Внутри нее царил мир. Бесконечный блаженный покой совершенно стерильного от чувств и эмоций существа, свободно парившего между небом и землею. Так ты чувствуешь, когда ловишь ветер в волосах, всматриваясь в бесконечное бледно-синее небо, теряя связь с реальностью и отстраняясь от бренности окружавшего тебя мира.
Меретсегер не знала раньше, каково это когда это разбивается сердце. Точнее, она никогда не знала, как это когда тебя любят или тебя говорят что любят. Некий суррогат до Парижа был почти что забыт, отчасти замененный любовью к смертным и сейчас, когда ее мечта ускользала из ее пальцев подобно песку, то она просто безмолвно зачарованно наблюдала за этим, не понимания и не зная что твориться в ее душе.
Где-то внутри ее сердца бушевали грозы, должны были править ураганы, извергаться эмоции и страсти, память должна была давить на все, что окружало женщину отчаянными призывами вернут того, кого еще можно было вернуть, но Мерет не понимала зачем. Впервые за очень долгое время она почувствовала что была в согласии с собою, ее сущность и желания пребывали в полноценном равновесии, хотя ей отчаянно не хватало Анубиса рядом, но услужливая память добавляла красок к ожиданию и, переживая еще одну ночь без сна или погруженная в дрему после странных кошмаров и сновидений, которая полнилась воспоминаниями счастливых и отчаянных моментов, но открывая глаза в тишине собственной спальни, богиня еще долго всматривалась в глубины сада, ловя отблески Луны на поверхности пруда с карпами кои и ожидая, что вот-вот и она наконец найдет разгадку своему безразличию и спокойствию.

Он путешествовал во времени и она знала, что он непременно отправиться туда, где они еще вместе. Анубис был эгоистом, был собственником, был капризным ребенком, порождением тьмы и неправды, он правил смертью и когда у него что-то отирала, он требовал вернуть это самыми грязными и нелицеприятными методами – Мерет внезапно стала вспоминать то, чего прежде не было и замирая на мгновения, перебирая новое воспоминание пальцами, чувствовала, как он страдал. Страдал в прошлом, хотя это происходило в настоящем и она знала, что он не остановиться.

Ее покой страшил ее и .. пугал, успокаивал и примирял саму с собою, хотя каким-то шестым чувством она понимала, что это категорически неправильно, отдаленно напоминало то, что богиня рисовала в своем самом страшном сне из прошлого, когда считала его потерю самым большим несчастьем в своей жизни. Она не понимала как сейчас могла не переживать, что руки мужа больше не поймать ее, не прижмут к себе, что Анубис не рядом, что его запах не ощущался на подушке рядом, на ее вещах, его присутствие не оживляло дом. Она отчаянно тосковала почему-то, что упускала и казалось, что во сне  женщине вот-вот удастся уловить суть этого, разгадать загадку, отбросить завесу тайны и вернуть себе способность чествовать или же просто быть живой. Чувствовать боль, там где ее не было, понимать что такое утрата, пропускать удары когда возле двери раздавался шум, когда она ловила в толпе взгляд небесно-синих глаз и .. не рвалась вперед, вынимая сердце из груди, кровоточащее, отчаянно-смелое, невероятно глупое и не бросалась стремглав вперед, что бы вновь вернуть его Анубису или на крайний случай не бросить ему его под ноги. Уж пусть лучше растопчет его, чем оставит в ее груди.

Но Меретсегер всего этого не чувствовала. Ни как смертная женщина, ни как богиня. Пески перетекали из ее пальцев в небо, касаясь облаков, вздымаясь под силою ветров в пустыне, послушно следуя ее указаниям, но сердце ее оставалось холодно. Может быть оно забыло как биться дальше? Может быть, оно отстало от времени и требовало покоя и не просто покоя, а полной бездеятельности? Ах, если бы можно было его достать и посмотреть, как делали это у дуате на судилище богов, взвешивая на весах Судьбы.. Но увы…

Босыми ступнями она осторожно коснулась сначала половиц на кухне, затем медленно, следуя только ей одной известной логике, женщина двинулась вперед, в гостиную, затем в спальню. Тонкие пальцы сжимали один из последний подарков Анубиса и один из самых ценных – маленький золотой анкх, украшенный бирюзою. На удачу, как он тогда сказал и поцеловал ее в губы.. Последняя годовщина, не считая их бракосочетания. Кажется, среди вещей в шкафу осталось и ее свадебное платье – вещь совершенно безразличная для любого мужчины, которого бросила его женщина, бестолковый кусок ткани, хранивший горькие воспоминания. И кольцо.. Подарок Изиды, священный символ брака между богами, для той одной, которая правит в его сердце..
Мерет поджала губы, не решаясь сделать окончательный выбор и тем самым последний шаг. Оставить кулон на столе или положить на письменный столик у окна в спальне. Безделушка, пускай делает с нею что пожелает – она не хотела хранить хотя бы что-то, что могло послужить для него ударом по самолюбию, а для нее больше не было хоть как-то значимо.
Но достаточно было поднять глаза, что бы она увидела мужчину в воде и кулон замер, переплетая пальцы тонкой золотою цепочкою. Почему она ничего не чувствовала к нему оставалось ей не загадкою, то ответом, а значит эти годы были просо ложью. Не так ли?

