Он никогда не был способен усидеть на одном месте, усидеть в Нави и не сорваться куда-то. Чернобог всегда любил слоняться по свету с той или иной целью, но всегда новые страны и города захватывали его. Время меняло лик государств, стирало старые границы и строились новые, возводились здания, строились площади, даже города. Все это мелькало в вечной воронке времени и посетив Париж двенадцатого века, в двадцать первом на его месте окажется совсем иной город с другой жизнью и нравами. После войны все переменилось еще сильнее: недочет по континентам резко сократил шансы повидать Китай или Индию, которые теперь мог созерцать кто-то из водяных в гордом одиночестве. Или самому Чернобогу сделать подкоп снизу. Что уж говорить про скоростные постройки храмов всем богам сразу и массовое поклонение с перепуга и от безысходности. Бог тьмы ничего не имел против, ему даже нравилось, как все преобразилось, но хотелось, как говорить, потрогать и посмотреть самолично. И вот собрался Кощеюшка и пустился в путешествие по остаткам шарика земного. Европу было практически не узнать – поле боя, а не Европа. Разгромленная и почти полностью разрушенная она была лишь отголоском былого величия архитектуры и искусства, музыки и культуры, превратившись в обугленные останки. Но, как бы он не увлекался красивыми вещами мира сего, сердце и не дрогнуло, когда тяжелой поступью лапы огромного черного волка поднимали за собой вихрь из праха, проносясь молнией через бывшие страны. Целью его путешествия была не Европа, а Америка, точнее то, что от нее осталось.
Каменные джунгли, некогда вечно живого города, уныло приветствовали волка безликими зданиями и опустошенными улицами. Спрыгнув на твердую каменную гладь дороги, чуткий волчий нюх уловил массу неведомых запахов, доносимых ветром, который приятно проходился волной по жесткой шерсти. Постоянный шум мегаполиса словно испарился, сменившись тишиной и страхом. О да, воздух тут был пропитан страхом, как и во всем мире, словно шнур от гранаты, пропитанный бензином – одна искра и взрыв не минуем. 
Несколько дней в городе и он уже был в курсе происходящего тут, знал где находятся храмы, а пользуясь незнанием местного населению по поводу его сущности, еще и запасы слухов пополнил и никак не мог пройти мимо информации о жрицах храма Геры. Слишком уж красивыми они были, слишком шикарно обрисовывала их толпа в своей склонности преувеличивать и приукрашивать, а как следствие бог зла и тьмы решил самостоятельно развенчать вранье. Не вдаваясь в подробности очевидного, укажем лишь то, что это был редкий случай, когда толпа оказалась верна в даче показаний и жрицы были прекрасны. Тут-то Кощей и разгулялся - пробрался волк в курятник средь ночи. Выбрав самую симпатичную из предоставленного ассортимента, без особых усилий увлек ее со всеми вытекающими из этого последствиями. Единственной проблемой оказался длинный нос мисс Вичи. Нет, носик у нее был хорошенький, а вот желание сунуть его не в свое дело слишком большое, за что и причиталась высокая плата. Однажды она просто застукала Чернобога, когда тот обернулся из волка обратно в человека и тут же все поняла – наверняка изучала остальных богов или еще что-то, но девица бог весит от куда узнала не только божественное начала Кощея, но и какой именно он бог. Мгновенный ужас поселился на лице Вичи от осознание вероятных последствий своего поступка, но было уже поздно. Побег, чуть ли ни в чем мать родила, не давал ей ни грамма преимущества – волк помнил ее запах превосходно, а единственное место, где могла искать помощи жрица - храм ее богини. Вот же дура. Чертыхнувшись, обернулся обратно волком и пустился следом.
