Знакомо ли мне, то чувство когда все что меня окружает, начинает  принимать невообразимые образы настолько непривычные что голова идет кругом? Я не знаю ответа на этот вопрос. Не хочу его знать. Еще пару недель назад я пламенно жаждал избавиться от возможности что-либо чувствовать, надеясь, что именно этот поступок принесет мне долгожданное спокойствие. Все размерено и степенно, все идет согласно заранее продуманному плану. Никаких возможных промахов, непредвиденных ситуаций, злого рока. Это было вынужденной, необходимой мерой. Тогда я считал именно так. Теперь основным порывом стало возвращение одной, до ныне неосознаваемой насколько важной в моей жизни, детали. Когда я узнавал, где могу найти повелительницу Хельхейма, я даже предположительно не знал, каким образом собираюсь возвращать эту ветряную женщину. Импульс который вел меня вслед за Хель, окончательно выбил меня из колеи. В попытке хоть как-то вернуть себе контроль над ситуацией я стал мысленно придумывать речь, всякий раз не находя нужных слов. Что я должен был говорить, раз уж сам поставил жирную точку в наших с ней отношениях. Куда легче было бы если виновником ссоры являлся я, а ведь я ее еще не простил. Меня не злил сам факт измены, зато задевало с кем именно она предпочла меня предать. Я не настолько глуп, чтобы придумывать ей оправдания в попытке сгладить накал. Как и не из тех, кто легко прощает. Так что для меня огромная загадка, какого черта я вообще делаю в скандинавском заполярье, рискуя собственной репутацией, отношениями с пантеоном. Хель не стоит ни одной жертвы, сделанной ради нее, да и я не прекрасный принц, чтобы мотаться за ней на край света. И, тем не менее, я здесь.  Не скажу, что климат меня особо впечатлил, но здесь было довольно красиво. Странно, что она выбрала именно это место, слишком уж светло для такой мрачной особы. Может взыграла любовь к снегу, хоть что-то у нас с ней общего. Морозный хруст под подошвой, каждый шаг звучит по-особенному. С ней мы познакомились приблизительно в это время года. Шел 1595 год,  я странствовал по миру, изучая культуры других стран, даже вел заметки, которые после были напечатаны под бесчисленным количеством псевдонимов. Смертные даже не предположили возможность того, что найденные ими рукописи – были написаны рукой одного человека. Еще бы, язычество уже было искоренено, внедрилось христианство, которое опровергало существование других богов, знала бы святая инквизиция, что их бог – пустышка, может быть все сложилось иначе. Вовремя моей прогулки я заметил как на карету напали разбойники, я поспешил помочь, тогда мы и встретились. Очаровательная графиня оказалась богиней, все закрутилось  и так минуло почти 500 лет…
***
Началась метель, я сморщился, вызывая небольшой сгусток света, служивший мне в качестве путеводителя. Его свет был настолько яркий что несмотря на сплошной снегопад, я мог четко ориентироваться. Брел я около получаса, в душе уже потеряв надежду встретить ту, за которой сюда явился. Продолжая свой путь, я вновь и вновь возвращался к словам одного из жрецов поклонявшихся Хель, а ведь он мог и соврать. Я не настроен шутить, поэтому если бы это оказалось так, этот заносчивый человек разучился лгать раз и навсегда. Но вот вдалеке показался силуэт, от чего внутри все сжалось. Предвкушение встречи, к которой я абсолютно был не готов, вызывало во мне приступ паники…

Отредактировано Belobog (11.12.13 11:56)