Что ж, разве следовало ожидать чего-то другого? Мерет попыталась спрятать улыбку, опустив глаза, в длинных волосах запутались последние отблески света, тщетно боровшиеся в надвигающимися с океана тучами, не сулившие ничего хорошего и она только крепче сжала в ладони злосчастное украшение, приведшее ее обратно в этот дом, который она не так давно звала своим и в котором еще отголосками чувствовалось тепло домашнего очага, безвозвратно потушенное взаимными упреками и последними событиями.
Разве кто-то из них мог подумать, что все так закончиться много лет назад, на лестничной площадке полуразрушенного парижского отеля, когда их первый поцелуй горел не только надеждою на новое начало, но и слезами от недосказанности и многолетних. Покрывшихся пылью тайн? Они могли надеяться, что весь мир теперь принадлежал им, но на самом деле мир просто позволили им какое-то не слишком длительное время считать, что все было в их власти и Меретсегер с сожалением только теперь осознавала всю тщетность таких разных богов, какими они на самом деле были, не просто быть вместе, но и стать семьею. Противоположности действительно притягивались, но кто сказал, что на самом деле разве кто-то говорил, что из этого получается нечто новое, а не гулкий крепкий удар, оставлявший после себя только разрушения и боль?
Боль.. Грани подвески впились в кожу ладони и Мерет снова подумала о том, что на самом деле совершенно не чувствовала боли в груди. А ведь должна была бы. Видеть его одиночество, чувствовать каждой клеточкою своего тела, как по комнате пробегает статика злости, апатии, боли, отчаянья, как смерть и безысходность гнездились в каждом темном углу и будь она проклята, если Анубис сейчас не выглядел еще хуже, чем когда он разошелся с Инпут? Ей должно было быть физически больно, но она не понимала, почему этого не происходило.
- Вот, -и  анкх на тонкой цепочке скользнул вниз, небрежно покачиваясь в воздухе  и отливая одинокими гранями в тусклом свете комнаты, заполненной смесью табачного дыма и соленым холодным воздухом с океана, готового разразиться штормом.
- Я должна была вернуть тебе его, но не знаю, почему это не сделала сразу. Но мне кажется, что нужно возвращать все до конца, так что вот собственно зачем я здесь, - ее взгляд сфокусировался на какое-то мгновение на украшении и на какое-то мгновение стал совершенно завороженным. Как будто глядя на эту вещицу Меретсегер отчаянно силилась что-то вспомнить, но вместо этой тонкая ниточка, то и дело попадавшая ей в руки, снова и снова выскальзывала и богиня, не понимая, что это было, тщетно пыталась разгадать почему именно эта вещь будила в ней такой смутный интерес и тревогу. На самом деле ей действительно было не по себе при взгляде на древний прообраз христианского креста, каждый раз когда ее взгляд падал на него. С той самой ночи, когда она впервые проснулась от ночного кошмара, впервые после расставания с Анубисом кода ее начали мучить эти странные видения, скорее похожие на отголоски чего-то туманного, странного и очень болезненного, от чего она даже во сне пыталась скрыться. С той самой первой ночи, когда богиня осознала что больше не чувствует необходимости в том, что бы страдать по своему мужу, по утраченной жизни, провалившейся окончательно попытке построить свои личную жизнь с тем, кого кобра, казалось бы, так сильно любила. Богиня плохо помнила сейчас эти сны, они приходили не часто, но каждый раз то, что вообще не было свойственно бессмертным как постоянная потребность в ночном отдыхе и сновидениях, они погружали ее в лабиринт каких-то странных блужданий, деталей которых Мерет на утро не помнила и которые старалась забыть. Но стоило только попасться под руку этому странному украшению, как неясная смутная тревога наполняла ее сердце и Мерет не могла больше не думать о бывшем муже. А потому анкх мигрировал из одного шкафчика в другой, из одной шкатулки в другую, но всегда странным образом находил свой путь к богине.
А потому это была основная причина, почему она решила вернуть его. То ли на нем все-таки была какая-то магия, то ли просто привычка. Разве ведь так может быть  нею, если она толком и не помнила как перестала переживать по поводу развода. Ей было так плохо, она помнила это как-то смутно, как будто в тумане, а затем наступило благословенное состояние покоя, которое бы длилось вечность, если не странный предмет, последний их подарок..
- Сделай с ним, что хочешь, - и она с легкой тенью опаски протянула предмет ему, не особо ожидая, что Анубис возьмет что-то из ее рук.

Она растерялась, когда Анубис оказался за ее спиною, и потеряла бдительность всего на секунду, но этого оказалось достаточно, что бы момент оказался упущен.
Украшение вызывало в Меретсегер странное, глубинное чувство опасности, желание отстраниться, неясное предчувствие опасности, хотя она отдавала себе отчет в том, как бесконечно глупо это было. При всей ее человечности, она, богиня, созданная защищать, пропускавшая через себя всю силу человеческого страха, видевшая смерть не метафорически, в конце концов она была бессмертна – и неопределенность, паника, брезгливость при виде простого украшения, ювелирной безделушки и даже без бриллиантов. Если это смешно, конечно. При взгляде на эту вещь одна единственная мысль билась в ее голове и это было желание, необходимость, жизненно важная необходимость вернуть ее бывшему мужу во что бы то не стало. В чем была причина такого странного отношения она сначала пыталась выяснить, подозревая Анубиса в попытке приворотной магии или даже проклятья, но затем Мерет решила просто выполнить то, что она должна была и чего на самом деле хотела, не разбираясь в первопричинах странной паники.
Но теперь уже было поздно и когда защелка щелкнула, Мерет физически ощутила, что сбыло самое худшее и этого делать совершенно не стоило.