Ветер словно подзадорив бога пекельного царства то и дело проносился мимо с тонкой нитью аромата дорогих духов девушки. Не спешно и вальяжно, наглой хозяйской походкой подходил волк к храму богини. Тяжелые огромные лапы, мягко ступили на холодный мраморный пол и животное черной тенью скрылось в колоннах, направляясь к самому важному месту любого храма – статуе бога. Не прогадал. У огромной фигуры богини Геры стояла девушка, стояла на коленях и молила, на что огромное животное лишь зло оскалилось, обнажив из темноты белые клыки.  Слюна каплями падала на пол, делая зубы волка еще более блестящими, черная шерсть контрастно отливала мраком ночи, а глаза бешено сверкали, пока он направлялся к застывшей в ужасе девице. В следующее мгновение перед ней уже стоял бог зла в своем человеческом обличии, играя улыбкой на губах. Он взял ее за предплечья и подняв с колен, нежно вытер слезы, что безудержным ручьем катились из глаз. – Ну что ты, милая. – внезапно ласковым голосом заговорил Чернобог. – Я не буду тебя убивать, ты мне нравишься… - Рука бога скользнула к шее девицы и аккуратно откинула назад волосы самым бережным движением. Дурацкая женская надежда, что именно будет той единственной, кто изменит мужчину и сделает его ручным, зажглась в ее глазах. Выдох облегчения сорвался с приоткрытых алых губ жрицы, она прикрыла глаза и тихо спросила, - Правда? Ты действительно ничего мне не сделаешь? – Вот дура! – Нет, не правда. – Он резко переменился в лице и голосе, а в мягких зеленых глазах теперь пылало пламя самых недр тартара. В следующую секунду храм огласил шум падающего на пол тела жрицы, а рядом стоял демон и ехидно ухмылялся, все еще сжимая в руке вырванное сердце.

Отредактировано Chernobog (21.05.13 14:00)

В тишине зала, Чернобог присел и небрежно вытер руку от крови о подол платья жрицы с таким видом, словно вынужден коснуться прокаженного, словно его оскорбляет сама необходимость делать это. Он бы так и бросил вчерашнюю любовницу валяться, но тихий голос в каменных стенах заинтересовал его и тут же переменил планы. Шорох ее платья и тонкий аромат, какой мог принадлежать лишь богине, он уловил несколькими секундами раньше и успел обернуться. – Осторожней, царица богов, - ну а кто же еще, - не испачкайте платье. – в этой фразе было столько высокомерного злорадства, что хватило бы на десятерых. В его глазах засверкал недобрый огонь, совсем не вяжущийся со сладкими речами. Кощей пристально оглядел богиню с головы до ног совершенно бесстыдным взглядом, словно перед ним очередная жрица, и нагло улыбнулся. Чистой рукой он стер остатки капель крови с шеи – привел себя в надлежащий вид для общения с богиней, которое, судя по сдержанному настрою Геры неизбежно. Чернобог достаточно хорошо изучил богов, чтобы знать о трепетном отношении жены Зевса к своим храмам. Другое дело, что ему было глубоко плевать на дурацкие капризы этой дамочки, впрочем, как и на капризы любой другой особы. Ее деланное спокойствие и скрытый удар каждого слова отражались в ехидной улыбке темного бога, холодной и злобной, как оскал недавно стоящего тут волка. – Я не смею осквернять своим именем ваш храм, о богиня богинь! – Со святой невинностью на лице во всю паясничал Кощей, походя сейчас на безумного, если не психопата. Такое его состоянии заставляло собеседника обычно держаться на расстоянии, но Гера, как и предполагалось, игнорировала все невербальные предупреждения, шествуя прямо к нему.
Поравнявшись, цепкий взгляд богини врезался в него, прошелся скальпелем и вырезал нужную информацию. Чернобог был уверен, стоит Гере приблизиться, как она поймет его божественное происхождение, но вряд ли опознает кто он такой. – Ммм, - вырвался из собственных размышлений и нахально уставился ей в глаз, - Точно! Вот меня и раскусили! – Кощей бесцеремонно подхватил правую руку богини, прижал к свое груди и молвил голосом раненого купидоновой стрелой в зад, - Мечтал лишь вас узреть! – Конечно, она узнает, что он врет. Любой идиот понял бы, что он врет и тут даже дара не надо, в вот что касается ее второй способности, то она действует лишь на смертных, а значит никакого физического вреда причинить ему не сможет. Собственно, будь все с точностью да наоборот, Кощей повел бы себя так же – характер последней скотины обязывает, знаете ли.