Нить настолько тонкая как и вуаль чувств – оборвалась. Оцепенение горными кристаллами проросло, выстраиваясь в целую систему ледяного царства. Причудливые узоры сплетались воедино медленно заполоняя мое тело. Я не мог трезво мыслить, словно был опьянен собственной иллюзией, сотканной больным воображением. Даже в самых смелых фантазиях я не мог представить эту женщину счастливой. Тысячи попыток словно ангелы на снегу затоптаны в пустую, все что я когда-либо делал – было напрасно. Недостойно ни одной, даже случайно, брошенной вскользь улыбки. Все те разы, едва ли их можно назвать искренними. Она была придуманной мной от кончиков пальцев до прядей густых локонов. Мне было этого достаточно, всякий раз лелея мечту увидеть ее когда-нибудь такой. Один раз, единственный. Настолько призрачно…
Она кружилась в вихре снежинок, двигаясь в такт, скрытой доступной лишь ей мелодии. Хель заливалась звонким смехом, похожим на звон колокольчиков на санях зимней тройки. Тот свет, что исходил от нее, такой необъяснимо манящий, завораживающий – заставил мое сердце вновь забиться в унисон хаотичности мыслей. Часть этого мира, его вечность, юность. Я вновь почувствовал себя чужим, как и всякий раз когда приближаюсь к чему-то настолько гармоничному. Я лишний – отдавая себе в этом отчет, что не могу принадлежать этой грани реальности. Меня в нем нет. Постепенно картина стала проясняться и я заново осознал, что же именно меня привлекло в этой женщине. У нее было то, чего я неосознанно жаждал. Умение быть собой не обращая внимания на слова других, для меня же моя репутация была чуть ли не основным стимулом жизни. Это началось в тот самый момент когда отец меня впервые заметил, выделил среди прочих своих детей. Моя минута славы, которую я так стремился продлить любыми способами. Тщеславие – погубило мою семью, ту идиллию, что царила в ней. И в этом виноват я.
Я завидовал ее свободе, поэтому пытался воссоздать любые условия, чтобы ограничить этот ненавистный мне элемент. Я хотел ее всю, полностью, безоговорочно. Хотел обладать как вещью, забрать то, чем она так дорожила. Мои намеренья вывести наши отношения на новый уровень, привязав узами к себе, очередное эгоистическое желание, которое я просто не сумел в себе побороть. Оно здесь, повсюду, внутри меня. Я посмотрел в новом свете на тот проступок, так уязвивший мое самолюбие. Словно наши миры переплелись и каждый, осознавая это, старался выцарапать свой кусочек счастья. Вырвать с корнем. Дележ территории – не знаю, как еще более точно назвать, то к чему привело наше стремление досадить друг другу. Она счастлива, здесь и сейчас, в этом нет моей заслуги. Счастлива вдали, быть может, именно я был бременем, изрядно подпортившим ей жизнь. Я был заворожен этой картиной, то, как она резвилась в снегу с этим нечто отдаленно напоминающим волка-переростка. Это было сказочно и так незнакомо мне. Передо мной была абсолютно другая женщина, настолько мягкая и беззащитная, и настолько не соответствующая образу Хель. Меня стал гложить вопрос: что если она и есть такая. А все что я о ней знаю – очередное защитное амплуа, через которое мне не удалось достучаться до настоящей богини смерти. Внутри разливалось тепло, породившее желание сгрести в охапку этот комочек нежности и спрятать от  всех превратностей, которые подстерегали в этом заполярье. Но она здесь своя, я – чужой. Смутно представляя ее реакцию на мое внезапное появление. Зачем пришел, зачем искал? Я и сам до конца не осознавал всего порыва  узнать ее  заново. Попробовать вновь, в надежде, что все может сложиться удачно. Замешательство не дало мне сделать шаг навстречу к ней, а ведь она была настолько близко что стоило протянуть руку и я бы ухватился за ее плечо. Мне даже казалось что я  слышу как бьется ее сердце, запах ее тела, настолько родной и желанный я будто бы его вновь ощущал его. Обнять, ткнувшись носом в шею. Показать насколько я скучал, но я не сделаю этого. Не скажу, не подам виду. Просто не могу. Я хотел примирения, в тот момент, когда же я увидел всю эту картину – я твердо решил попрощаться с ней, но прежде признаться в том, что все еще не готов сказать вслух. То что ни разу не говорил. Делаю шаг навстречу и вижу как волк в очередной раз пошутил с этой девчонкой, вновь изваляв Хель в снегу.  Подхожу  к ней, прежде чем она увидела, кто перед ней и протягиваю руку помогая встать. Я  хочу столько всего сказать, но ком застрял в горле, я все так же молчу, просто не зная с чего именно начать. Отрешенно смотрю на нее, она ежиться, неужели мой взгляд стал настолько неприятен ей. Отчасти осознаю, что в этом есть и моя вина, понимая, насколько холодным сейчас он был. Может я слишком вжился в роль одиночки?  - слишком светло здесь. – отстраняюсь от нее переводя взгляд на   освещенное звездами небо. Так легче говорить, главное не видеть этот новый для меня взгляд, который вновь и вновь заставляет вздрагивать мою душу, напоминая что она та, кого я люблю…

Отредактировано Belobog (12.12.13 00:40)