.. Мир вокруг отчаянно рванул с места, срываясь с мертвой точки пустого разговора и сворачивая ей шею одним массивным физическим ударом прямо в грудь и заставляя Мерет повалиться на пол, отчаянно хватая губами воздух и заставляя кусать губы, но то, что показалось ей минутами, оказалось лишь секундами и прелюдией ко второй части темной магии, взявшей над коброю верх. Еще секунда - и физическая боль, горевшая пульсирующей болью в груди, переместилась в голову, сводя судорогою виски и затуманивая взор и достаточно было услышать ее крик, разорвавший погруженную в тягостное оцепенение комнату, что бы только лишь на десятую часть осознать, какую боль испытывала скорчившаяся на полу женщина у ног отступившего от нее Анубиса, замершего пред нею в ужасе.
Все то, что богиня ожидала чувствовать в эти месяцы, но не мола по каким-то причинам, все что она чувствовала на протяжении всей своей вечной жизни, все это хлынуло неконтролируемым потоком в голову, сердце, заполняя ее, затягивая в водоворот усиленных в десятки раз эмоций, рождая прихотливый коллаж из обрывков фраз, сцен, картин, деталей, даже запахов и цветов. Кусочки ее жизни проносились на бешенной скоростью и каждая эмоция, которую Мерет ощущала в тот или иной момент, электрически разрядом проходила через ее сердце, как будто силилось заставить его снова биться, раз за разом усиливаясь. Это сводило ее с ума, не давая вдохнуть воздух и перевести дыхание, прежде чем новая волна взрывалась сначала в сознании, а затем докатывалась до сердца. Она раньше не испытывала такого и даже божественный организм врядли бы смог справляться с таким потоком долго и всего минуты отделяли ее от того, что бы не потерять сознание от боли и отчаянья, которое заполнило ее, но прокатывалось вновь и вновь до кончиков пальцев. Ей хотелось взмолиться и прекратить все это, слезы брызнули из глаз, но сил на то, что бы что-то сказать не было, и она сжималась в клубок едва только судорога отпускала тело, расслабляя мышцы на короткий миг.

..Цепочка треснула, рассыпаясь на десятки мелких частей и анкх отлетел в строну, пульсируя слабым золотистым светом, вслед за собою унося все то, что он вернул и заставил богиню ощутить. Она несколько раз отчаянно вдохнула, медленно и жадно выдыхая, глотая слезы и стараясь немного успокоиться, но ресницы ее дрожали, влажные от слез и прежде чем кобра потеряла сознание, оказалась всплывшее из сумерек и тумана довольно улыбавшееся лицо Хнума в человеческом обличье.
- Ну вот и все, девочка моя, я тебя починил..

- Зачем? – ресницы дрогнули и одинокая слезинка скользнула по мокрой щеке и у этого вопроса не было какого-то конкретного адресата, но это уже и было не важно, потому что едва эти слова сорвались с губ женщины, как она потеряла сознание, проваливаясь в черноту забытья и постепенно утихающей пульсирующей боли.