- Меня и не так называли, милая, не старайся. – высокомерно бросил Кощей, принимая вызов стальных глаз, глядя в ее лицо с холодным безразличием и некой брезгливостью. Его никак не тронуло то, что она выдернула руку, недовольно морща носик, скорее повеселило, о чем свидетельствовала ехидная ухмылка, явившаяся под каменными сводами храма в первую же секунду ее недовольства.  – Твой дом? – рассмеявшись переспросил Чернобог. – В твой дома приходила вот… - он легко пнул носком мертвое тело жрицы, - …эта, рыдала тут, помощи молила, а ты не соизволила явится. – Словно собираясь сказать страшную тайну, нагнулся к ней ближе, почти чувствуя на щеках дыхание Геры, - и ты что-то говоришь о совести? – в голосе вдруг пропало веселье и появилась легкая, едва заметная угроза или упрек, а после слов оставался привкус стали на губах. Зеленые глаза полыхнули демоническим огнем и казалось, что он вот-вот упадет на нее, но прежде, чем богиня успела среагировать, он отступил.
Сложившаяся ситуация его забавляла, особенно, учитывая необоснованный гнев Геры. Лично Кощей относил ее к богам, которые представляли собой собрание самых отрицательных качеств, но в отличии от него самого, не несли никакой смысловой нагрузки в этом мире. При общении с такими его обычное пренебрежение разрасталось до размеров стада слонов и радушно выплескивалось на окружающих.  Но, вопреки всем ожиданиям, спор с Герой ему нравился и шило в одном место начинало вертеться все резвее. 
- Не твое дело. – резкий ответ разорвал тишину, повисшую в храме. – Это ее и мое дело, а раз ты не захотела помочь ей при жизни, то не прикидывайся заботливой после смерти. – Он знал, что в ней и близко не было переживаний за девчонку, лишь уязвленное самолюбие и гордость. Гордость богов – это особая тема, это повод для войны, для разрушения городов и истребления цивилизаций, что уж говорить о споре.
Чернобог пристально наблюдал, как Гера плавно направилась к алтарю, щедро окрашенного во все оттенки багровой, все еще теплой крови ее жрицы, провела пальцами и слизнула остатки кровы с длинных ухоженных пальцев. На мгновение бог тьмы уснул, а вместо него проснулся оборотень, всей своей звериной сущностью желая попробовать крови с ее рук. Мысль показалась на столько манящей, что он облизнулся, почти чувствуя теплую кровь, но вовремя спохватился и, когда Гера оказалась рядом, уже вернул себе самоконтроль, а волк получил тапком по филейной части. – Я ничего тебе не должен. – на таком расстоянии, какое предпочла богиня можно было и шёпотом общаться. – Мои дела тут окончены и ты утомила меня своими скучными речами. – Обойдя ее, повернулся на выход не прощаясь. Конечно, не прощаться он мог и просто из вредности, но что-то подсказывало, богиня не отпустит его просто так.

Кощей наигранно закатил глаза, когда Гера возникла перед ним, не позволяя уйти. В нем тут же проснулся азарт и интерес узнать о причинах такого внимания к своей персоне. Конечно, женщины редко могли устоять перед его природным обаянием, но от богини он ожидал большего. Снисходительно опустив взгляд и покачав головой, он внимательно посмотрел на Геру, слегка щурясь.
- Ммм, душегуб, - медленно повторил бог, смакую слово, переворачивая его на языке и заполняя им пространство меж ними, - ты меня не судишь, а осуждаешь.  - Резко подавшись вперед, оказался на расстоянии вдоха от Геры и уперся рукой в дерево около ее лица. Темно-зеленый взгляд  беспощадно обжог, как будто играючи, и врезался в глаза богини, почти влезая к ней в душу и выуживая самые сокровенные страхи и тайны. - Думаешь, ты лучше меня? - тихо, почти рыча спросил бог зла. - Ты убиваешь точно также, но делаешь это чужими руками. Свои поди боишься замарать. - он говорил спокойно и вкрадчиво, иногда склоняя голову на бок, но в голосе чувствовалась злоба и едва уловимые нотки чего-то волчьего, как будто животное внутри бога зла сейчас скалилось и насмехалось, готовясь кинуться на жертву. Чернобог слегка дернул уголком губ, толкнулся рукой, что была у стены и по инерции отступил на пару шагов. Его интерес тут же приковал интерьер помещения, особенно каменные своды и витражные стекла на потолке, а недавно находящаяся в непосредственной близости богиня перестала вызывать в нем какой-либо интерес. Какая там Гера, тут же потолок! Он надеялся задеть этим ее самолюбие, хотя надежда была смутной, хотя бы потому, что богиня вряд ли выкажет это.
