту тему, не надеясь конечно, что бог будет откровенничать. – А потом, как и договаривались, я скажу тебе, что рассказал мне твой брат. – возможно сейчас, они смогут стать просто друзьями. Поговорить спокойно, и остаться при нормальных отношениях. Хотя бы это можно было еще сохранить.

Оставаться с ним в одной комнате, запертыми, это было самым тяжелым испытанием, которое только могли предоставить Афродите, после их ссоры, и разрыва. Она не могла видеть его рядом, однако страстно желала, когда он был рядом, вблизи нее, когда его глаза так осторожно кидали на нее взгляд. Сейчас же, все было куда хуже. Они не замечали друг друга, словно ранее между ними не было ничего. А то, что было сейчас, это новый мир, другая реальность, в которой они только недавно познакомились и их отношения явно не заладились. Афродита вздохнула. Сидеть на теплой, мягкой кровати, когда напротив нее сидит Кощей, было неудобно, и она постепенно начинала сползать на край сей мебели. Будь у нее возможность, она уже давно проиграла бы этот конкурс. Терпение на исходе, а желание вернуть хотя бы частичку их, было велико. Богиня осмотрелась. После своего вопроса, Чернобог ответил, тем не менее, куда суше, и безразлично. Его не волновало, какие будут вопросы у Афро дальше, он просто желал замять начатую ею тему. Богиня же хотела все узнать, но раз бог мести не хочет, и говорит так скромно о том, что между ними произошло, значит, так оно и было. Не ей их судить. Что же, покончить сразу же Афро с этой темой не вышло. Она посмотрела на бога, и провела по нему своим пристальным взглядом, осматривая позу, пока тот созерцал предметы интерьера, включая же саму Афродиту. Было неприятно, но скандалить по этому поводу она не будет, скорее, поступит куда умнее, чем ожидает от нее Кощей. Да, Афродита не простая женщина, в ней так много тайн, которые Кощей вряд ли пытался раскрыть. – Я хотела просто услышать от тебя историю. – спокойно произносит она, проводя по своей одежде пальчиками и выпрямляя ее. – Твоего холода и раздраженности мне уже достаточно. – хмыкнула, не собираясь даже заострять на этом внимания. Нет, ну реально достал своим этим хладнокровием. Такое ощущение, что ему нужно поддерживать бренд какой-то дорогой, или марку, за которую ему платят большие деньги. А это уже так раздражало. И как она раньше не замечала всего этого? Как не заостряла внимание на эту дурацкую привычку, смотреть на нее не как на женщину, а как на игрушку, как на предмет мебели в любой из комнат. Вздохнув, Афродита придержала язык свой за зубами, желающий в тот же момент выяснить все отношения, и не отношения, которые были между ними, и которых теперь уже нет. Нет, внутри, конечно же, в душе и сердце, она его любила и любит до сих пор, но кажется, играет в ней уже та самая женщина, которая такого отношения к себе не потерпит. Афро поднимается и проходит к раскрытому окну. Волосы, быстро подхваченные воздухом раскидались по лицу, и спине. Афродита медленно поправила их, а потом повернулась на Кощея, становясь напротив него, чтобы тому было лучше видно. Грациозно, медленно, маняще двигаясь по направлению к нему, она села на локоть дивана, и осмотрела Кощея. – Ну, у всех рассказы разные. Разве он по сути своей не белый и пушистый? – Афродита сейчас не имела ввиду именно эту ситуацию, а совсем наоборот, она говорила в общем, об Белобоге. Его сущность, как раз указывала на такое легкое определение. Ведь это была правда. Спускаясь с локтя, и присаживаясь на диван, рядом с талией бога мести, Афродита невзначай кладет свою руку ему на пресс, окутывая то место теплом и нежностью. В ней сейчас проснулась богиня любви. Это помещение, эти стены, слишком сильно давят на нее, и кажется, действуют, таким образом, словно сейчас, диван это единственное место, где она могла бы спрятаться от постепенно уменьшающегося пространства. – Ну да бог с ним. – тихо шепчет богиня, наклоняясь к Кощею. – У каждого своя правда, ведь так? Похожего варианта никогда не будет. – усмехается, легкая улыбка оседает на ее прекрасном личике, глаза ярко сверкают. – Нужно бы сейчас придумать что делать всю ночь в этой комнате. – она не намекает, просто кажется, рассуждает. – Спать… Ох, не думаю, милый. Спать – это же так скучно. – пальчики медленно идут по его груди, вверх, но не касаются его лица, или подбородка, а взмахиваются к губам богини, и она так дерзко закусывает кожу на указательном пальце. – Странно, но в голове такие мысли интересные. – она на этом заканчивает, и встает, не окинув бога даже последним взглядом. Встает и проходит к кровати снова, останавливается перед ней, потом поворачивается, и садится на нее, упираясь позади руками о мягкий матрац.