Night is dark and full of secrets

Сердце отбивало бешеный ритм и Меретсегер, путаясь в обрывках каких-то малознакомых эмоций, событий и воспоминаний, где фигурировал Анубис, но с некоторых пор не вызывали сомнений в их бесполезности, теперь кружили голову и  третировали сердце, заставляя раз за разом стремительно хвататься то за голоса, то за круживший потолок над головою.
Какого черта тут происходило богиня не знала, но то, что отчасти это было связано со  странным амулетом, резануло сознание и первым же делом девушка дотянулась еще слабою рукою до шеи нащупав кулон, отчаянно дернула его, делая попытку стянуть или даже сорвать его по мере своих слабых сил. Но украшение крепко обхватывало шею, так что в итоге вместе с ним в ее воспаленное сознание скользнуло последние воспоминание и учитывая ее новое, свежее состояние чистого листа, на котором виднелись следы от исчезнувших помарок, Мерет внезапно откинулась назад, прежде чем окончательно вынырнуть и обрести контроль над своим телом и разумом.
Душная темная ночь, отзвуки какой-то неслаженной, разухабистой музыки и горящий воздух, расцветивший темноту всеми оттенками темно-красного и жгуче-оранжевого. В воздухе – пряный аромат карри, кислый запах океана и почти стопроцентная влажность, что располагало к тому, что бы женские пальцы медленно поднимались по разгоряченной коже мужского предплечья. Они сомкнулись в объятье, почти готовые упасть на влажную, горячую постель, что бы провести еще одну ночь вместе, одну из очень многих в череде подобных, но еще жадные друг до друга, не насытившиеся вкусом друг друга и потому рвущие удовольствие на мелкие кусочки и смакуя каждый, как сочный экзотический фрукт. Пальцы движутся выше, замирая на плече и влажные и горячие от поцелуев губы осторожно касаются кожи, она чувствует как никто иной как Анубис, которого Мерет должна была бы не ощущать больше родным даже в мыслях, сжимает ее бедра сильнее и только одно прикосновение отделяет их от друг от друга, от желанного продолжения ночи. Встретившиеся взгляды, чуть робкие, едва ли разморенные этой жарою и этой влажностью, не замечающие ничего кроме друг друга в первые месяцы их вспыхнувшего романа. Они  похожи на молодоженов, безумно влюбленные и страстно жаждущие друг друга и когда ночь вокруг них замирает, ее губы мягко касаются его шеи, что бы они провалились в пучину страсти с опьяняющим отчаяньем..
Богиня почти физически ощутила, как ее тело отозвалось на эту сцену, на эти полузабытые эмоции, но едва ей удалось открыть глаза, как громко его голоса вернул ее с небес на землю и Мерет недовольно нахмурилась, садясь на диване. Ей показалось, что прошлого совсем немного времени с того момента как злосчастная цепочка, теперь жалко свисавшая из ее сомкнутых пальцев, сомкнулась на шее, но судя по тому, что небо совершенно заволокли грозовые тучи, а штормовой ветер отчаянно колотил по стеклам, то все-таки на это забытье ушло куда больше времени.
Но какая речь могла быть о погоде, когда она опустила глаза и поняла, что у дивана, скорчившись сидел ее бывший муж и в его взгляде страх, отчаянье и гнев плясали дикую пляску, метая молнии в ее строну.
Что она с собою сделал?! Да что за нонсенс, ведь это Анубис надел ей этот амулет в порыве какой-то страной нежности и в пору Мерет было узнать зачем он применил к ней эту странную жестокую магию, перекрутившую ей все кости и все нутро?
- Я? Я ничего не делал, - и она нехотя потянула ладонь из мужских пальцев. –Это все .. все магия, этот чертов амулет и твоя магия, - Меретсегер нахмурилась  отбросила украшение в сторону.
- Все из-за него, так что при чем здесь?! Твоя шутка не удалась, Анубис, какого черта ты строишь из себя жертву? Или не ожидал, что так аукнется?

Аукнется – хорошее слово и по коже невольно пробежали мурашки, когда женщина вспомнила о привидевшейся ей сцене. Не могло такое забыть, не могло тело и душа забыть такую страсть, такое желание и такие чувства, тем более что Меретсегер не могла быть такою по своему определению искренне сочувствуя всем м каждому. Так почему она не переживала по поводу провалившейся попытки построить счастье с мужчиною которого она любила всю свою сознательную жизнь? Лицо Хнума, загадочно усмехавшегося, всплыло в памяти и Мерет совершенно растерялась. Может быть, она была у него? Давно ли она видела его? И что за слова, почему «зачем», как починил? Ладонь неуверенно поднялась к груди, где должно было быть сердце, но вместо того, что бы ощутить бешенное стокатто, она почувствовала только ровные удары безразличного агрегата. Черта с два такое могло происходить с хранительницею!
- Ты .. ты не вкладывал в амулет магию, Анубис? Точно? Поклянись мне, - и внимательный встревоженный взгляд опустился на Анубиса, но ей было достаточно и одного его молчания, что бы понять, что нет. Разве такие глаза могли бы лгать ей? Или могла бы она себе лгать?

Отредактировано Meretseger (17.04.14 23:42)