Ночь вытягивала все воспоминания, стелившиеся снежной дорожкой на небесном ковре превращаясь  в звезды. Они были так далеки и не менее привлекательны, непостижимы. Продрогшие пальцы тянуться вслед ускользающих бликов обреченно сжимаясь в оцепенении. Связки змеевидными нитями пришли в движение под бледной кожей. Едва заметная дрожь кисти, прежде чем рука обессилено опускается. Бескрайнее небо умеет манить обещанием свободы… Бессмертная часть меня стремиться высь, душа рвется навстречу тому разбитому на осколки раю. Внутри меня что-то происходит такое необъяснимое и непонятное для меня чувство, мне не удается подобрать слова, чтобы описать это состояние. Я разделяюсь как когда-то отец это сделал с миром создавая Навь, Явь и Правь. Две части меня – каждая из которых, сделала свой выбор, оставляя меня  на перепутье дорог…
Я подхожу к Хель резко привлекая к себе, крепко сжимая в своих руках,  зажмуриваю глаза от страха быть отвергнутым. Она исчезает из моих объятий появляясь в нескольких метрах от меня. Наполненный презрением взгляд ненавистно устремлен на меня. Удар прямо в сердце, все оборвалось, падаю, содрогаясь от охватившей боли.   В глазах все темнеет, все остальные чувства обострены. Звук приближающихся шагов, я замираю….
Чьи-то руки хватают меня за ворот пальто и с силой дергают, проволочив коленями по снегу заставляя встать. Поднимаю голову увидев того кто стоит передо мной.  Я. Это был я. Но другой – тот, кем я был всегда. Раньше. Его глаза сверкали гневом, переливаясь искусственно взращенной уверенностью. Непоколебим. Удар в поддых,  грудную клетку тут же спирает  от нехватки воздуха. Каждый последующий удар был  невыносимым для меня. – Вставай! Поднимайся, урод, – хрипела моя личина,  изнемогая от нахлынувшего гнева. Ботинок наступил на горло сдавив гортань. Хрип срываемый с моих губ, треск, кровь заполняющая рот. Хватаюсь руками в ботинок стараясь остановить его, дать себе хоть какой-то шанс. Выжить – единственный инстинкт вскипающий в моих венах.  Рвать, раздирать в клочья, сжимать в тиски и кричать, орать что есть силы, срывая голос в надежде выдрать всю мерзкую, ноющую, разъевшую открытую рану, боль, которая раз за разом запускала по новому кругу воспоминания, в которых все перечеркнул лишь один миг, один взгляд. Так  громко, что думать было невозможно. Чужие голоса, сотни тысяч голосов, из которых невозможно выделить ни одного, ни одного слова нашептанного ими, только гул, нарастающий с каждой секундой невыносимый гул, разрывающий барабанные перепонки. Я копошусь в снегу, впиваясь возникшими когтями в ногу своего соперника. Тот вскрикивает и отстраняется, за тот краткий миг передышки я успеваю перевернуться на живот и отползти к ближайшему дереву, прислонившись спиной к холодной древесине, дабы отдышаться. Кашляя, выплевывая сгустки черной крови, разбавляя белоснежность покрова земли. Спокойствие не продлилось долго. Тот – другой, вновь ринулся в мою сторону, я сжимаю ладонями ствол дерева, стараясь подняться. Щепки впиваются в кожу, оставляя цепочку узоров, нога подворачивается и снова рухнув  на снег. Он почти настиг меня....Хель! -  Я кричу , произношу ее имя, срывая горло, хриплю…ору, но она даже не смотрит на меня продолжая резвиться со своим псом. Ей все равно...

....Он не причинит нам вреда, правда ведь? Внезапный вопрос Хель разрушил иллюзии, созданные моим больным сознанием. Поворачиваю в ее сторону голову. Все было настолько реально, я ошарашено смотрел на нее. Когда такое происходит, возникает некая заторможенность, смятение, ты просто не знаешь, как поступить, нет, ты даже не осознаешь в полной мере того, что сейчас произошло. Закрываю глаза. – Да ... – хрипло произношу, наконец соображая что противоборство с внутренними сжигающими меня демонами вышло на новую стезю. Ненавистна слабость, та человечность, в которую я не верил. Тело объято крупной дрожью. Поправляю ворот черного пальто. Кто бы мог подумать, что я когда-либо облачусь в мрачный, на мой взгляд, цвет.  Сунув озябшие пальцы в карман, я достал перчатки, тут же одевая их. Кажется, сегодня я не нацелен на разговор. – Я пришел сюда не за этим, впрочем, я уже ухожу. Рад был повидаться. Доброй ночи. – холодно бросаю ей.