Боялась ли Афродита Кощея? Смешно об этом даже спрашивать. Она никогда не позволила бы себе бояться бога мести, которого хорошо узнала, за такое большое количество лет. Да, пусть они и не так часто проживали вместе, но, тем не менее, оставалось единственное впечатление. Она могла получить, но не так, как мог бы пожелать Кощей. У него и самого рука не поднялась бы ее убить, а сейчас, она просто играла с ним, играла с хищником, который тут же отреагировал на ее действия, заинтересовавшись приятной идеей. Ох уж Афродита, она все-таки, как и всегда, могла бы подогреть его к себе интерес, будь даже в его понимании, всего лишь игрушкой. И это было не так, как и всегда. Она не считала себя таковой, а значит, мнение бога совсем не задевало ее. Да, была, возможно, легкая обида за такой титул, присвоенный им в порыве и желании отомстить как можно сильнее, но не более. Афродита выдохнула, и через пару секунд, провела по шее, немного раскрыв свою кофту. Пусть в этот раз она была не так тепло одета, но, тем не менее, именно в этой комнате, давящей на нее отовсюду, уже кажется, становилось так жарко, что женщина готова была раздеться. Ага, он клюнул. Медленно прошел к ней ближе, стараясь не касаться своими руками ее тела, а ведь ему так хочется, это заметно. Ни один мужчина не смог бы просто так сидеть рядом с этой великолепной богиней, воплощением вселенской красоты, и любви. Богиня посмотрела на волка. Тот медленно приблизился к ней. Как же манят его губы к себе, как же взгляд завораживает. Но она немного забылась, ведь охотницей сейчас выступает она. Улыбнувшись, богиня посмотрела на его губы, каждый раз ловя слово, которое быстро соскальзывало с его уст. Взгляд поднимается вверх, к его глазам, и этот контакт, не прерывается. Афродита готова все отдать, чтобы сыграть с ним в гляделки на желание, возможно. Интересно, кто бы выиграл? – Знай Кощей. – она говорит все это ему в губы, осторожно, пока сидит он рядом. Пусть знает, что она никогда не станет его бояться, не из пугливых. Да и не зачем ей это. – Я никогда тебя бояться не буду, и даже не думала, чтобы начинать. С чего вдруг? – она осторожно ведет ему по носу пальчиком, когда тот отстраняется, и ее рука спадает вниз, дергая кончик его носа. – М, как не прилично отодвигаться так быстро от женщины, Кощей. – поучающе произносит богиня, и складывает губки вместе, немного надувая их, словно ребенок, которому не дали конфетки. Она смотрит на него, потом, подождав немного, приближается, ведет по шее, останавливается рядом с его губами, но потом осторожно целует его шею, прикрывая глаза, потом целует проявляющуюся ключицу, и тянет пальчиками пуговицы его рубашки, чтобы освободить тело от одежды. Чем они еще могли бы тут заниматься? Афродита и подумать не могла, а вот этот вариант, сразу же пришел к ней в голову. Афро улыбается, и так осторожно, словно боится, но на самом деле, просто заигрывает, возбуждает, прикусывает кожу на шее, потом под скулой, и останавливается там, где начинается ушко, выдохнув в его, одарив приятным теплом ее дыхания. – Ты же не думаешь, что когда-нибудь, сможешь заставить меня, тебя бояться? – ее рука игриво продвигается по его колену, вверх, до ширинки штанов, надетых на нем. Но останавливается, и легонько впивается ноготками, кусая при этом мочку уха, и делая так, чтобы бог смог ощутить приятную, возбуждающую дрожь во всем теле. – Даже если ты слишком сильно будешь стараться сделать это, вряд ли я соглашусь. – усмехается, шепча при этом богу и щекоча кожу. – Ну и как ты думаешь, чем мы можем себя здесь занять? – мельком указывает на комнату взглядом, потом улыбается, и кусает его губу. – Может быть, найдем книги и почитаем? – сейчас, это не более чем шутка, но такая манящая, намекающая, что ничем подобным заниматься она и не желала. Она хочет его, и не скрывает этого, беря ситуацию в свои руки.