- Что это было, прелесть моя ненаглядная? - строгое лицо Хнума, свидетельствовавшее о том, что все это представление с раскаявшимся и рассерженным одновременно бессмертным мужем было ему далеко не так приятно, как на самом деле могло показаться. Хнум был счастливо женат, семейные драмы других богов вызывали у него только укоризненную усмешку, но даже его терпение имело пределы. И видимо, одним из условий их договора было именно то, что Мерет после всей процедуры, избавит его раз и навсегда от вида разбитого и опустошенного своим открытием Анубиса и вобще любого сорта семейной драмы, которая могла бы пошатнуть хрупкое душевное равновесие творческой натуры.
Увы, но кобра об этом ничего не помнила, и пока одна часть Вселенной послушно вращалась согласно заданному ритму, в котором существовало движущееся время, то вокруг Меретсегер оно остановилось в десятую долю секунды и младшая боги и бараньеголовый бог остались наедине.
- Деточка, я выполнил свою часть уговора, так что это такое, солнышко мое? - Хнум поджал губы, смотря в упор на свое неразумное творение, но в ответ получил только полный недоумения взгляд Меретсегер. В карих глазах блеснуло полнейшее безразличие к происходящему и после непродолжительной паузы она обернулась к нему, в свою очередь пытаясь хоть как-то прояснить ситуацию.
- Я не знаю. В дело в странном амулете, который он мне подарил на последнюю годовщину. Это ты мне скажи, поему эта штука сначала вызывала у меня панический страх, а затем запустила настоящее светопредставление когда он одел мне го на шею? И знаешь что? Это было совершенно не так весело, как обычно кажется и ответов совершенно не прибавило. Шакал клянется, что это не его рук дело, но стоит заглянуть в эти печальные лаза, как у меня снова все внутри начинает переворачиваться, а я не понимаю почему. Почему я ничего не чувствую к нему? Почему эта штука вызвала у меня такую реакцию и , -и тут кобра запнулась, подбирая правильные слова.
- Почему я ничего не ощущаю когда он говорит что любит меня? Ведь это, наверное, совершенно неправильно.
Творец только разочарованно вздохнул, заглядывая ей в глаза.
-Знаешь, дочка, я был прав, когда сначала отказал тебе, но.. Я все-таки тебя послушал..Почему я никогда не могу сказать "нет" своему творению? - со вздохом резюмировал бог, задавая Вселенной один из риторических вопросов, которыми он любил с не обмениваться.
- Прости, что?
Мда, подумал. бог, это будет крайне долгий и сложный разговор.
.. Она не помнила, сколько прошло времени к тому моменту, когда Меретсегер окончательно осознала, что самостоятельно с этой пустотою, засасывавшей ее сознание в пучины безысходности и отчаянья, она справиться не может. Всегда ей казалось, что у нее найдется сила, что бы пережить все, что бы не ниспослала бы ей судьба, но оказалось, что топтать собственные мечты и слышать под ногами хруст осколков мечты всей своей жизни было выше ее сил. Она вернулась в своей дом, вернулась к прежней жизни и даже не сказала ни слова Тоту, когда заметила его лицо в пестрой толпе австралийских переселенцев на недавнем празднике. Кобра не склонна была к драме, не любила одиночества, как жалких попыток утопить собственный провал в алкоголе или иных сомнительного рода наслаждениях. но Анубис, их разрыв и та, роль что она сыграла в нем, то и дело напоминали ей о себе, настойчиво лезя в голову маленькими гадкими мимолетными напоминаниями, проступая в деталях ее повседневной жизни. И когда она окончательно осознала, что иного пути не было, женщина решилась на поступок, который был прежде отвергла, который отвергала в самые темные моменты своей жизни, когда сердце заполнялось тьмою и отчаяньем до краев. Мерет всегда говорила себе, что этот момент на самом деле никогда не настанет и ее сил хватит , что бы вынести любое горе и любую разлуку, но на самом деле оказалось, что все это было бессмысленной бравадою - разбив своей сердце, она принимала страшное решение, у которого не было побочных действий, но и не было возможного пути обратно.
Хнум в ту ночь долго отговаривал свою неразумную дочь, в чье сердце он поместил слишком много светлой веры в мир  и любви к смертным . Иным богам и за тысячу лет не удавалось пережить и почувствовать то, что чувствовала она и часто он сомневался что поступал правильно, создавая кобру такою. Но в те редкие дни, когда творец видел свое создание, свое дитя, он снова и снова убеждался, что ее сердце на самом деле было его маленьком шедевром и он безгранично гордился этим как если бы Меретсегер была его родною дочерью. А теперь он сжимал в ладони это самое сердце, второй раз в  жизни и его собственное сердце заполняло странное чувство страха и гордости. Теперь этот маленький шедевр навсегда будет в безопасности, хранимый в одном из золотых ларцов в его мастерской, но то, что он теперь помешал в эту грудь, не имело ничего общего с тем, какою он задумал Мерет. Но то была ее воля и что Хнум мог поделать, когда в ее глазах он видел столько горя и отчаянье и даже амулет не смог справиться до конца с этими эмоциями которые он попытался изъять   из нее? Часть из них, благодаря его магии, была сокрыта в как оказалась прощальном подарке Анубиса и злость обуревала творца, когда он думал, что неразумный шакал все же умудрился разбить сердце той, кого назвал своею женою. Ох уж эти самолюбивые боги, которые считали себя вые всех! И все-то им можно, и все-то им кажется доступным, а такие шедевры они не способны оценить! Но часть ее чувств к мужу так и остались обрывками в ней, клубясь, как утренний туман внутри нее и богу не удалось подцепить их своими ловкими пальцами. Что ж, значит так тому и быть - тайно он даже порадовался что в этом незамутненном трагедиями сознании останется что-то от былой Меретсегер. А амулет.. Хнум вернул его богине, когда перенес ее домой, тайно предполагая что она избавиться от вещи или выбросит ее, но вот что она отдаст ее мужу или решит одеть? Он не желал оставлять у себя вещь, которая хранила столько чужого тепла, хотя теперь, смотря на новую Мерет, он сам себе признавался, что хотел оставить хотя бы крошечный, но шанс на то, что она вернется.
Ох уж эти чувства, святыне Нут и Геб!...

- Забудь, - Хнум отмахнулся от не помнившей их договор богини и отвернулся, раздумывая как быть , запуская врем обратно.
-Прости, но .. Ладно, - и женщина, заметив, что Анубис вновь был рядом и внимательно смотрел на нее, ожидая реакции на свои слова. Они  вновь стояли в зале перед троном творца.
Что ей следовало теперь делать и почему она е могла постичь того, что шакал ей говорил? Почему амулет отдал ей столь энергии, но почему ее сердце не отзывалось на все эти эмоции и чувства? И черт с ним, пускай все будет как будет, но злосчастный амулет останется здесь, оставляя двух богов покоев, как будто ничего между ними и не было. Но прежде, и тут Меретсегер заметно смутилась под полным отчаянья взгляда Анубиса, прежде она хотела понимать что с нею не так.