Отредактировано Belobog (13.12.13 16:03)

Северное сияние непревзойденное зрелище, оно достойно восхищенных возгласов и трепета сердец при одном лишь упоминании об ярких красках  внезапно озаренных в небе. На него можно было смотреть вечно, но взгляд Белобога был прикован вовсе не к метаморфозам, происходящим в бескрайной вышине. Он блуждал по лицу скандинавской богини, чья улыбка светилась неподдельным счастьем. Мужчине не доводилось видеть эту сторону возлюбленной, она, по всей видимости, была спрятана глубоко внутри, той мрачной своенравной королевы, образ которой был до боли знаком ему. Нависнув над ней, славянин загородил собой ночную забаву хозяйки Хельхейма, заставляя взглянуть ему в глаза. В них снова дребезжала все еще теплящаяся надежда, то светлое чувство, которое продолжало держать верховного на светлой стороне бытия. Злость, бушующая в нем, те скверные чувства, пробужденные этой женщиной, все еще разъедали его изнутри, спирали дыхание при малейшем упоминании ее имени. Так не должно продолжаться, они оба знали об этом, но вместо жирно поставленной точки, всегда дорисовывали еще две, позволяя истории тянуться. Века сменялись друг другом, привычка все глубже пускала корни. Они проросли настолько глубоко, что теперь, при необходимости избавиться от них, придется вырвать все, включая душу. Бог, не верил в наличие ее, опыт же – показал обратное явление, это меняло все. Пугало, да и как не могло быть иначе, когда ты не испытывал подобного почти полторы тысячи лет.
***
Я женюсь лишь тогда, когда встречу ту самую,- старший близнец расплылся в кошачьей ухмылке, распластавшись на траве, юноша протянул руку навстречу солнечным лучам, слепящему ему глаза. Белбог задумался над сутью вопроса брата, который в свою очередь уже успел жениться на их племяннице. Такого рода связь  не прельщала его, но всякий раз стараясь присмотреться к славянским женщинам, внутри все сжималось и начинало кричать в знак протеста. Они были прекрасными хозяйками, уступчивыми, покладистыми, за исключением темных богинь, в сторону которых светлый даже не собирался смотреть. Уж слишком вычурным это казалось ему. Так что вопрос о женитьбе всегда вставал ребром.   Белбог положил руку на глаза, тут же прикрывая их. Июльский зной утомил бога, побуждая того кануть в мир грез. Сон не заставил себя ждать:  все было озарено свечением снега, незнакомые пейзажи холмов и деревьев сплетались в причудливую картину. Среди всего этого великолепия мужчина увидел силуэт женщины, с тонким станом  и длинными черными локонами, небрежно падающими на открытую грудь. Ее взгляд был пронизан холодом, от которого стыло все тело, превращаясь в живую глыбу льда. Он был надменен, властен и веял уверенностью. Ее шаги были беззвучны, когда черная ткань ее одежды волочилась по сугробам, каждое движение незнакомки было настолько грациозно, что создавалось впечатление, будто бы она плывет по воздуху. Общую гамму холода разбавлял  внутренний огонь, по непонятным для Белобога причинам, переполняющий  эту женщину. Его пронзило током, при первом же взгляде на эту  снежную нимфу, приблизившись к ней, он привлек ее хрупкое тело к себе, впиваясь в ее губы, несдержанным поцелуем. Холод стал заполонять его изнутри, странное ощущение будто бы из него высасывали душу. Сладкий миг баланса между жизнью и смертью привел его в безумный восторг. Но иллюзия вмиг развеялась, когда голос брата, эхом доносимый до него, вновь вернул мужчину в реальность. – Я кому сказал не спать! – легкий пинок под ребро, на что Белбог хрипло рассмеялся, отвечая на недоумение Кощея. – знаешь, мне нужна та, кто сможет подарить мне ощущение риска.
***
Взгляд бога скользил по улыбке женщины, все еще не рискуя нарушить тишину. Этот сон, был задолго до знакомства с Хель,  но почему-то вспомнился именно сейчас, в тот самый момент, когда тот готовился принять судьбоносное решение. А ведь он видел ее раньше. В тот самый день, когда решил что именно эта женщина станет его точкой преткновения, его судьбой, как бы пафосно это не звучало. Потянувшись к ее губам, он запечатлел  на них поцелуй равный в одно случайное прикосновение губ, как мальчишка, впервые поцеловавший понравившуюся девочку. Это было не свойственно ему, да и она, скорее всего, ожидала другого. Белбогу  казалось, что именно такое прикосновение сейчас говорило куда больше чем слова, было более интимно, чем сотни страстных поцелуев, которые украшали их знакомство. Негласное приглашение начать сначала. Написать другой рассказ или хотя бы попытаться. Отстранившись, он слез с нее, отряхивая пальто. – Я  люблю тебя. – выпалив на одном дыхании, неотрывно смотря на нее. – Люблю, – повторил, привыкая к той мысли, что эта пугающая и доныне казавшаяся абсурдной фраза была произнесена вслух.