- Правило? Крестьянин? Где ты таких слов понахваталсь? - лицо Чернобого тут же приняло трагический вид, изображая жалость и тотальное уныние, как если бы ребенок поранил коленку, а его это заботило. - Я даже не знаю с чего начать! То ли с того, что я, к счастью, не крестьянин или с того, что единственные правила заботящие меня - это мои собственные. Твоя жрица заплатила за свои ошибки. Где именно - ее выбор. Так что не смей требовать от меня чего либо, богиня, - на последней фразе он немного повысил тон, делая выразительные паузы меж словами и двинулся обратно к Гере, буравя ее взглядом, - ты ничего не получишь. - оказавшись ближе, Кощей на секунду умолк и вернулся к нормальному режиму общения, - А если тебе нужна услуга, то можешь попробовать попросить, но твоя жрица не стоит и сотой части моих усилий, так что доплата - это обязательно. - Улыбнувшись и склонив голову, как это приняло было на светских раутах и когда-то, много веков назад, когда человечество еще знало значение слов "этикет" и "приличие".
- Кстати, - бодренько так перекинувшись к другой теме, решил поинтересоваться, - С чего ты взяла, что я вдали от своей земли? - Америка, конечно, далеко от всей Европы, но он вполне мог быть полубогом, например. Да и вообще ему было интересно до какой степени его опознали. Интересно и полезно, кстати.

Игра перешла на новый уровень. Прошу поприветствовать участников.
Гера играла, играла красиво и умело, но при все эмоциональности Кощея, провести его составило бы гораздо более сложную задачу с применение средств много утонченней и хитрее оных, избранных богиней. – Я о тебе вообще не думал, о прекраснейшая из богинь, - сладко отозвался Чернобог и капли яда из его слов повисли туманной улыбкой. – Получив, что хотел я уйду. – Азарт уже не отпускал, крепко держа в своих железных тисках, сдавливая до боли случайную и такую знакомую жертву. Кощей внезапно рассмеялся, - Боги не могут богохульствовать – это парадокс. Это я к слову, - предупредив попытки завести спор, тут же закрыл тему, - но затевать теологический спор у меня нет желания. Да и времени.
С насмешкой разглядывая богиню, он всем своим существом хотел досадить ей сам не понимая почему. Его так и тянуло уколоть словом и заставить мучиться, заставить уронить наконец этот свой надменный вид, разбивая на куски. Чернобог испытывал странное наслаждение от ее гнева, сверкающие льдинки глаз были сейчас острее кинжала, способны пронзить самое бессмертное и неуязвимое существо . Бог тьмы лишь слегка улыбнулся, купаясь в ее гневе, смакуя каждым движением и словом, повисшими в воздухе храма тяжелым грузом непринятой ярости, бесполезной.
Бесполезной потому что страх не посещал его. Опасение иногда скреблось в его темную душу, но пару со страхом опасалось селиться с тех колючих потемках. Ее земли? О, пожалуй таки ее, а вот на счет силы он мог бы поспорить. Мог бы, но не стал, снисходительно пронаблюдав исчезновение богини. Демонстрация способностей лишь подтверждала его догадки о неспособности Геры как-то заставить его выполнить ее желание, что должно было чертовски злить богиню.