Кольнуло там, где не должно было быть ничего. Она даже не догадывалась о том, что что-то сделала не так, но сейчас, когда у ее ног лежало тело бога, которого невозможно было убить, не считая того странного кинжала, что исчез вскоре после странных событий у Чернобога в логове и судьбою которого хранительница не интересовалась, Мерет отчетливо ощутила, что тяжесть и боль в сердце нарастала, как будто что-то силилось разорвать ее изнутри, выпирая сквозь ребра и позвонки. Пульсирующая боль отдавала по всему телу, сдавливая виски с особой изощренной жестокостью.
- Только не говори.. Боги ведь не умирают, - она подняла на Хнума растерянный взгляд, пытаясь побороть щемящую боль в груди, но вместо этого единственной ее мыслью было, что все шло не так и все было не верно. Чего-то не хватало и как будто дух ее рвался наружу в поисках недостающей частицы, не обращая внимание на бессмертное тело, оживившемуся этому Ей показалось или творец как-то странно посмотрел на нее, но это уже было не важно, потому что кинжал выскользнул из ее запачканной кровью ладони и вместо него богиня схватилась, сжимая, свое горло. Все не должно было быть так, все должно быть иначе и или по крайней мере как-то не так, они должны...Женщина опустилась на пол, теряя сознание  от вихря мыслей и чувств, которые теперь вмешались в один пульсирующий ком в ее висках, сжимающих сердце, которого, как она теперь отчетливо осознавала, у нее не было..

За что я его люблю? Достаточно странный вопрос, если честно. Несносный, наглый, отчаянно самоуверенный и эгоистичный мальчишка, мнящий себя взрослым, совершенно не умеющий проигрывать. Не терпящий одиночества и потому окружающий себя людьми, привязывая и привлекая и к себе своей эрудицией и цинизмом, но эгоист, который играет ими, их чувствами и их чувством привязанности к ним, он нарочно делает им больно, изводит недоверием, подозрениями, обидами и угрозами, но когда они  почти вымотаны, эти люди, когда готовы вот-вот освободиться от него, уйти, он вновь притягивает их к себе, маня своей инфантильностью, своей жаждою внимания, своей незащищенностью, своими слабостями и пороками. И эти люди сдаются, возвращаются, что бы вновь и вновь, круг за кругом двигаться по проторенной дорожке, пока не выгорят окончательно и он не выбросит их, как сломанные игрушки и забудет о них раз и навсегда. Наверное, во мне нескончаемый запас этой жизненной энергии и ему все еще интересно как надолго меня хватит.. Люблю его за то, что раз за разом я чувствую что я жива, как плохо добитая жертва.. правда, правда, это смешно, но это именно так. я плохо добитая жертва, которой нравиться постоянно выживать и умирать, почти умирать..

Солнечный свет резал глаза, но, наверное, она просто слишком давно не была в Египте, что бы отвыкнуть от силы светила в этих краях, давно предпочитая ему австралийскую прямоту или рассеянный свет где-то над Яндцы, запутавшийся в облаках. Век, два? Она даже согласилась встретиться здесь с Изидою, когда Анубис робко намекнул на то, что его тетка, заменившая ему мать, готова радушно принять молодоженов и просто хочет порадоваться за племянника. Мерет на дух не переносила это церемониал, эти лица, хотя по сути большая часть и них даже не подозревали об ее существовании, так что перспектива новых знакомств не нравилась ей еще больше, слишком многие знали вездесущую, пряную кокетку Баст или водили знакомство с Инпут, что бы быть  курсе особенностей отношений в дуате. Это ей было категорически ни к чему.
- Держи, -и крепкая мужская рука протянула ей кубок с чем-то темным, отчетливо пахшим тиною. Вынырнув из забытья, женщина слабо улыбнулась, принимая кубок и поморщилась уже когда делала первый глоток, едва запах ударил в ноздри.
- Что это? - закашлявшись, поинтересовалась она, но бараньеголовый бог только усмехнулся, мол, зачем тебе знать, если питье и так не ахти.
- Небесный Нил и кое-что еще, дочка. о чем тебе лучше не знать И так слишком много событий для одного дня, не находишь? Пей, это должно немного облегчить симптомы, хотя по правде говоря, я даже не знаю, что возможно в таких случаях...Ты не перестаешь меня удивлять..