Отредактировано Belobog (30.12.13 23:16)

Внимательно выслушивая каждое слово сказанное женщиной, Белбог сжимал плечи, стараясь сохранять непоколебимо гордую и уверенную осанку. Самым тяжелым в этой ситуации оставалось сохранять спокойствие, сдерживать рвущийся наружу поток слов. Поднимая глаза к небу, мужчина стал всматриваться  в ночную рябь, пытаясь отыскать намек на то, что делать дальше. Вслед за красками сияния, ускользала и любая надежда на подсказку. Пытаться выдавить из себя понимание, считаться с чувствами других, это же так правильно. Сложно делать вид, что не понимаешь к чему идет или же делать вид, что это неважно. Знать, что ты сделал абсолютно все что мог, даже больше чем когда-либо, для кого-либо. Опустив взгляд на нее, Белобог пытался понять, что же именно не так, в нем, в его поведении. Наблюдая за тем как кирпичик за кирпичиком выкладывается прочная и на этот раз стена, которую невозможно разломить. Как и каждый темный бог избегал света, так и светлый пытался не замараться  во тьме, но именно это сейчас и происходило. Все краски, да того же сияния блекли, словно в черно-белом кино, настолько беззвучно и мрачно. Где-то в районе груди болезненно щемило,  тот самый орган который уже давно должен был сгореть в гиене огненной. Белобог был бы тем, кто первый швырнул ненужную деталь в пропасть. Замкнутый в четырех стенах, пытаясь перебороть приступ растущей клаустрофобии, сдавившей легкие. Груз содеянного, вмиг обвалился на бога, ломая под силой собственного массива. И единственным вопросом на который он жаждал получить ответ, оставалось «за что?». То недоумение, когда тебе сделали настолько же  гадко, как и тому, кто это делал. Незаслуженно. Чувствовать как все что тебе дорого таит на глазах, все к чему привык, изменялось с такой скоростью, а ты не успеваешь.   Сложно не быть эгоистом, когда на тебя вешают вечное «должен», «обязан», а взамен ты ничего не получаешь, кроме еще одного удара. Заставить себя улыбнуться, натянуть очередную маску, а ведь ему казалось, что с ней могло получиться все иначе. Нет, он не желал никаких ответных признаний, никаких обещаний, не внезапных откровений. Только осознание что все было не зря. Признать то, что разбивает твои приоритеты, твои принципы, сделаться уязвимым, но это чуждо. Еще одна  ошибка, за которую он в который раз поплатиться, но позже. Думать, что тебя знают или хотя бы пытаются узнать, а на самом деле, тебя отстраняют, ты лишняя деталь, которой давно пора в мусорку. У каждого даже самого темного бога есть чувство собственного достоинства, понятие о терпеливости, а что же остается тем, кто является светлой частью грани отделяющей два мира?  У них просто отмирает та часть, которая отвечала за то самое добро.  Наигранно улыбнувшись, мужчина склонил голову в сторону, - это не иллюзии и не сказки, когда-нибудь ты дотянешься  к свету, но а пока – протянув руку к небу и сжав ее в кулак словно ловя что-то, славянский бог присел на корточки недалеко от нее и свободной рукой взяв ее поднес к своей ладони. Мужчина разжал его, наблюдая за тем как по мере того появляется маленький комочек света, искусственно созданный им. Передав его женщине, Белобог улыбнулся, - пусть он станет твоим маленьким светом. Жизнь не бывает простой, она жестока, но и в ней есть место волшебству.  Встав, мужчина отстранился от нее. – Это мой подарок, повернувшись к ней спиной, тот пошел прочь.

Отредактировано Belobog (17.01.14 01:54)