А вот и смена тактики! Как предсказуемо, как низко и пошло. Чернобог скептически вскинул бровь, когда рука, словно бабочка, приземлилась ему на плечу, вплетаясь в нить сопутствующих слов. За этим движением тянулся приторный вкус небрежного соблазнения, облаченного в сияющие украшения и шелковый наряд, туго затягивающий идеальную фигуру Геры. Прозвучавшее имя заставило его перемениться в лице, скорее от нового решения, чем от удивления. Он поймал левой рукой богиню за талию, уничтожив никчёмные остатки расстояния меж ними. Не из любопытства, а для поддержания беседы, Чернобог уточнил, – Как именно мне воздастся, интересно? – в голосе тонкой призрачной ничью скользила насмешка, такая едва уловимая, незаметная и моментально испаряющаяся. Кощей прекрасно отдавал себе отчет в происходящем, ни на грамм не ведясь на уловки прекрасно богини. А как хотелось бы! Он мысленно уже стаскивал туго затянутый корсет под прерывистую мелодию ее стонов, но он  лишь с холодностью зверя и расчетливостью хирурга   врезался в острое серебро ее взгляда. Потемневшие глаза бога тьмы теперь оказались невероятно близко от ее лица, такого безразличного и надменного. – Твоя просьба должна быть очень важной, раз ты устраиваешь ради нее такой спектакль, - он почти касался ее губ своими, произнося последние слова, нахально приживая к себе теперь уже и второй рукой, пущенной пониже талии. Все это создавало образ бога поддавшегося чарам красавицы, он даже смотрел на нее с таким желание, что любая другая убила бы за такое счастье. Но, игра есть игра. Перехватив Геру за предплечья, дернул прочь на расстояние вытянутых рук и нагнувшись так, что бы оказаться на уровне ее лица, радостно сообщил, - Может хватит играть и начнешь говорить? – Он недовольно поморщил нос, словно все предыдущее действо ему досаждало, натянуто улыбнулся и склонил голову. – Ты же понимаешь, что я не подпишусь на кота в мишке. Рассказывай. – Помогать ей или нет он решит потом, с ценой тоже разберется позже, а пока ему было просто интересно, что так бередит коварную душу Геры.

Даже глупцу стало бы понятно, чего от него хочет Гера. Ее тяга к власти и желание править чувствовались в любом ее движения, почти физически ощущалось как амбициям женщины тесно в золотой клетке мужа. Подогреваемый интересом, он прекрасно понимал выгодность иметь в должниках Геру, но стоимость такой радости представлялась ему слишком высокой. Странная реакция прошлась ураганом по богине, стоило оказаться на расстоянии. Она явственно боролась с собой, испытывала к нему сильную неприязнь, но учуяв выгоду уже не могла отпустить, готовая на все. Почти на все. Интересно, где заканчивается граница ее лично цены за власть?
Нехотя протянув богине руку, аккуратно сжал прохладные пальцы теплой ладонью и в секунду оказался в ее покоях. Комната всем своим видом напоминала хозяйку: ее запах, легкая небрежность и неуловимая тяжесть красоты, как будто ожерелье из золота и дорогих камней, задернутые плотно шторы только напоминали о том, сколько тайн может прятать в себе сердце женщины, тем более богини. Чернобог быстро оглядел комнату, отмечая детали и мелочи. Волнение женщины выдавали места разбросанные вещи, так как ее склонность к аккуратности не позволила бы просто так им валяться, от сюда напрашивался вывод о смятой постели – неспокойная ночь. Любовник или дурные сны? Интуитивно он склонялся ко второму, уже упомянутый выше пункт лишь подтверждал догадку. Геру всерьез тяготило ее положение и для воплощения плана в жизнь она была готова вступить в союз с чужим богом. И не просто богом, а повелителем Пекельного Царства.
Кощей поглядел на богиню сверху вниз, уловил ее взгляд и, хмыкнув, совершил мягкую посадку прямиком на дивна напротив. Он чувствовал ее презрение, ненависть, отвращение и желание. Так было всегда: его ненавидели и хотели. Оба чувства старательно подпитывали друг друга и именно они вызывали у Геры отвращение при его прикосновении и легкую дрожь в голосе одновременно. Чернобога же не трогали ее нестерпимою отвращение к проклятой душе Кощея, если таковая имела вообще, ему больше было интересно, что он получит с внезапного поворота сюжета.
- Так в чем же причина такой таинственности и острой необходимости, что ты привела так ненавистного тебе бога в собственный дом?