Действительно, куда еще больше и ее потеплевший взгляд скользнул туда, где лежал тело ее мужа. Боль внутри еще не прошла и ноющее, возвращенной сердце, отчаянно сопротивлялось возвращению и необходимости снова биться в ее груди, так что по словам Хнума-Творца, Мерет понадобится еще добрая неделя на то, что бы перестать ощущать каждое свое движением этим органом, а еще больше - чем бы чувствовать не так остро. Они были все-таки какой-то совершено совершенно безумной, ненормальной в эмоциональном плане парою и то, что сейчас происходи, могло произойти только с ними. Они не могли просто поссориться - им нужно было устроить личную катастрофу для каждого персонально. Они могли бы побить посуду, но нет, решили поиграть с магией, физиологией и проверить как далеко может зайти желание одного вернуть другого. Все-таки, печать смерти лежала на ней и е е муже куда более явственнее, чем они прежде подозревали. А как иначе объяснить эти игры с собственной любовью на грани летального исхода?
Творец вобще не думал, что это возможно, но по его словам, не рискни он вернуть ее сердце обратно, кобра просто могла бы не вернуться из мира мертвых, точнее,  из своеобразного перепутья, которое для божества не значило смерть, но навсегда могло бы закрыть ее дух там. Что-то вроде лимбо, хотя что Хнум мог знать о мертвых и их мирах, если владыка из одного из них, единственного из египтян, решил пожертвовать своим сердцем во время бытовой ссоры - примерно так ошарашенный и раздраженный Хнум потом объяснял Мерет физику процесса, едва он пришла в себя. он говорил еще что-то, но она не помнила ни слова, только внимательно прислушиваюсь к знакомым ударам в груди и вновь учась ощущать тяжесть в груди и каждую исчезнувшую до этого момента эмоцию, сокрытую в ней.
Как, почем, что.. Как она сможет дальше жить с мужем. Оставить как прежде или просто принять тот факт, что они просто-таки неразлучны и что игры с сердцами не были самой гениальной из ее идей, как впрочем не только ее. Вот, к слову, сердце Анубиса было не повреждено, но его слова.. его слова всегда умели ранить ее душу больше, чем любые поступки - шакал умел донести это до хранительницы особенно четко и остро, так что сжимая в ладонях чашу с мутным зельем, призванным что-то там сделать с ее сражающимся с эмоциями и бунтующим органом, Меретсегер заставляла себе думать о том, что ждало их дальше и что больше запасных вариантов у нее, по крайней мере, не оставалось.

Она молча стояла с чашею в руках, сжимая ее пальцами, перенося в этот нехитрый жест больше силы, чем того требовала хрупкая глина. У самого изголовья постели мужа Мерет услышала слова. которые должны были бы ее  шокировать, отвлекая от собственного заживления, но едва только богиня сделала еще шаг, как поспешила себя остановить у самой постели.
Они не были самой счастливой или, по крайней мере, нормальною парою. Порою женщина вообще сомневалась, что иметь нормальные отношения в их круг было просто-таки невозможно. Куда уж хитросплетениям мексиканских сериалов или свободной любви скандинавов: дети жаркой Африки, египтяне с завидным упорством усложняли личную жизнь себе и всем остальным, не оставаясь в долгу ни перед малейшей обидою, оставляя последнее слово за собою с таким завидным упорством, что иногда это становилось похоже на некое соревнование в их недружных рядах. Кто кого, как говорится, что бы потом за чашечкою чего-то горячительго сравнивать шрамы на сердце и частоту измен перед своими благоверными. Увлекательное занятие, но на любителя и до некоторых пор Меретсегер считала. что эта судьба ее счастливо миновала, хотя своими успехами на личном фронте она не спешила ни хвастаться, ни делиться. Был Фрейр, были еще смертные, но Париж все изменил и теперь она чувствовала всем сердцем насколько, насколько глупыми любого может сделать не только любовь, но и ревность, обида, месть замешанная на личном сильном чувстве. Она умудрилась придти к Хнуму и уговорить ее забрать не просто ее чувства, как это могла сделать Афродита, а нет, Мерет умудрилась уболтать творца на то, что бы совершенно изъять из ее вечного тела такой ненужный по ее мнению орган, как кровоточащее сердце. И он послушался, совершил, хотя это было не в его правилах и вот теперь, после того как сработал "план Б", на всякий случай сокрытый  Хнумом в ожерелье "на память", они снова вернулись к тому с чего начинали с Анубисом - к праву выбора, любить или не любить, чувствовать как смертные ии чувствовать как боги.
Так что бы пребывая в числе самых дисфункциональных эксперементаротов, Меретсегер остановилась в шаге от постели спящего Анубиса, внимательно всматриваясь в его лицо, на котором не дрогнул ни один мускул с того самого момента. как она очнулась. Стоило ли вообще теперь что-то делать или достаточно большим актом милосердия по отношению к нему, к себе, будет просто отпустить его? Если они не способны удержаться в рамках божественного, предпочитая раздирать друг друга на части. как эмоционально, так и физически, то возможно игра не стоит свеч? Тогда, в Париже, это было чистой воды выброс адреналина, выброс сокровенного, захвативший бессмертных подобно безумному вихрю и когда страсти поулеглись, когда ночи снова стали короче дней, они еще какое-то время держались друг друга, но теперь уже они  миновали точку, когда эти отношения имели хоть какую-то ценность. Может быть дальше их ждали только ссоры, скандалы, совершеннейшая рутина, не сулившая ничего из того о чем они так часто и долго шептались ночами, лежа в постели? К примеру, как ей сказать ему что покровитель дуата так никогда и не станет отцом ее детей, как прямо и легко сообщить, что она создана бесплодною и то, о чем он так мечтал, сын, в союзе с коброю было просто физически невозможно?
Может быть тогда разумнее будет отпустить Анубиса таким каким он стал, отчасти по ее вине, и не мучать больше шакала, ни себя саму, оставляя все, как но было?

Хнум заметил это минутное замешательство в своем творении, но к тому моменту когда он подобрал слова, богиня уже вернулась обратно с небес на землю и все-таки подошла к мужу. Опустив глаза, она в нерешительности сосредоточенно всматривалась в его лицо, все еще сжимая чашу  с настроем.
- Я виновата, я должна это исправить, - ровным голосом наконец произнесла хранительница. Рука дрогнула, богиня хотела опустить ее на лоб  мужа, но в какой-то момент все-таки передумала. Нет, решила Мерет, если она позволит себе это, то тогда личная выгода снова возьмет верх, а так нельзя.