Эта игра. Давящие стены. Они мучают. Тишина. Самая настоящая тишина, и только легкий шепот, едва слышный, манящий, околдовывающий, из губ богини, доносится до Кощея. Ласкает, словно легкая ткань из шелка, медленно проводит по щеке, потом по шее, потом груди, не останавливаясь, у самых кончиков пальцев рук, превращается в рой мурашек, и льется по телу дальше, пробирая приятной дрожью во всем теле, не оставляя ни единого живого места. Она рада этому. Она счастлива такой реакции, ведь это приятно, когда он не может коснуться, а ты, кажется, держишь его, словно в своих рука, как пойманную птичку. Теперь не Афродита играет эту роль, а могучий волк, которого она медленно загоняет в угол. Конечно же, возможно уже всем известно, что будет дальше. Их тела уже больше не могут находиться в плотной, сковывающей одежде, их души не могут не быть единым целым. Но Афродита тянет, позволяя ему наклонить себя чуть-чуть назад, чтобы посмотреть в его глаза, почувствовать прикосновение губ, манящих, ласкающих. Когда он бывал таким? Только с ней? Это еще одна приятная новость, еще одна приятная частичка его характера. Он смог сделать для нее исключение. Как же приятно быть исключением в чьей-то жизни. Афродита усмехается, когда слышит его не прикрытые угрозы, тихий шепот, и его желание, доносящееся в каждом жарком вздохе. Он обжигает ее кожу, и в порыве этого, она прикрывает глаза, снова и снова чувствуя, как тело явно напрягается, оно уже желает его, всего, и его слова были толчком бы для ответных действий, она бы просила его, умоляла, но не сейчас. Она слишком заигралась и теперь, распыляя любовь, и нежность по всему этому помещению, естественно фигурально выражаясь, она ждала следующих его действий. О, он грозился, он угрожал ей. Но такое проделывал ни раз, так что Афродита не слишком сильно испугалась, лишь только сделала вид. – как ты правильно заметил, Кощей. – она шепчет прямо в губы, не дав даже миллиметра, касаясь их, страстно, мучительно, взывая, но только на первый взгляд. – и чем же, интересно, мне придется расплатиться за свои действия? За то, что даже сейчас, когда мои желания уже почти на самой вершине, я медлю, из-за приятного зрелища.  Хочу как можно дольше мучить тебя этим, как можно дольше наблюдать за тем, как ты сгораешь от этого желания. – не дав самой покоя, не дав себе возможности хотя бы немного передохнуть, рвется в бой, словно хищник, которого так не честно подстрелили, когда он даже не ожидал этого. Сейчас интерес и игра, разогревали, они грели изнутри, словно большой костер, который разошелся лишь недавно. Кажется прошлое уже забыто давно, кажется все, что было между ними, пройдено, и сейчас начинается новый этап. Этап этих сложных, не простых отношений, рвущих на части сознание. Она медленно отодвигает его от себя рукой, тянет выше, чтобы руки Кощея оторвались от кровати и теперь он мог понять, что снова Афродита далеко. Это расстояние, этот казалось бы метр, ох, он мучителен. Но в глазах богини нет сожаления по этому поводу. Так же куда удобнее для них двоих, так же куда удобнее для их будущих отношений, для того, что будет зарождаться, с каждой новой секундой, проведенной вместе. – О, кстати да, я тоже решила, что книги это слишком скучно. – она встает, дав волю богу мести, оказаться на кровати, в одиночестве. Поправляет на себе одежду, останавливается рядом с деревянным столбом, приделанным к кровати, для того, чтобы там наверху, подвешивали балдахин. – М, но и соглашусь… - она вдруг отстраняется от столба, медленно придвигается снова к Кощею. Томительная близость, слишком мучительная. Налегает на него, делая так, как он ранее, заставляя немного отклониться назад, упирается своей грудью в его и смотрит прямо в глаза, потом на губы и снова в глаза. – просто так сидеть и болтать, скучно… так сразу давать тебе волю – тоже. – в конце концов, спустя так много времени, впервые можно увидеть такого беззащитного Кощея, изнывающего от желания овладеть Афродитой, прямо здесь и прямо сейчас.