- Он ни за что не простит меня, если узнает, что в нем что-то не так по моей вине. Достаточно его мучить, так что мне придется вернуть его обратно, а там он сам решит захочет ли он видеть меня рядом или нет. Достаточно уже игр с тенями, я плохой игрок, - и Мерет грустно усмехнулось.
Нет, на душе у нее было спокойно - впервые за очень, очень долгое время она знала что нужно делать и как. Оставить блуждать Анубиса в мире его памяти, отвлекая от сердечной боли, было, конечно, очень соблазнительно, но Меретсегер была слишком человечна, что бы так поступить с тем, кого она так любила. А значит нужно было вернуть шакалу то, что делало его таковым, не повредив хрупкого устройства его души и памяти. Достанем его оттуда, а там будет видно чего он захочет и захочет ли вообще, но Мерет должна была это сделать хотя бы в память обо всем том, что они пережили вместе.
- Поможешь мне? - и чашка звонко цокнула по столешнице маленького столика у кровати.

Каждое слово опускалось тяжелым камнем на самое дно. Слышать правду из уст того, от кого ты это длительное время мучительно скрывала, было странно и она ранила Мерет, но с другой стороны с каждым сказанным словом с ее собственной груди падал груз, равноценный исполин ной скале. Это не освобождало ее ни от чувства вины, ни от догадок что будет дальше - это просто делало ее восприятие чуть более четким, чуть более чистым и незамутненным. Все то,что богине хотелось услышать, она сейчас слышала от Анубиса и сжимая в ладони отданный Хнумом амулет, она осознавала, что он наверняка безразлично отнесется к тому, что бы вернуться. В этом месте хранились его воспоминания, не омраченные всеми теми делами, ужасными или нет, это было хранилище чистых эмоций, драгоценных моментов и осознавать это было отчасти грустно и радостно, потому что хотя бы на какую-то долю своей бесконечной жизни Меретсегер все-таки стала часть жизни бога дуата.
Что ж, но всему хорошему рано или поздно приходит конец и даже эту хрустальную мечту, взлелеянную ею долгими годами, облаченную в дымку невозможного, реальность все равно превратила в то, в что превращаются все великие истории - она превратилась в оконченную историю. Всему приходит конец и кажеться сейчас ее дыхание перехватывало именно осознание того, явственное и четкое, что Мерет теряла Анубиса. Его сердце ускользало из ее пальцев и этот холодок в синих глазах она предательски хорошо знала: он снова одевал свою броню, ту, за которой она когда-то рассмотрела другого бога, совершенно иного и совершенно невозможного для существования в таком, каким был Анубис. Еще немного  забрало опуститься и шакальи клыки оскалятся..А это значит, что  она должна была успеть, обязана была - он даже не представлял сколько терял бы, отпустив ее и при этом потеряв ту заветную ниточку, что выводила его к свету. Она пока еще не отдавала себе отчета в том, как опустеет ее душа, когда Мерет осознает свою потерю, но оставлять его в этой обители горьких воспоминаний она просто не могла. У него тоже должно быть право, возможность начать все с чистого листа, но пуска тогда это будет настоящая жизнь.
Вот только времени для этого оставалось так мало и Мерет просто поджала губы, капитулируя.
- Ты прав, я поступила так, скорее думая о себе. Думала , что так будет лучше, но только не подумала о времени. Мы слишком долго пробыли вместе что бы не знать друг друга, не чувствовать секретов и перемен. Мой прошлый секрет мне удалось хранить дольше, - и она грустно улыбнулась, вздыхая, не отводя от мужчины теплого мягкого взгляда.
Что она могла еще добавить?То, что она отпускала, то что хранила в себе не шло ни в какое сравнение с тем, как легко становилось у нее на души оттого что Анубису все было известно. И разве она не догадывалась как он будет себя чувствовать узнав правду? Теперь же все было просто, все разрешилось само собою, буря над их головами затихала, исчезала на горизонте темною полоскою, оставляя после себя только отголоски грома и влагу в воздухе, влагу в их глазах. Она могла бы придумать тысячу объяснений, тысячу предлогов, уговорить его, заплакать, умолять, обещать что-то сделать или клясться в верности или чем-то еще, но на самом деле перед ее внутренним взором сейчас стояла та, их первая, заветная встреча в Париже, женщина пропускала по капле через себя те эмоции, которые она тогда испытывала и наслаждалась их вкусом, их силою, их нежностью и простотою. Тогда Мерет обещала себе, что все будет иначе, совсем не так как с другими и оно было.
Но всему хорошему всегда приходит конец и их конец пришел, когда она заглянула в глаза шакала и поняла, что никогда не сможет ему дать то, что она сама так хотела, захотела впервые в жизни. И промолчала. Для таких признаний уже было слишком поздно и усилием воли она заставила себя снова улыбнуться.
- Но скрываться здесь не выход, - ее голос снова зазвучал тихо и ровно, - скрываться здесь, это ничего не даст. Жить воспоминаниями можно  и в своем теле, но здесь все будет прежним. Здесь я буду .. лгать, ты же это знаешь. Тогда уже лучше отпустить и начать все сначала.. Даже если не со мною, я пойму. Но не так, прошу тебя..

Отредактировано Meretseger (30.05.14 18:51)